Второй (СИ) - Дзюба Татьяна Петровна "Ята Петри" (список книг .TXT) 📗
– Ян, сегодня последняя попытка. Если вы не уговорите Второго, придется применять другие методы. Согласитесь, что лучше было все закончить с помощь. Вашего разговора.
Я выругался про себя. Что же ему так не терпится то? Начальство со сроками поджимает?
Времени на обдумывание планов у меня особо не было. Но кое-что я придумал. Я не знал, сработает это или нет, но по крайней мере,такого точно никто не ожидает, и просчитать это было не возможным только потому, что…Впрочем, немного по порядку.
– Я не против. Но вы же видели, он не особо мне верит и общаться не хочет.
– То есть Вы отказываетесь?– в голосе у Тарасова зазвучали рассерженные ноты. Я чувствовал, что он нервничает. И это могло сыграть мне на руку.
– Нет. Не отказываюсь. У меня есть идея. Можно я с собой приведу Алену? Второй поймет все и расскажет. Он тоже за нее переживает. Вы же знаете.
– Алену?
– да. Мы ведь никуда из Клиники не денемся, будем под охраной. Она просто побудет рядом. Для психологического эффекта. Второй…Он виноват в том, что случилось с Аленой. Он будет вести себя по другому.
На той стороне провода молчание. Тарасов тоже далеко не дурак – был бы дураком, не стал бы заместителем Старика. Но логика упрямая вещь. Он же видел, что в обычной ситуации второй не слишком идет на контакт. А привести в палату девушку, перед которой он чувствует вину– это может сработать. Мне надо уговорить Тарасова.
Молчание затягивается. Я надеюсь только на то, что желание получить информации будет сильнее подозрений. Я же у них, по сути, на крючке. Они понимают, что я никуда не денусь и более чем заинтересован в том, чтобы меня и Алену отпустили за стены Клиники.
– Хорошо, – наконец соглашается Тарасов. – Без условий. Делайте, как считаете нужным. Но если информации не будет…Впрочем, я вас уже предупреждал. – Ему не хочется слишком долго разговаривать. Он ждет действий.
Я кладу трубку. Первое действие выиграно.
Алену я жду в холле. В дверном проеме на выходе из бункера дежурит один из оперативников Тарасова. Я видел его пару раз на заданиях, но не думал, что парня активно участвующего в рейдах привлекут к такой работе как наблюдение за слишком строптивым объектом. Я вижу, что ему тоже немного не по себе. Он привык к совсем другой работе и плохо чувствует себя в роли тюремщика.
Сначала я слышу шаги, а после появляются Тарасов, Влад и Аленка. Она в легком, каком-то почти домашнем платье.
Я делаю несколько шагов навстречу. С каждым новым шагом все больше боюсь, что меня остановят и все закончится. Но я подхожу к Алене вплотную, целую в щеку. Она слишком бледная. Видно, что слабенькая и эта прогулка дается ей не так легко как она хочет показать. Ничего. Все наладится. Я включаю дар. Смотрю на ее ауру. Смотрю на то, что с ней происходит, и замечаю, как сияет ее собственный дар. Она полна светом. Тем мягким, теплым исцеляющим. В ней слишком много внутренней силы. Но ее оболочка еще слабенькая. Шрамы и разрывы затянулись еле заметной, пока еще полупрозрачной, пеленой. Я смотрю на нее и …Я не хочу думать о том, что может быть и как все будет происходить. Выхода у меня действительно нет. Это единственный шанс. Остается просто использовать его в надежде, что Аленкиной силы хватит.
Тарасов протягивает мне руку. Я жму в ответ, не отпуская Аленку. Я не хочу отпускать ее даже на секунду.
– Ян, я выполнил все ваши условия. Теперь ваша очередь. Влад вас проводит к палате. Разговор будет записываться. Но мне по большому счету все равно,что вы будете рассказывать Второму. Меня интересует лишь результат.
Дорога к палате кажется слишком долгой. Я поддерживаю Аленку за руку. Она, узнав, что мы идем проведывать Второго, обрадовалась, и ее дар засиял еще с большей силой. Сейчас я только рад тому, что никто не замечает, как именно сияет Алена. Я рад тому, что у меня остался мой дар.
Я стучу в дверь палаты и, так и не услышав ответ, захожу.
– привет – говорю я Второму.
За сутки почти ничего не изменилось. Он почти такой же, как и был. Лихорадочно горящие глаза, жесткая складка губ, бледное измученное лицо.
Но он замечает Аленку и я вижу, что с ним происходит какая-то внутренняя перемена. Если бы я не знал Второго, я готов был поклясться, что он заплачет. Но секунда слабости заканчивается.
– зачем? – слишком хрипло спрашивает он.
– в гости зашли. Алена тоже захотела тебя проведать. Ты вообще как?– я говорю слишком глупые вещи. Мне все равно, что говорить главное, чтоб никто ничего не понял.
Второй смотрит на меня, на нее. Аленка улыбается в ответ. Она смущается. Она его не винит. Он же не сделал ничего, в чем его можно было бы обвинять. Она не знает что была. Она помнит только хорошее. Она знает, что он мой друг,и ее друг. Она переживает за него. Последний раз они виделись в театре, когда Второй больше был похож на Джеймса Бонда. А сейчас – слишком большие перемены. Я легонько подталкиваю Аленку ближе и говорю о том, что она может в качестве приветствия поцеловать Второго и, что я обещаю не ревновать.
– не надо– говорит Второй. Я понял, что он обо всем догадался.
– надо. – отвечаю я.
Я оглядываюсь по сторонам в поисках камер или других записывающих устройств. Но это не важно. Никто не увидит и не поймет, что будет происходить. А мне надо просто разговаривать.
– Ты знаешь, за чем я пришел,-начинаю я. – Ты дурак, Второй, такой дурак, что хуже не придумаешь. Ты пытаешься быть героем всегда и во всем. Ты взвалил на себя такой неподъемный груз, что он же тебя и придавил. Но…ты не понимаешь главного, ты не один. Ты не можешь быть один. Потому что есть люди, которым ты очень дорог. И им важно не то, как ты выполняешь глобальные миссии и спасаешь человечество. Им важен просто ты. Ты придурок, потому что мало того что сам подставился так и все сделал для того чтобы люди которым ты дорог попали в дурацкое положение. Ты почему мне ничего не сказал?
– я не мог – хрипит он через силу.
-мог. Мне не пришлось бы снова искать свой дар. Мне не пришлось бы лезть за тобой в подземелья. Мне не пришлось бы думать о том, что ты можешь истечь кровью у меня на руках. Я должен был все знать.
– Это ты меня нашел?– я вижу, как он быстро пытается понять и осмыслить то, что я говорю.
– Да. Никто ничего не знал. И не знает.
Пока я говорю, Аленка садится на кровать. Наклонившись, дотрагивается до иссиня черной небритой давно щеки Второго и его словно ударяет токам. Он дергается, глаза раскрываются слишком широко, тело начинает бить дрожь. Аленка пугается, но я подхожу сзади беру ее руки и кладу на рану второго.
