Криабал. Апофеоз - Рудазов Александр (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
– Я желал предупредить любое развитие событий, – тихо сказал инквизитор. – Потому и призвал лучших из тех, кто мог прибыть с довольной быстротой.
– Ну спасибо на добром слове, – хмыкнул ножевой. – Так ты брат Массено, твое преподобие?
– Совершенно верно, – подтвердил монах. – А с кем свела судьба сегодня меня?
– Гос, – взмахнул рукой ножевой. – Просто Гос. А как зовут святого отца, я не знаю. Не представился.
– Мое имя значения не имеет, – холодно сказал инквизитор.
– Да как скажешь.
Проснулся антимаг. Поморгал, спросил, который час, назвался Росенгальтом, и снова прикорнул, надвинув на лицо капюшон. Ножевой принялся хрупать яблоком.
За окном неслась степная равнина. Западный Грандпайр далеко не так богат и густонаселен, как восточный. Горожан меньше, селян больше.
Да и тех не очень-то много. Можно идти часами, так и не встретив ни единого жилья.
Конечно, железной дороги это не касается. Ее проложили по самым людным краям. А где было не очень людно – вскоре стало. Дороги для государства – что артерии для человека. По ним струится кровь страны – товары, послания, путешественники. Вдали от дорог жизни нет.
А тут еще и такая особенная дорога. На которой можно сесть словно в малый домок, уснуть на мягкой перине, а проснуться уже в городе, до которого пешком не дойдешь и за луну.
– Скучно, – проворчал ножевой, обсосав яблочный черешок. – Расскажите, что ли, что-нибудь, ваши преподобия.
– Я могу рассказать о мудрости Светлой Госпожи и чудесах, таящихся под обложкой Ктавы, но не думаю, что ты имеешь в виду это, сэр Гос, – негромко произнес Массено.
– Да уж всяко не это, – фыркнул ножевой. – И я не сэр. Неблагородные мы, из смердов.
– В ножевоях благородных и не водится, – неожиданно проскрипел антимаг, не поднимая капюшона.
Ножевой ничего на это не ответил. Только рука чуть дернулась, чуть выдвинулась из-за пазухи.
Но далее дело не пошло.
– Расскажите что-нибудь из своей практики, – предложил он, пристально глядя на антимага. – Думаю, мы все тут повидали разных случаев.
Никто из троих молчания не нарушил. О, Массено действительно мог поведать немало историй, достойных включения в «Тригинтатрию» или хотя бы в дешевые книжки о Рыцаре Парифате. Но он не считал возможным оным хвастаться. Свой долг монах исполнял не ради награды или восхвалений, но едино ради данных когда-то клятв.
– Что, никто не хочет? – хмыкнул ножевой, видя, что и антимаг с инквизитором помалкивают. – Ну хорошо, тогда я начну. Был однажды со мной любопытный случай во время охоты на ликантропа. Ликантропы, судари мои, если вам то неведомо, есть волки-оборотни… или, как сами они желают называться, «трансвидовые люди». Подстерег и выследил я его в облике человеческом, когда ликантроп более уязвим и менее чувствителен к запахам. Вы следите за моей мыслью, судари?
Массено вежливо склонил голову, антимаг пробормотал нечто нечленораздельное. Ножевой хмыкнул и продолжил:
– Я подстерег его в засаде. Вызнал, где он будет проходить. И когда он появился – спрыгнул с дерева прямо перед ним. Но было уже сумрачно, и оттого с дерева я не заметил, что ликантроп не один – их было двое! За моим искомым тень-в-тень следовал еще один, точная его копия. Не скрою, я был поражен, поскольку о близнецах в ориентировке ничего не говорилось. Оттого я даже промедлил с ударом и изумленно воскликнул, что никогда-де не охотился на близнецов.
– Любопытно, – покивал Массено. – Что же было дальше?
– Ликантроп, конечно, тоже изумился моему появлению, но мои слова изумили его еще сильнее. Он вскинул брови и переспросил: близнецов?.. каких еще близнецов?.. А увидев, что я смотрю через его плечо, обернулся, увидал свою копию… и завопил от ужаса. Естественно, на секунду я оторопел. Тогда я был значительно моложе и еще не так опытен. Однако я тут же взял себя в руки, вознес крис и… услышал шорох за спиной. Оборачиваясь, я уже знал, что там увижу… и не ошибся. Я увидел самого себя. Свою точную копию.
Антимаг чуть приподнял капюшон. Ножевой же не спешил продолжать – выдерживал паузу, умело нагнетал напряжение.
– Так что же это было-то? – наконец спросил антимаг.
– О, я задался тем же вопросом. И оказалось…
Ножевоя прервал громкий скрежет. Мерно пыхтящий поезд стал резко сбавлять ход. Разогнавшись, он не мог остановиться сразу, но вскоре все равно замер.
– Мы куда-то приехали? – прижал лицо к стеклу ножевой. – Здесь разве станция?
– Здесь лес, – промолвил инквизитор.
Ножевой отомкнул крючок и распахнул купейные окна. Снаружи и в самом деле не было ни станции, ни полустанка, ни вообще признаков цивилизации. Перед железнодорожным полотном лежала узкая насыпь, а дальше – только бесконечная зеленоватая полутьма. Ночь стояла холодная, но безветренная, не дрожал ни единый листок.
– Ни зги не видно, – прищурился ножевой.
Он снял с потолка фонарь и вытянул руку за окно. Тусклый масляный светильник чуточку раздвинул тени, но помогло это мало. Большая часть окон поезда были темны – час поздний, спят почти все.
– Брат Массено, темно дюже, не подсобишь? – обернулся ножевой.
– Дар Лучезарной – не игрушка, чтобы использовать его вместо светильника, – строго ответил Массено.
– Вот и вечно у вас так, святых отцов, – хмыкнул ножевой. – Если не во славу богов, то и слава богам.
– Оставь его в покое, – проворчал антимаг. – Ты же своим ножиком колбасу не режешь.
– Да отчего ж? Если вдруг случится – порезать не побрезгую. Только это не нож, а крис. Им колбасу резать неудобно.
Минуло несколько минут. Поезд продолжал стоять. Выглядело это весьма странно, поскольку вокруг и впрямь не было ничего, кроме лесной чащи. Железная дорога раздвинула эти пущи, просверлила насквозь, как просверливают пути реки, но за пределами этой стальной ниточки по-прежнему простирались только заросли.
Массено, до этого державший точку зрения под потолком, поднял ее выше. На миг погрузился во тьму, в дерево и металл, а потом обозрел вагон сверху. Он вздымал точку зрения все выше, пока не достиг сотни локтей – отсюда был прекрасно виден уже весь поезд. Тот выглядел совершенно нормально – просто стоял без движения.
Темнота Массено не смущала. Солнечным монахам не нужен свет, чтобы видеть, как не нужен он солнцу. Они зрят не глазами – да и нет у них глаз.
Массено хорошо помнил день посвящения. День, когда его трижды спросили, хочет ли он вступить в орден Солнца, и после третьего утвердительного ответа совершили обряд. Болезненный, мучительный обряд. Священный огонь проникает в очи послушника, выжигая их, оставляя лишь пустые глазницы.
Каждый солнечный монах совершенно слеп.
Однако взамен утраченных глаз Лучезарная дарует своим адептам Солнечное Зрение. Оно просыпается через некоторое время после посвящения – ждать приходится от нескольких месяцев до нескольких лет. Порой бывает и так, что Солнечное Зрение не просыпается никогда – и это всякий раз великая трагедия.
В самом Массено оно проснулось через полгода после посвящения. Это было очень странное чувство. Сначала даже вздумалось, что он умер – настолько непривычно оказалось смотреть на себя сверху, как бы вися под потолком.
После обретения Солнечного Зрения пришлось заново учиться ходить и вообще двигаться. Первые дни было даже тяжелее, чем полностью слепому. Но со временем Массено освоился и теперь даже плохо понимал, как можно жить, видя лишь то, что находится перед лицом.
К сожалению, точка зрения солнцегляда всегда над его головой – на маленькой высоте или на огромной, но только на этой вертикали. Он может обозреть землю с высоты птичьего полета, но не может заглянуть в соседнее купе, если не войдет туда телом.
А сейчас Массено хотелось осмотреть кабину машиниста. Он видел паровоз, но видел его с большой высоты, издали. Поднимая точку зрения еще выше, он совсем переставал различать детали, опуская – терял паровоз из виду.
– Брат Массено!.. – окликнули его. – Брат Массено, как вы считаете?
