Пыльные перья - Дехнель Ольга (бесплатные полные книги TXT, FB2) 📗
Время запустилось снова.
Все взгляды, прикованные ранее к Грину, заметались. Саша слышала глухое потрескивание, похожее на электрические разряды, – так сталкиваются взгляды и недобрые намерения. Серебряный Колдун опомнился первым.
ГЛУПАЯ ВЕДЬМА. // Подожди, пока наш Вечный Господин доберется до вас. // Сегодня здесь не наша жатва. // Мы не получили жизнь девчонки. // Мы получим ее в другом месте. // Вечный Господин ни за что не оставит нас голодать. // Глупая ведьма.
Саша не думала, что они ощущают потерю. Что они ощущают хоть что-то. Но взгляд Серебряного Колдуна то и дело в беспомощном ужасе дергался к черной прогорающей луже. Голос Медного Колдуна подхватил голос его брата. Их слепые глаза обратились в сторону Грина.
А тебе, мальчишка, все равно не жить. // Это будем не мы. // Но это случится скоро. // Празднуй победу, пока можешь, Змееныш. // Только знай, что эта победа стоит на твоих костях.
В них не осталось ничего человеческого, даже если эти тела когда-то принадлежали людям. Колдуны зарябили, дернулись к выходу из парка; если это было и бегство, то какое-то торжественное, брошенное сотрудникам Центра в лица.
Тебе все одно, мальчишка. // Не жить. // Бойся, ведьма! // Вечный Господин скоро будет здесь. // Вечный Господин заберет вас всех. // По одному. // Он вознаградит нас за службу. // И вернет нам брата. // Не засыпай, ведьма! // И научи своих ведьмят. // Мы придем за тобой.
Они исчезли тихо, никаких спецэффектов, которые так любят жители тонкого мира. Ни звука, ни вспышки. Будто провалились сквозь землю, скрылись под дерном. Обратились пылью и падалью. Вечный Господин скоро будет здесь. Слова и мертвое тело на асфальте – все, что они после себя оставили. Исчез даже чудовищный смрад. А самих колдунов будто и не было.
Мятежный рванулся следом за ними еще на этапе первой угрозы, перепачканный кровью, бледный до мелового. Саша видела, как крепко он сжимал зубы в бессильном бешенстве. И знала, что было его причиной. Голос Грина, хриплый, еле слышный, повис в остывающем воздухе:
– Что ж, это было такое себе пророчество. Мне не понравилось. Зато посмотри, Валли, ты у нас в тонком мире, оказывается, известна как верховная ведьма.
Саша не знала, что она задерживала дыхание, но услышала собственный облегченный выдох. Услышала примерно такой же звук со стороны Валли.
Мятежный не успокаивался, взволнованный, будто напружиненный:
– Преследовать их?
Валли отрицательно покачала головой.
– Нет смысла, Марк. Они потеряли брата и отошли зализывать раны. Налегке. След сейчас будет взять невозможно. Помнишь прошлый раз? Они слишком хороши в том, чтобы быть незаметными, мы их не найдем. Сейчас нужно дождаться полицию. Боюсь, у нас очередной неприятный сюрприз для Матвея Ивановича. – Валли нашла глазами Сашу. Саша прекрасно знала, что в эту секунду ее сканируют на повреждения, и была не в состоянии возражать. Валли коротко кивнула, видимо, удовлетворенная результатом.
Саша сделала шаг в сторону от тела.
Я говорила, что никто больше не умрет. Говорила, что никто не умрет больше в мое дежурство. Смешно.
Грин подошел к луже нетвердо, будто пьяный, несколько раз повел в воздухе рукой, убирая невидимую для остальных преграду, будто паутинку перед его глазами. Его взгляд, расфокусированный, неуверенный, скользнул по останкам Золотого Колдуна без интереса.
– Все. Минус один.
Он не пытался никого впечатлить, только констатировал факты, но впечатление приготовило себе комнату в Центре с момента его первого появления. Когда занималось приготовлением его могилы. Грин наклонился, доставая что-то из лужи. Монета, крупная и тяжелая, блеснула в лучах проснувшегося солнца. Саше издалека было сложно разглядеть, что именно изображено на монете. Но она видела тонкие пальцы Грина, перепачканные черной жидкостью, будто нефтью, и золотые отблески. Грин пробормотал негромко:
– Дерево. С яблоками. – Мир снова начал замедляться. Саша поймала волну в его голосе, легкую, еле слышную. Неточность движений. Он едва не уронил монету. – Черепа, где решка. Валли, тебе это знакомо?..
В эту долгую секунду всем было плевать. И на черепа. И на яблоки. Вообще на все. Реальность была серой, малозначительной. Всего лишь декорацией. Мятежный, Валли и Саша дернулись вперед одновременно, силясь поймать, удержать, предотвратить катастрофу, прежде чем она действительно случится. Мятежный успел первым. Он бережно подхватил Грина у самой земли, спасая его от падения в черную лужу. Грин висел безвольно, будто пальто, перекинутое через руку Мятежного. Волосы липли к вискам, и глаза, уже совсем человеческие, кажется, не видели перед собой ничего. Грин походил на копию себя обычного и на тень себя в облике Змеева сына. Таял в руках, как свечка. Он содрогнулся всем телом, и его вырвало, кровь пополам с черными сгустками лилась изо рта прямо на черную лужу, заставляя ее дымиться еще больше, расползаться при соприкосновении. Будто обгоревшее нутро огненного мальчика торопилось покинуть его как можно скорее. Мятежный держал его крепко, гладил по спине до тех пор, пока волна не улеглась и обессиленный, истощенный Грин не затих у него в руках.
Глава 6
Тела-клетки
Лето, пожалуйста, останься со мной еще ненадолго. Я соберу все звезды с неба для тебя, мы еще нагуляемся под теплым дождем. Лето, пожалуйста, задержись. Я куплю тебе много-много мороженого. Мы пойдем есть сахарную вату в парке.
Саша спешила по коридорам непривычно тихого Центра. Ее сарафан, весь расписанный подсолнухами, был вопиюще здесь неуместен и именно поэтому представлялся ей единственно возможным выбором одежды. Центр был тих, надежно хранил секреты и страхи своих обитателей. В такие дни в Центре боялись одного.
Саша остановилась у двери Грина, встряхнулась, кажется, всем телом, стирая панику с лица. Она слышала негромкий голос Мятежного, а что ему отвечал Грин, она не могла разобрать, настолько тихо он говорил. Она слышала только интонацию – и это было почти нежно. Почти ласково. Будто это он пытался успокоить и утешить болеющего Мятежного, не наоборот. Почему же так тихо? Но он ведь говорил, правда? И это был хороший знак.
В этот раз полицейских осталась ждать Саша, предоставив серому от страха Мятежному и существенно более умелой Валли заниматься Грином. Она примерно представляла, что происходило в Центре в ее отсутствие. Вся жизнь Центра сжалась в комок в одной-единственной пульсирующей точке – комнате Грина. Всюду сновали домовые, Заря не отходила от его постели, лечила своего «бедного мальчика» и пела грустные детские песни, от которых Саше неизменно хотелось разрыдаться еще больше. Про волчка и про котеньку, иногда про заиньку. Открывали проход через зеркала, приглашали московскую знахарку. В Центр просто так было не попасть, но в такие моменты все запреты снимались.
Голоса смешивались в равномерный гул: Мятежный, который старался смеяться: «Истомин, ты напугал всех», Валли и ее «Гриня, выпей это, пожалуйста», тихие голоса знахарки, домовых – все превращалось в негромкое мурлыканье: «Живи, живи, живи, живи». С каждым разом это походило на прощание чуть больше. Саша знала, как это происходит, сценарий каждый раз был одинаков. Было ли ей легче? Было ли остальным легче? Конечно нет.
Саша поежилась. Двенадцать часов после инцидента, двенадцать часов бумажной волокиты и напряженного беспокойства, три больших стакана крепкого кофе. И она не находила себе места. Саша зацепила взглядом свое отражение в дверной ручке, косое и позолоченное, но ей хватило, она показала отражению язык. Все будет просто. Как дышать. Саша постучала, а после потянула дверь на себя. Испуг с лица слетел давно и прочно, Саша Озерская улыбалась.
Лето, побудь со мной еще немного, прошу тебя. Задержись. Останься с нами. Слышишь? Останься со мной навсегда.
