Удача игрока - МакКенна Джульет Энн (прочитать книгу TXT) 📗
– Ну, что скажете?
– Весьма занимательно. – Узара подвинул ему вино. – Первый класс.
– Достойно даже «Зеркала», – согласилась я.
– Это вряд ли, – пожал плечами Ниэлло, но на лице его было написано удовольствие. – Думаю, мы могли бы выжать больше из истории с псиной.
– Только если ты разденешься догола и действительно покажешь девицам восхитительное зрелище, – возразила я.
– Мог бы я пойти на такую жертву? – задумался он с притворной серьезностью. – Боюсь, что нет. Вряд ли Стража поймет юмор. Что вы думаете о моей сцене с кухаркой?
– А где письмо? – вмешался Сорград.
– Какое письмо? – озадаченно нахмурился Ниэлло.
– Письмо, которое либо имеет решающее значение и теряется, либо содержит необходимую информацию для решения всех проблем. – Горец улыбнулся дразнящей улыбкой. – Каждый хороший сюжет должен иметь то или другое, верно?
Мы обсудили маскарад вообще и роль Ниэлло в частности. Постепенно двор опустел, пока не остались только мы четверо и актеры, отдыхающие после спектакля. На какой-то далекой башне куранты пробили полночь.
– Так где вы остановились? – Глаза Ниэлло скользнули от меня к Узаре с очевидным любопытством.
– У нас комнаты в «Шести Звездах». – Я сделала легкое ударение на слове «комнаты».
Ниэлло беззвучно присвистнул.
– Ты продвинулась в этом мире, моя дорогая. Я провожу тебя обратно, когда будешь готова отправиться в постельку.
Я улыбнулась, покачав головой.
– Нет необходимости, но все же спасибо.
Его карие глаза омрачились. Мне польстило такое разочарование, однако уже в следующий миг Ниэлло успокоился.
– Прошу меня извинить, но я действительно должен поговорить кое с кем из труппы. Представление было хорошим, но всегда можно сделать лучше.
И он, как идущая по следу гончая, направился прямо к девице, игравшей героиню; на ее собственном лице не было ничего из невинности маски, которую она только что носила.
– Ты и в прошлый раз ему отказала, – лукаво заметил Сорград. – Бережешь себя для своего воина?
– Берегу себя от дурной чесотки, – ответила я с некоторой резкостью. – Именно это я получила в тот последний раз, когда поддалась на его уговоры.
На лице мага застыло отвращение, и я уже собиралась сказать ему что-нибудь дерзкое, как вдруг у сцены вспыхнул переполох. Грен обнимал за талию хорошенькую танцовщицу; она вся светилась бессмысленной чувственностью, которая так часто вызывает неприятности. Второй клоун, чье лицо оказалось почти таким же жирным, как его маска, и покраснело от вина и гнева, тянулся к руке девушки.
– Давай, Лалла! Я сказал, что мы уходим. Сегодня ночью ты идешь со мной.
Грен отодвинул девушку от клоуна.
– Лалла хочет остаться, правда, лапочка? – Он крепче сжал ее талию и с улыбкой посмотрел на нее снизу вверх.
– Уходи, Вадим, – неблагоразумно вмешалась одна из танцовщиц. – Лалла не твоя собственность, как и любая из нас. Когда ты наконец вобьешь это в свою деревянную башку?
Вадим погрозил ей пальцем.
– Заткни рот, Келти, если не хочешь, чтобы я его заткнул.
Лицо Грена застыло. При всем удовольствии, которое он получает в обществе хорошеньких девиц, он испытывает преувеличенное чувство вежливости по отношению к женщинам. Он поднял Лаллу и посадил на край сцены. Удивленная его неожиданной силой, девица глупо захихикала.
– Не думаю, что эти дамы нуждаются в твоем обществе, – насмешливо процедил Грен, повернувшись к Вадиму. – Почему бы тебе не трахнуть себя?
Вадиму, выходцу из Кола, судя по его говору, потребовалась минута, чтобы понять смысл непристойности северной страны. Лалла оказалась сообразительнее и захихикала, но Келти и остальным хватило ума спрятаться за спину Грена. Лицо жирного клоуна исказилось от ярости, и он обрушил на горца свой кулак величиной с ослиное копыто. Грен с легкостью избежал удара и издевательски хлопнул Вадима по заду.
– Вот сюда, мешок сала!
Узара встал из-за стола, уже готовый вмешаться.
– Нет. – Я твердо положила ладонь на его руку.
– Да ты что? – возмутился Узара. – Это же нечестный бой!
– Да, нечестный, но жирдяй сам его начал, вот и пусть теперь расплачивается. – Я сжала руку мага.
Узара сел, в его взгляде читались непонимание и растерянность. Я направила его внимание на драку. Грен ловко ускользал от неуклюжих замахов Вадима, нанося жгучие пощечины по багровому лицу клоуна. Дурочка Лалла дрожала от огорчения, пытаясь схватить то одного, то другого за рукав, несмотря на настойчивое шипение Келти и остальных танцовщиц, велящих ей отойти.
– Да я задушу тебя твоими собственными кишками, гаденыш, – разозлился Вадим и, схватив табурет, швырнул его в Грена.
Горец легко увернулся и в свою очередь бросил блюдо костей и объедков прямо в грудь Вадиму. Весь забрызганный жиром, толстяк в ярости кинулся вперед, взбешенный, как медведь, которого раздразнили. Поскользнувшись на фруктовой кожуре, Грен упал на колено, и Вадим с победным ревом замахнулся на его голову. Отодвигаясь еще до удара, Грен вытянул руку, чтобы смягчить падение, и перевернулся с грацией, коей позавидовали бы многие акробаты. Снова вскочив на ноги, он молниеносным ударом кулака разбил Вадиму губу, а толстяк даже не успел понять, что его ударило. Второй удар в живот – и клоун скрючился. Он совершил ту же ошибку, какую до него совершало большинство других. Он тоже решил, что если Грен невелик ростом, то с ним легко будет справиться. Я давно потеряла счет тем, кто узнал на собственном горьком опыте, что это тощее тело крепко, как высушенная древесина, и гибко, как плеть. Кроме того, Грен никогда не верил, что может оказаться побитым. Я поймала взгляд Сорграда, и горец кивнул. Мы оба видели, что его брат повышает темп.
Грен отступил на шаг и замер наготове. Едва Вадим выпрямился, он быстро пнул толстяка в голень. Я поморщилась, зная, что Грен по-прежнему носит горняцкие сапоги со стальными подошвами. Вадим взвыл и запрыгал, схватившись за ногу; это выглядело так же комично, как все то, что он показывал на сцене. Безмозглая Лалла засмеялась, и с быстротой, которую ему лучше было бы использовать против горца, Вадим ударил ее, сбив дурочку с ног. Келти бросилась вперед, чтобы утащить рыдающую крошку подальше.
Глумливое веселье на лице Грена вспыхнуло ярким гневом, и клинок блеснул сталью в его руке.
– Он не убьет его, нет? – Ниэлло похлопал Сорграда по плечу и в беспокойстве наморщил лоб. – У меня будет куча хлопот с поисками другого клоуна, знающего эту роль, ведь праздник уже начался.
Сорград не ответил, а я следила за дракой. Вадим двигался теперь осторожнее, поглядывая на нож в руке Грена. Горец подходил ближе, его глаза светились бледно-голубым огнем, слабая улыбка изгибала уголки рта. Он наслаждался, а у меня душа ушла в пятки: таким он был опасным. Вдвоем они кружили по двору, загребая ногами тростник и сор. Вытянув руки, Вадим через каждый шаг нащупывал сзади столы и скамьи. Грен, ловкий, как кот, следовал за ним по пятам.
Узара что-то досадливо пробормотал.
– Мы не можем это остановить?
– У тебя ничего не получится, и если ты испортишь Грену потеху, то станешь врагом на всю жизнь.
Маг так и замер с открытым ртом, не зная, как выразить в словах свои вопросы. Я покосилась на Сорграда, дабы удостовериться, что он готов вмешаться. Он – единственный, кто мог теперь остановить Грена и не дать ему убить этого идиота.
В ту же минуту жирное лицо Вадима смялось от злобной хитрости. Он медленно продвинулся вокруг стола, где в луже соуса лежали бараньи кости. Схватив резную вилку, клоун ринулся на Грена, при этом свернул в сторону, чтобы оставаться вне досягаемости его ножа. Чего Вадим не ожидал, так это что Грен мгновенно перебросит нож в другую руку, а шаг вбок выведет его из-под опасности прямо к незащищенной спине толстяка. Нож сверкнул в свете ламп, мелькнув так молниеносно, что глаз не уловил его движения, а ведь я следила за ним, зная этот прием из прошлого.
