Дочь железного дракона - Суэнвик Майкл (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Но он не сдавался. Он просидел над гримуаром всю эту ночь, и следующую, и еще три ночи подряд. Джейн возмущалась про себя. В конце концов, это была ее книга, нужная ей самой. Крутой не понимал намеков, не слушал упреков, а когда она наконец потребовала в открытую, чтобы они читали гримуар по очереди, только отмахнулся.
С ним невозможно было разговаривать, он был как одержимый.
Накануне предполагаемого визита высокого начальства детей потащили в умывалку и заставили вымыться в корыте, хотя была только середина недели. Их загоняли в ванную по одному. Холстина придирчиво осматривала девочек, тыча жесткой щеткой на длинной ручке в те места, куда им самим было трудно дотянуться. Блюгг развлекался, наблюдая.
Когда дошла очередь до Джейн, Холстина замахала своей щеткой с особым пылом. Она явно пыталась что-то доказать Блюггу, но что — Джейн не понимала.
— Ну шевелись, шевелись, раздевайся! Быстро, быстро! — покрикивала Холстина.
Джейн, стараясь не смотреть на Блюгга, разделась и неловко залезла в корыто. Она в основном оправилась от побоев, но синяки еще цвели вовсю, черно-желтые с фиолетовым, как грозовые тучи. Вода в корыте еще не совсем остыла, мыльные хлопья плавали по поверхности.
— Да ты обделалась, свинья!
— Нет! — невольно закричала Джейн.
— Как нет? А это что? А это? — Холстина тыкала жесткой щеткой ей между ног. Больно было до слез. Джейн, расплескивая воду, прижалась к дальнему краю корыта, но Холстина и там доставала ее, царапая кожу тычками жесткой нейлоновой щетины.
— Все, хватит! — Она бросила Джейн грязную тряпку. — Вытирай свою грязную рожу!
Одеваясь, Джейн украдкой подняла глаза и поймала странный взгляд, которым обменялись Холстина и Блюгг, как заговорщики. Она не понимала, что этот взгляд значит, но чувствовала, что он насыщен каким-то зловещим смыслом.
Во время завтрака по лицу Крутого блуждала болезненная улыбка. Руки у него дрожали, глаза смотрели в никуда. С тех пор как он начал проводить ночи в тайнике, он выглядел еще более усталым, измученным, бледным, чем всегда. Но в это утро в нем ощущался какой-то непривычный приток энергии, мышцы его подергивались, словно под действием электрического тока.
— Крутой! — тихонько позвала Джейн. Кроме нее, никто не замечал, в каком он состоянии. Головы у всех были заняты приездом начальства. — Ты не переживай, если не… — Договорить она не смогла.
— Вот и пришел этот день. — Его зубы блеснули в загадочной, страшноватой улыбке. — Знаешь что? Я все Ходулин голос слышу. Он вроде как не умер, понимаешь, а прячется где-то в тени или у меня в голове. Думаю, он сегодня порадуется. Это все ради него.
— Да, но если…
— Тихо! — Он подмигнул и приложил палец к носу. Неслышным кошачьим шагом подошла Холстина и приказала построиться.
— Как жизнь молодая, Холстушечка?
— О себе заботься! — Она схватила его за ухо и крутанула. — Чтоб вел себя как положено, а то мало тебе не будет, болван!
Крутой отдернул голову и отвел глаза, но, когда она отошла на несколько шагов и уже не могла оглянуться без потери достоинства, громко прошептал:
— Фу-ты ну-ты, прямо Блюгг номер два!
У Холстины слегка напряглась спина, но она, не оглядываясь, пошла дальше.
А по пути на работу с ней случилось несчастье. Дети как раз шли мимо смоловарни. Холстина подскочила к Крутому, чтобы выровнять строй, и тут кто-то толкнул Колючку, она, не удержавшись, налетела на Холстину, та от неожиданности зашаталась, поскользнулась, взмахнула руками — и влетела головой в бочку с горячим дегтем. Когда она выпрямилась, вид у нее был как у пугала. Черный блестящий деготь густо облепил ей лицо и волосы.
Дети засмеялись.
— А ну, молчать! — заорала Холстина. — Молчать, молчать, молчать! — Рот ее смешно открывался и закрывался на черной физиономии. Она отчаянно терла руками глаза.
Блюгг разъярился:
— Убирайся сейчас же! Дубина стоеросовая! Немедленно в ванную и чтоб отскоблила это! Чтобы к полудню оттерла, хоть вместе с кожей!
— Я не виновата! — заныла Холстина. — Это все…
— Пошла вон! — Блюгг огляделся и упер толстый палец в Крутого. — Ты! Беги на склад, получи курьерский жилет, да новый возьми, самый лучший! Видит Цернунн, ты не ахти что, но авось сойдешь как-нибудь!
— Так точно, сэр, слушаю, сэр! — Крутой дернул себя за чуб и склонил голову, чтобы скрыть торжествующую улыбку.
Это был самый длинный день в жизни Джейн. Хотя работы им никакой не давали — работу они могли делать лишь грязную, а пачкаться им было нельзя, — их гоняли туда-сюда, то строили, то разбивали на группы, и напряжение не ослабевало все утро и большую часть дня.
Наконец, когда день уже начал клониться к вечеру, приехал инспектор.
Высокопоставленный эльф шествовал по заводу, гоня перед собой волну страха; трепет ожидания витал в воздухе. Не было никого, от кобольдов, домовых и кикимор до самого распоследнего чертенка и какого-нибудь беспятого анчутки, кто не знал бы, что завод удостоился посещения главного инспектора. Облако света разливалось по помещению за секунду до того, как он туда входил, заставляя всех бросить работу и повернуться к двери.
И вот он появился на пороге сборочного цеха.
Инспектор был высокий и величественный, в итальянском костюме и шелковом галстуке, с белым цилиндром на голове. Лицо с квадратной челюстью сияло сверхчеловеческой красотой. Волосы и зубы были великолепные. Начальника сопровождали два тильвит-тега в высоких чинах. В руках они несли кейсы, начиненные электроникой. Замыкал шествие эксперт-оценщик из главной бухгалтерии. У этого была голова стервятника.
Блюгг стоял, гордо выпрямившись, в ряду встречающих управленцев. Он так надраил себе физиономию и рога, что они светились. Сбоку и чуть позади красовался Крутой в жилетке, участник его торжества. Маячил поблизости и Гримпке. Он нервно улыбался, сутулился и потирал руки. Когтистая, внушительных размеров лапа возвышалась в центре помещения.
Рабочие выстроились вдоль стен, рассортированные по профессиям и размерам, как инструменты в витрине. Дети испуганно вытянулись за спиной своего надзирателя. Холстина, багровая от злости, стояла во втором ряду. Ей пришлось обкарнать себе волосы, чтобы избавиться от дегтя. Куцые вихры неряшливо торчали во все стороны, так что для первого ряда она не годилась.
Крутой повернулся и посмотрел внимательно сперва на Холстину, потом на Джейн. Неуловимым движением он распахнул на груди рубашку. И так же быстро ее запахнул; на мгновение мелькнул зажатый за пазухой белый прямоугольник.
Это была карточка Блюгга.
Джейн уже знала, что Крутой собирается ей сказать, и, когда он беззвучно зашептал, она легко прочла по губам:
Пойдешь со мной. Она покачала головой.
Он протянул к ней руку:
Мы маленькие, мы пройдем по одной карточке. Она отдернула пальцы:
Нет! Крутой поднял бровь. Глаз его налился холодным светом. Он отвернулся.
Крутой стоял, глядя прямо перед собой, спокойный и невозмутимый.
— А что это? — прошептал Малый Дик. — Что у Крутого под рубашкой?
Жужелица подхватила:
— Да, что это у него там?
— А ну, заткнитесь! — прошипела Джейн уголком рта. Тролль в белоснежной рубашке повернулся и посмотрел на них. Они поспешили сделать невинный вид.
Но Джейн все видела, она все поняла. Холодный блеск в глазу Крутого принадлежал не ему. Это сиял драконий свет, это разум 7332-го действовал в его теле. Дракон овладел им, превратил в свое орудие, собирался использовать его для собственных непостижимых целей.
Не надо, пожалуйста, ну не надо, молча твердила Джейн. Не надо. Крутой, не позволяй управлять собой! И дракона она просила: не надо, не заставляй его это делать! И молила Богиню: не надо! Останови время, прекрати движение, пусть застынет мир, пусть солнце остановится, но не дай этому произойти!
