Звирьмариллион - Свиридов Алексей Викторович (бесплатные версии книг .TXT) 📗

Они вернулись сначала в Дориат, где Берену была организована еще одна порция спецлечения, а потом, во избежание новых приступов дружелюбия короля Тингола, удалились на уединенный остров, и не было больше в песнях новой информации о жизни Берена и Лютиен.

В те дни по Белерианду только и разговоров шло, что про подвиги Берена. Слушая их, наш старый знакомый Маэдрос то и дело поглядывал на обрубок своей руки, размышляя, что если уж человек однорукий Моргота обыграл, то однорукий эльф и вовсе победит гада, так сказать, одной левой. И был создан «союз Маэдроса», который назвали так потому, что поначалу он, собственно, из одного Маэдроса и состоял. Занявшиеся, наконец, долгожданными междусобойчиками эльфы для порядка выделили союзу совсем немного бойцов, так что основной ударной силой у Маэдроса вдруг оказались люди и гномы. Только давний приятель Маэдроса Фингон Фингольфинович решился пойти на битву, да засидевшийся в Гондолине Тургон в последний момент воспылал боевым духом, и тоже выдвинул войско.

Армии долго маневрировали, строились, перестраивались и снова строились по новой. А когда все было готово, Фингон воскликнул:

– День настал! Смотрите все, день настал, а ночь проходит, – и хотя факт наступления дня ни для кого секретом не был, но тем не менее войска пришли в возбуждение, и начали битву задолго до того, как армия врага приблизилась. Моргот задрожал на своем троне, и планы его едва не оказались нарушенными, но потом все пришло в норму. Эльфы и их союзники проявляли чудеса доблести/героизма, орки гибли десятками тысяч, предатели изничтожались под корень, но при этом побеждали все-таки морготовцы. Даже выдающийся успех гномьего короля Азгала, бросившегося с гранатой под танк… то есть, пардон, с ножом под дракона, не смог повлиять на исход битвы – она была проиграна. Умный Тургон вновь сумел скрыться в своем Гондолине, пока остатки людей во главе с Хурином прикрывали его отход – Хурин сам решился на этот благородный поступок, зная, что в Гондолин его все одно не пустят, и считая, что лучше погибнуть геройским способом, чем каким-нибудь иначе. Но получилось по-другому. На шестой день немногие уцелевшие закрепились на обрывистом берегу реки и решили, что тут можно продержаться хоть месяц. Но орки на глазах у изумленной публики устроили между собой массовую резню, польза от которой оказалась двоякой: во-первых – выявились наиболее сильные, а во-вторых – из трупов слабых была наведена переправа, и случилось так, что от всего отряда остался один Хурин. Тем не менее, он исправно махал мечом, выкрикивая новую истину, которая озарила его незадолго до этого:

– День придет снова! – кричал он, и этих криков он издал до семидесяти, напророчив таким образом чуть больше двух месяцев. Убедившись, что больше ничего принципиально нового от Хурина не дождешься, враги связали его, и потащили в Ангбанд, где Моргот, по своей извечной привычке проклял пленника, а для того, чтобы окончательно его унизить, не стал ни убивать, ни мучить. В Белерианде царила разруха. Орковские армии играючи добивали остатки организованных эльфов, люди занялись предательствами и мародерством, а скрытых королевствах Гондолина и Нарогтронда горевали короли, предчувствуя свою скорую гибель. Главный корабел Сэрдан послал в Валинор несколько экипажей, но назад никто не вернулся, так что о том, какие чувства вызвал очередной успех Моргота у валар, можно только подозревать – скорее всего, никаких. Остатки эльфов были отправлены в рудники, и от того, что в те времена потребность в уране была невелика, им легче не было. (См. опять же «КвентаСредиземлаг»).

Белагунд родил Риан и Морвен, Риан родила Туора, Морвен родила Турина, а еще Белагунд родил Лайлат, а Морвен родила Ниенор, но жизнь показала, что лучше бы этого не делали.

Итак, жена Хурина Морвен родила Турина и отправила его в Дориат к Тинголу. После истории с Береном Тингол очень изменился, подобрел, и махнув рукою на секретность («А, все равно у меня двор уже не королевский, а так, проходной!»), отдался король воспитанию маленького человеночка. Турин рос, мужал, учился давить встречных орков, и казалось, что все хорошо. Но как-то раз зашел Турин после боевых пропустить стаканчик в дворцовом буфете, а какой-то эльф из местных, Саэрос по имени, язвительно прошелся относительно людских женщин вообще и Туриновской мамаши в частности. Натурально, организовалась классическая драка в салуне с битием посуды и опрокидыванием столов, и опять дали себя знать эльфийские злопамятность и манера тянуть ссоры до бесконечности. Был бы Саэрос человеком, так уже часа через два сидели бы они с Турином в обнимку, со смехом вспоминая рожу буфетчика, когда на него рушилась стойка, но Саэрос был в натуре эльф. На следующий день он продолжил конфликт, но случилось так, что Турин оказался сильнее, а Саэрос хилее, чем они думали сами, и кончилось все по-мокрому. И сбежал Турин из Дориата, не обращая внимания на доносящиеся вслед крики Тингола: «Вернись, я все прощу!» – считая, что от добра добра не ищут. После этого у Турина все пошло наперекосяк, и все, за что бы он ни брался, выходило неправильно. Друга своего убил, дракона не дорезал, Нарогтронд довел до разрушения, любимую эльфиянку потерял, а собственной сестре сделал ребенка и она утопилась, потом еще одного друга убил – словом, не жизнь пошла, а сплошные неприятности. Надоело это Турину настолько, что, в конце концов, он и сам зарезался. Это очень грустная история. В общем, все умерли.

Дальше было еще хуже. Коварный Моргот решил окончательно добить Хурина, и так морально надломленного хорошим обращением в темнице, и выпустил его на волю. Престарелый герой добрел до тех мест, где начинался Гондолин и попытался докричаться до Тургона, но тот сказал: