Поворот Колеса - Уильямс Тэд (список книг .txt) 📗
Ликимейя улыбнулись, неожиданно свирепо сверкнув зубами.
— Как я сказала, это только старая легенда.
— А ситхи знают, правда ли это? — Может быть, королева затевает с ним какую-то игру?
Она шевельнула пальцами. Облако птиц взмыло на ветви дуба, на мгновение скрыв из глаз королеву взмахами множества крыльев.
— Давным-давно, когда люди и зидайя были ближе… — она сделала странный жест, — это могло быть. Мы знаем, что такое может случиться.
Эолер определенно почувствовал, что земля колеблется у него под ногами, и удивился, как быстро в таких обстоятельствах его покинул долгий политический и дипломатический опыт.
— Значит, это случалось? Справедливый народ… смешивался со смертными?
Ликимейя, казалось, потеряла всякий интерес к этому вопросу.
— Да. По большей части это происходило давным-давно. — Она сделала знак Джирики, и он вышел вперед с куском мерцающей шелковистой ткани, которую расстелил перед графом и его спутниками, после Чего жестом предложил им сесть. — Хорошо снова оказаться на Меин Ассолаи..
— Так мы называем эту гору, — объяснил Джирики. — Ши'ики и Сендиту отдали ее Эрну. Это было, как сказали бы смертные, священное место нашего народа. То, что оно было даровано смертному за верность — знак дружбы между народом Эрна и Детьми Восхода.
— У нас есть очень похожая легенда, — медленно проговорил Эолер. — Я всегда хотел узнать, правда ли это.
— Большинство легенд содержит в себе зерно истины, — улыбнулся Джирики.
Ликимейя перевела свои яркие кошачьи глаза с Эолера на двух его спутников, которые, казалось, чуть вздрогнули под тяжестью ее взгляда.
— Итак, вы риммерсманы, — сказала она, не сводя с них пристального взгляда. — У нас мало оснований любить этот народ.
Изорн склонил голову.
— Да, леди, мало. — Он сделал глубокий вдох, пытаясь справиться со своим голосом. — Но, пожалуйста, не забудьте, что век смертных короток. То, что произошло, произошло много лет назад — у нас сменилось два десятка поколений. И мы не очень похожи на Фингила.
На липе Ликимейи мелькнула улыбка.
— Все может бытъ. Но как тогда обстоит дело с этим вашим соплеменником, которого мы обратили в бегство? Я видела его работу здесь, на Меин Ассолаи, и это мало отличается от того, что ваш Фингил Краснорукий проделывая с землями зидайя пять веков назад.
Изорн медленно покачал головой, но ничего не сказал. Уле рядом с ним совсем побелел и выглядел так, словно в любой момент готов был удрать.
— Изорн и Уле стояли против Скали, — поспешно вступился Эолер. — И мы вели сюда людей, чтобы сразиться с ним, когда вы и ваш народ проехали мимо. Обратив убийц в бегство, вы оказали этим двоим не меньшее одолжение, чем мне и моему народу. Теперь появилась надежда, что в один прекрасный день отец Изорна сможет вернуть себе свое законное герцогство.
— Так, — кивнула Ликимейя. — Теперь мы подошли и к этому. Джирики, эти люди ели?
Ее сын вопросительно посмотрел на Эолера.
— Нет, моя леди, — ответил граф.
— Тогда поешьте с нами, и мы поговорим.
Джирики встал и исчез за колеблющейся стеной. Наступило долгое, неловкое для Эолера молчание, которое Ликимейя, по всей видимости, не расположена была нарушать. Они сидели и слушали, как ветер путается в верхних ветвях дуба, пока не вернулся Джирики с деревянным подносом, на котором возвышалась гора фруктов, хлеба и сыра.
Граф был потрясен. Разве у этих созданий нет слуг, которым можно было бы поручить такое простое дело? Он наблюдал, как Джирики, с его властной осанкой, подобной которой Эолеру никогда не приходилось встречать, наливал что-то из синего хрустального кувшина в чаши, вырезанные из того же дерева, что и поднос. Потом с простым, но изысканным поклоном он передал чаши Эолеру и его товарищам. Это были королева и принц древнейшего народа Светлого Арда, и они сами прислуживали себе и своим гостям. Пропасть между Эолером и бессмертными теперь казалась шире, чем когда-либо.
То, что находилось в хрустальном кувшине, обжигало, как огонь, по, вкусу напоминало клеверный мед и пахло фиалками. Уле осторожно пригубил, потом одним глотком осушил свою чашу и радостно позволил Джирики слова наполнить ее. Эолер, выпив свою порцию, почувствовал, как боль от двухдневной скачки растворяется в приятном тепле. Еда тоже оказалась превосходной, все фрукты были идеально созревшими, и Эолер невольно задумался, где ситхи достают подобные деликатесы в середине зимы длиною в год. Впрочем, он тут же отощал эту мысль, как не стоящую внимания маленькую диковинку в самой настоящей стране чудес.
— Мы пришли, чтобы воевать, — внезапно сказала Ликимейя. Она одна из всех присутствовавших не проглотила ни крошки и сделала не более одного глотка медового напитка. — Скали ненадолго ускользнул от нас, но сердце вашего королевства уже свободно. Мы положили начало большой битве. С вашей помощью, Эолер, и с помощью тех ваших людей, чья воля еще сильна, мы скоро снимем петлю с шеи наших старых союзников.
— Нет слов, чтобы выразить нашу благодарность, леди, — ответил Эолер. — Зидайя показали нам сегодня, как они чтят свои обещания. Немногие смертные могут похвастаться тем же.
— А что потом, королева Ликимейя, — спросил Изорн. Он выпил три чащи налитка, и его лицо немного покраснело. — Отправитесь ли вы к Джошуа? Поможете ему взять Хейхолт?
Взгляд, которьм она удостоила его, был холоден и суров.
— Мы не сражаемся за смертных принцев, Изорн Изгримнурсон. Мы сражаемся, чтобы заплатить старые долги и защитить себя.
Эолер почувствовал, что сердце его упало.
— Значит, вы остановитесь здесь?
Ликимейя покачала головой, потом подняла руки и помахала пальцами.
— Это совсем не так просто. Боюсь, что я говорила слишком быстро. Есть вещи, которые равно угрожают Джошуа Безрукому и Детям Рассвета. По всей видимости, враги Безрукого заключили сделку с нашими врагами. Нам придется сделать то, на что одни мы способны: как только Эрнистир будет свободен, мы оставим войны смертных для смертных — по крайней мере пока что. Нет, граф Эолер, у нас есть и другие долги, но пришли странные времена. — Она улыбнулась, и на этот раз улыбка получилась немного менее свирепой и немного более походила на то, что может появиться на лице смертного. Эолера внезапно пронзила странная красота женщины-ситхи. И в то же мгновение, благодаря молниеносному озарению, он осознал, что сидящее перед ним существо видело падение Асу'а. Она была так же стара, как величайшие города людей — а может быть и старше. Граф содрогнулся. — Однако, — продолжала Ликимейя, — хотя мы и не поедем на помощь вашему защищенному стенами принцу, мы все же поедем на помощь его крепости. Наступило смущенное молчание, потом его нарушил Изорн.
— Простите, леди, но, боюсь, мы не совсем поняли, о чем вы говорили.
Ответил Джирики.
— Когда Эрнисадарк будет свободен, мы поедем в Наглимунд. Теперь он принадлежит Королю Бурь и стоит слишком близко к дому нашего изгнания. Мы отнимем его у Инелуки. — Лицо ситхи было суровым и мрачным. — Кроме того, когда наступит последняя битва — а она грядет, смертные люди, не сомневайтесь в этом — мы хотим быть уверенными в том, что у норнов не остается никакого убежища, куда они могли бы спрятаться.
Эолер наблюдал за глазами Джирики, когда принц говорил, и ему показалось, что в их янтарной глубине он увидел ненависть, тлевшую века.
— Это будет война, не похожая ни на одну из тех, что уже видел мир, — сказала Ликимейя. — Война, в которой многие споры будут разрешены раз и навсегда.
Если глаза Джирики тлели, ее пылали.
