Точка просчета. Необременские музыканты (СИ) - Болдырева Ольга Михайловна (читать хорошую книгу txt) 📗
Глухой удар из динамика сообщил, что Бейн стукнулась лбом о консоль.
— Я правильно поняла, что ты забыл, где живешь?
— … Да.
— Николя не поверит. Твоя ситуация просто не впишется в рамки его логики.
Женя хлюпнул носом. Спорить и пикироваться уже не хотелось.
— Ладно, пошли к Щукину, потеряшка, — Ориел в очередной раз перенастроила дорожку светодиодов: — Наше суровое начальство должно знать все. В том числе, где проживает каждый член экспедиции. Даже если некий ЖКХ меняет каюты, как носки… или даже чаще.
— Эй!
— Прости, — покаялась Бейн, — я забыла, что лежачих не бьют.
Коля с Джеммой, конечно, синхронно взвыли «Женя, какого хрена?!», когда промерзший и несчастный Жекахов постучался в каюту, но от сметы отвлеклись (Николя — с неохотой, Джем — с огромным удовольствием).
После чего Щукин буквально за ручку отвел Евгения в его «уютный тупичок», а девушки успели не только все обсудить и похихикать над ситуацией, но и пересказать ее Максиму. После чего вернулись к своим делам, а Женя, наконец, завернувшись в теплое одеяло, засопел в подушку.
История 2. По следам необременских музыкантов
Уже при сотворении первой женщины эти ее недостатки были указаны тем, что она была взята из кривого ребра, а именно — из грудного ребра, которое как бы отклоняется от мужчины. Из этого недостатка вытекает и то, что женщина всегда обманывает, так как она лишь несовершенное животное.
Якоб Шпренгер, Генрих Крамер «Молот ведьм»
— Ты издеваешься?
— Вовсе нет. Погоня, конечно, плохо, но без еды мы далеко не уйдем.
— Нам нужно спешить, а тебе к тому же требуется помощь лекаря.
Олдер поморщился и стер с рассеченной губы подсыхающую кровь. От режущей боли в правом предплечье осталась ноющая пульсация. К счастью, меч наёмника прошел по касательной, повредив мышцы, но не кость.
— Это наш шанс узнать обстановку. И мы не перестали быть мешками из плоти, которым требуется пища. Ты-то можешь поститься по полгода, а я сдохну без мяса через пару дней.
Елент решил не спорить с раненым королем. Тем более — с голодным.
Ночь уже шла на убыль. За кромкой леса на небе среди смешавшихся темно-фиолетовых, синих, багряных тонов, еще виднелись поблекшие звезды и тонкий месяц, обрамляющий землю ажурным светом. Мужчины, затаившись в тени деревьев, наблюдали за дорогой. Впереди призывно горели факела трактира. Доносился гул, будто бы постояльцы засиделись, отмечая какое-то событие, да так и не разошлись по комнатушкам. К прелому запаху опавшей листвы примешивались ароматы жареного мяса, табака и эля. И Олдер, вместо того, чтобы изучать местность, кидал в сторону добротного строения жадные взгляды.
Елент, убедившись, что дорога чиста и никакой припозднившийся обоз не спешит к ночлегу, а также признав, что им нужна информация, кивнул — можно идти.
— Только на двор заглянем и проверим черный выход.
— Изверг. Хорошо, потешим твою паранойю.
Олдер сам понимал, что это необходимо. Если наемники с подкупленным отрядом драгун в трактире — их лошади найдутся у коновязи.
Пересчитав пять смирных кобыл и двух породистых жеребцов (судя по не задвинутой щеколде в стойле одного из них, коня уже пытались неудачно увести) и проверив заднюю дверь, которая удобно выходила к лесу, мужчины зашли в трактир. Еще от дороги они услышали громкий одобрительный гул и смех. Войдя же в переднюю, король и инквизитор, наконец, поняли, почему в обычный день трактир шумел, как в праздник. Из общей залы сквозь выкрики звучали громкие женские голоса…
— Все мы знали — в тебе спит ураган,
Который лучше бы нам не будить.
В твоих глазах такой океан –
Вряд ли мне его переплыть.
Елент прищурился. Голоса были крайне знакомые. Несмотря на то, что он слышал их всего лишь раз, ни с какими другими бы не спутал. Особенно один — звонкий, с какими-то особыми, переливающимися смехом интонациями.
Олдер тоже прислушался и хмыкнул, проходя в залу и занимая стол у стены.
Ну точно эти девицы!
— Когда искал неугодных Господу, они как сквозь землю провалились, а теперь вот тебе, Елент, любуйся на ведьм! — проворчал себе под нос инквизитор.
В трактире выступали девушки, переполошившие столицу полгода назад. Одна — та, что пониже и меньше, с непотребно распущенными вьющимися волосами и оголенными плечами, подобрав юбки, сидела прямо на барной стойке, подвинув кружки с элем, и скользила пальцами по струнам, словно лаская музыкальный инструмент. Именно она на дворцовой площади дерзко пела про ведьму, не страшась гнева инквизиции. Вторая — высокая и мощная, разительно отличающаяся от прочих женщин статью, стояла рядом, расслабленно облокотившись на стойку, и дополняла звонкий, чарующий голос подруги своим — низким, бархатным.
— Настоящие мужчины плачут навзрыд…
Елент отчетливо заскрипел зубами. Кажется, ведьмы издевались над ними!
Кто-то из людей, сидящих за соседними столиками, расхохотался. Другие поддержали девушек восторженным ревом, соглашаясь с выводами о настоящих мужчинах. Особенно старался крепкий детина ростом под два метра, размахивая аккуратной культей с прицепленным на конце кривым кинжалом.
— Вот это женщина, м-мм! — Олдер оценил, как натянувшаяся ткань платья обрисовывает крупную грудь высокой девушки.
— Девчонка как девчонка, — пожал плечами Елент. Кинув еще один долгий взгляд на сидящую на стойке ведьму, он попытался понять, что так восхитило короля.
— Ты про мелкую? Ну смотри, смотри, — ухмыльнулся Олдер.
Пока Елент мысленно сжигал менестрелей, его величество успел заказать молодого поросенка с хреном и яблочный сидр и теперь облизывал взглядом свой заказ, который уже подтаскивали к столу.
— Что здесь делают Елент и Олдер?
Джемма закончила петь и теперь усиленно изображала, что настраивает гитару.
— Я тебе не орбитал — не знаю, — ответила Бейн, потуже затягивая шнуровку корсажа. — Одни, без гвардейцев, сопровождения… неофициально.
— Олдера, кажется, избили по дороге, — добавила Джем, аккуратно разглядывая мужчин, — смотри, у него плащ на правом предплечье в крови. Делать-то что будем?
— Елент тоже выглядит пожеванным, хотя… судя по взгляду твоего инквизитора, нас уже успели сжечь, а пепел — развеять.
— Свалим-ка.
Бейн не нужно было предлагать дважды — она тут же поспешила к валяющимся в стороне сумкам. Джемма спрыгнула со стойки, оправила юбки и потянулась к чехлу от гитары, как от одного из столиков к менестрелям подошел старик
— Дочки, можете что-нибудь еще спеть? Сын на войне погиб… под веселое горе не заливается.
Девушки переглянулись, Ориел отвела взгляд и сумку опустила обратно на пол. Джем неуверенно кивнула. По такому поводу можно было и задержаться.
Слова пришли сами.
В этот раз первой запела Бейн, а Джем подхватила, вторя ей, будто далекое эхо.
Трактир затих.
Олдер перестал жевать — кусок в горло уже не лез.
Елент, вслушиваясь в слова песни, выглядел изумленным.
Слова проникали в самую душу, выворачивали ее, словно пытаясь вытащить наружу. Грудную клетку сжимали тоска и боль. Казалось неправильным и страшным, что две наглые девчонки поют так, будто бы действительно понимают, что такое война.
