Волчье Логово - Геммел Дэвид (библиотека электронных книг TXT) 📗
Конь падает, катится по земле, слышится страшный крик…
Нездешний закрыл глаза, отгоняя непрошеное воспоминание и рисуя себе, как маленькая Мириэль кормит лисенка хлебом, размоченным в теплом молоке.
Перед самым рассветом он услышал шорох. Вскочив на ноги, он выхватил меч. Серый, похожий на волка пес вполз в пещеру и лег у его ног. Нездешний усмехнулся и спрятал меч в ножны. Присев, он протянул руку, чтобы погладить зверя. Тот предостерегающе заворчал и обнажил клыки.
— А ты мне нравишься, ей-ей, — сказал Нездешний. — Ты — вылитый я.
Мириэль смотрела, как гладиатор, весь мокрый от пота, подтягивается к ветке.
— Вот видишь, — говорил он, — вверх идешь плавно, ноги вместе. Касаешься ветки подбородком и опускаешься, но не быстро. Не напрягайся. Думай о другом. — Его голос звучал ровно, как будто Ангел не испытывал никаких усилий.
Он был мощнее, чем ее отец, — на плечах и руках бугрились рельефные мускулы, и струйка пота, стекающая вниз, походила на ручей, бегущий через холмы и долины. Солнце блестело на его бронзовой коже, и шрамы на руках и груди белели, как слоновая кость. Мириэль перевела взгляд на его лицо — сплющенный нос, разбитые бесформенные губы, раздутые уши. Как разительно оно отличается от красивого тела!
Ангел с усмешкой соскочил вниз.
— Будь у нас время, я проделал бы всю сотню. Но и пятьдесят неплохо, как по-твоему?
Захваченная врасплох Мириэль покраснела.
— Посмотреть на тебя, так это очень просто, — сказала она, отводя взгляд. Она сама после трех дней занятий едва дотягивала до пятнадцати раз.
Он пожал плечами.
— Ты не так уж намного отстаешь от меня. Надо больше работать, и все будет в порядке. — Он набросил себе на шею полотенце.
— А что случилось с твоей женой? — спросила она вдруг. — С которой из них?
— Сколько ж их у тебя было?
— Три.
— Не слишком ли много? — съязвила она.
— Теперь мне тоже так сдается.
— Что ты сделал с первой?
— Это была дикая кошка, — вздохнул он. — Вот уж кто умел драться, клянусь небом! Наполовину демон — и это была еще лучшая половина. Одни боги знают, откуда взялась другая. Она клялась, что отец ее был дренай, но я не верил. Однако нам бывало чертовски хорошо вместе.
— Она умерла?
— От чумы, — кивнул он. — Она стойко сражалась с болезнью — все бубоны уже сошли, краснота пропала, и даже волосы начали отрастать. Но она схватила простуду, а сил для борьбы уже не осталось, и ночью она мирно почила.
— Ты тогда уже был гладиатором?
— Нет. Я служил у купца в приказчиках.
— Не могу в это поверить! Как же вы встретились?
— Она была плясуньей в трактире. Однажды какой-то мужик ухватил ее за ногу. Она лягнула его в челюсть, и он взялся за нож. Я его остановил.
— Остановил? Это приказчик-то?
— Мужество человека и его сила не зависят от ремесла, которым он занимается. Я знал одного лекаря, который мог послать стрелу сквозь золотое кольцо с сорока шагов. И дренанского метельщика улиц, который долго сдерживал натиск двадцати сатулов и убил троих, а потом доставил в лагерь раненого офицера. Суди о мужчине по его делам, не по его занятию. А теперь нам пора за работу.
— Расскажи о других женах.
— Ага, не хочется трудиться? Ну, что тебе сказать о Калле? Она тоже была плясуньей и работала в южном квартале Дренана. Вентрийка. Хороша была, но имела одну слабость — любила мужчин. Никому не могла отказать. Наш брак длился восемь месяцев, потом она сбежала с машрапурским купцом. Третьей была Вория — старше меня, но ненамного. Я тогда был молодым бойцом, а она — патронессой шестой арены. Она положила на меня глаз и стала осыпать меня подарками. Должен сознаться, что женился на ней ради денег, но потом полюбил ее на свой лад.
— Она тоже умерла?
— Нет, она застала меня с двумя служанками и выгнала вон. После этого моя жизнь превратилась в сущий ад — три года она пыталась убить меня. Однажды подсыпала снотворного в мое вино перед боем. Я едва передвигал ноги, когда вышел на арену. Потом наняла двух убийц. Пришлось мне на время уехать из Дренана. Я дрался в Вагрии, в Готире, даже в Машрапуре.
— Она до сих пор ненавидит тебя?
Он покачал головой.
— Она вышла замуж за молодого вельможу, завещала ему все свои деньги, а потом внезапно умерла. Выпала из окна, случайно будто бы. Но слуга сказал мне, что как раз перед падением у них с мужем произошла бурная ссора.
— Думаешь, это он ее выбросил?
— Уверен.
— Так он и живет на ее деньги?
— Нет. Он случайно выпал из того же окна через две ночи после нее и сломал себе шею.
— И ты, конечно, был ни при чем?
— Я? Как ты могла подумать? Ну а теперь, с твоего позволения, займемся делом — сразимся на мечах, пожалуй.
Но Мириэль, не успев вынуть меч, вдруг заметила какое-то движение в кустах к северу от хижины. Сначала она подумала, что это вернулся отец, поскольку человек, появившийся оттуда, тоже был одет в черное, — но потом она разглядела темную бороду и длинный лук. За бородачом шел человек пониже ростом, в бурой кожаной куртке.
— Делай, как я, — прошептал Ангел. — И молчи, даже если они с тобой заговорят.
Стоя на месте, он дождался, пока двое не подойдут к нему.
— Добрый день, — сказал бородатый лучник.
— Добрый день и тебе, друг. Охотитесь?
— Ага. Думаем выследить оленя.
— Их много водится к югу отсюда. И кабанов тоже, если они вам по вкусу.
— Славный дом. Твой?
— Мой.
— Значит, тебя Дакейрасом звать?
— Верно. А это моя дочь Мория. Откуда вам известно, кто здесь живет?
— Мы встретили каких-то людей в горах, и они сказали, что у вас тут дом.
— И вы решили навестить нас?
— Не совсем так. Я подумал, что это может быть мой старый друг, тоже Дакейрас, но он выше тебя, и волосы у него темные.
— Это имя встречается довольно часто. Если убьете оленя, я охотно куплю у вас мясо. Дичи станет мало, когда придет зима.
— Буду иметь в виду, — сказал лучник, и оба зашагали на юг. Ангел смотрел им вслед, пока они не скрылись в лесу.
— Это и есть убийцы? — спросила Мириэль.
— Это охотники, следопыты. Наверное, служат Сенте или Мораку.
— Ты подвергал себя опасности, назвавшись Дакейрасом.
— Не думаю. Им наверняка дали описание Нездешнего, а я под него уж никак не подхожу.
— А если они не знают, какой он? Если бы они взяли и напали на тебя?
— Тогда я убил бы их. Ну все, теперь за работу.
Кеса-хан угрюмо смотрел в зеленое пламя угольно-черными, немигающими глазами. Немного погодя он плюнул в огонь. Лицо его было бесстрастно. Сердце бешено колотилось.
— Что ты там видишь, шаман? — спросил Анши Чен.
Кеса-хан вскинул руку, и кряжистый вождь покорно умолк. Триста воинов подчинялись Анши Чену, но этого маленького старичка он боялся пуще смерти.
Кеса-хан, уже видевший все, что хотел, продолжал смотреть раскосыми глазами в пляшущий огонь. Запустив костлявую руку в один из глиняных горшков перед собой, он бросил в пламя щепотку желтого порошка. Костер вспыхнул оранжево-красным заревом, и тени поскакали по стенам пещеры, точно демоны. Анши Чен откашлялся и потянул носом, бегая глазами.
Кеса-хан улыбнулся одними губами.
— Я видел дракона, — свистящим шепотом сказал он.
С лица вождя исчезли все краски.
— Стало быть, нам всем конец?
— Возможно, — ответил шаман, наслаждаясь страхом вождя.
— Что же нам делать?
— То, что всегда делали надиры, — драться.
— У готиров тысячи воинов, хорошие доспехи, их мечи — из стали, которая никогда не тупится. У них лучники и копейщики. Как нам драться с ними?
— Не я командую Волками, а ты.
— Но ты способен читать в сердцах врагов! Ты можешь послать демонов, которые разорвут их на части. Или Цу Чао могущественнее Кеса-хана? — Настала короткая тишина, и Анши Чен склонил голову перед шаманом. — Прости меня, Кеса. Я сказал это в гневе.
