Драконья луна - Троуп Алан (книги бесплатно без онлайн .TXT) 📗
– Я купила их в Дейдленде сегодня утром, – говорит Клаудиа, выставляя чемоданы на причал.-
Может быть, помочь вам уложить вещи?
– Думаю, с этим я справлюсь.
Она пожимает плечами.
– Папа хотел, чтобы вы кое на что взглянули. – Клаудиа снова прыгает в лодку и через несколько минут возвращается с номером «Геральд». Она указывает на фото в центре страницы.
Я беру у нее газету и смотрю на фото. Мужчина в рубашке с короткими рукавами обращается к толпе протестующих. Он мне знаком, это Дэвид Мунц, конгрессмен из Южного Броуорда. Губы мои сами складываются в презрительную улыбку. Мне-то известно, какой он осел и до какой степени не способен кого-нибудь в чем-нибудь убедить. Если бы не его простодушная физиономия, еврейское происхождение и мои деньги, избиратели – пожилые евреи, обитающие в густонаселенных домах, – ни за что не избрали бы его. Ну что ж, он, конечно, болван, но он – мой болван.
На плакатах демонстрантов написано: «ОТСТОИМ СВОЕНРАВНЫЙ РИФ, СКАЖЕМ НЕТ БИСКАЙСКОМУ НАЦИОНАЛЬНОМУ ПАРКУ! СПАСЕМ ПТИЦ!»
Подпись под фотографией: «Конгрессмен Мунц призывает спасти Своенравный риф от „развития"».
– Папа сказал, что вам это должно понравиться. И еще он велел передать вам: «Есть несколько способов остановить Тинделла». – Клаудиа смеется. – Вот бы сейчас посмотреть на Йена! Он, наверно, весь позеленел от злости.
– Должно быть, – соглашаюсь.
После отъезда Клаудии я долго брожу по острову, слоняюсь по дому, чтобы удостовериться, что ничего не забыл. Снова и снова проверяю объекты, за которыми нужен особый присмотр, – это колодцы и цистерны. Генри ходит за мною по пятам:
– Папа, что мне делать?
– Пойди поиграй.
– Мне надоело. Я хочу на материк.
Я качаю головой:
– Теперь только когда мы будем уезжать.
– Почему?
– Потому что мне еще кое-что нужно сделать.
– А может, это сделает Рита?
– Нет. Но знаешь что? Как насчет того, чтобы полетать сегодня, как стемнеет? А потом я поохочусь для нас.
– Свежая еда? – У него текут слюнки при одном упоминании об этом.
Я киваю, и рот мой тоже наполняется слюной. Уже сама мысль об охоте пробуждает во мне острый голод, учащает сердцебиение, заставляет меня с нетерпением ждать темноты.
– Сегодня вечером, – шепчу я, копаясь в информации, предоставленной мне Артуро, – мы проверим, как поживает доктор Син Миттлмен.
Уже давно стемнело. Я захожу в комнату Генри. Он уснул поверх покрывала, не раздевшись. Рядом с ним лежит его розовый кролик. Включив ночник на тумбочке, смотрю на спящего ребенка. Он выглядит сейчас таким маленьким в своей кроватке. Да и она кажется совсем крошечной в этой огромной комнате с потолками в двенадцать футов высотой и широкими дубовыми дверьми – одна из них выходит на галерею, вторая ведет в глубь дома.
Строя дом, отец о детях не думал. Каждая комната здесь, каждый предмет обстановки был рассчитан на наши размеры, когда мы находимся в нашем естественном обличье. Поэтому любая спальня в этом доме – не меньше гостиной в любом другом.
– Ведь полно места, Питер! – убеждал он меня, когда я пристрастился спать в человеческом обличье в постели. – Все, что нам нужно, – сухая просторная комната и несколько охапок сухого свежего сена.
Генри только недавно начал подражать мне – спать в кровати.
– Я теперь слишком большой для этой травы, -сказал он мне.
И все-таки в углу его спальни всегда лежит охапка сена на случай, если он решит вернуться к старым привычкам.
Я присаживаюсь на край постели и слегка поглаживаю Генри, чтобы разбудить его. Он продолжает крепко спать, приходится наклониться и прошептать ему на ушко:
– Уже темно, Генри. Пора на охоту. Не хочешь полетать со мной немного?
Мальчик зарывается лицом в подушку, но по его щеке и уголку рта видно, что он улыбается.
– Так как насчет полетать, Генри?
Он кивает подушке.
– Тогда вперед! – Я встаю и иду к двери.
Генри свешивает ноги с кровати и предоставляет им опуститься на пол под действием силы собственной тяжести. За собой он тянет розового кролика
– Хватит играть,- говорю я.- Оставь его здесь.
Он послушно кивает, тщательно усаживает игрушку, прислонив ее спиной к подушке, и стремглав мчится за мной, то и дело взвизгивая от предстоящего удовольствия. Я позволяю ему догнать и опередить меня. Мы поднимаемся по толстым деревянным ступенькам винтовой лестницы. Догнав Генри на площадке третьего этажа, хватаю на руки, целую и обе щеки и в макушку. Он визжит и вырывается:
– Нет, папа, отпусти меня! Я сам! Я хочу сам.
Сейчас покажу тебе, как я умею.
Поставив мальчика на пол, я иду за ним в большую комнату, включаю свет. Он садится на пол и снимает одну кроссовку, потом другую.
– Поесть не хочешь? – спрашиваю я.
Генри на секунду задумывается, стягивая носок, потом отвечает:
– А можно, когда я поменяю обличье?
– Конечно. Пока ты раздеваешься, еда будет готова.
Я оставляю мальчика, иду на кухню и открываю холодильник. Там полно замороженных бифштексов. Отца никогда не прельщали все эти завоевания цивилизации, которые мало-помалу внедрялись мной в нашем доме.
– Генераторы, – фыркал он, – кондиционеры, электричество… Кому все это нужно?
Правда, он никогда не жаловался на то, что у нас есть возможность достать из холодильника кусок мяса и за несколько секунд приготовить его в микроволновой печи. Достав один огромный бифштекс, другой – поменьше, кладу оба в микроволновку и устанавливаю время, несколько минут, как раз чтобы довести мясо до комнатной температуры и растопить лед внутри куска.
– Папа! Посмотри на меня!
Сын уже разделся и стоит на куче сброшенной одежды.
– Чур, я первый – кричит он.
Я киваю и, подбоченившись, жду, что будет дальше.
Генри хмурит брови, сжимает губы. Он концентрируется. Ничего не происходит. Мальчик хмурится еще больше. И опять ничего. Микроволновая печь коротким звонком сообщает о готовности мяса Я делаю шаг к сыну, чтобы прикоснуться к нему и перевоплотиться вместе с ним. Не помню, чтобы в его возрасте мне было так же трудно менять обличье. Может быть, мне следует заставлять его чаще практиковаться. Меня отец заставлял делать это каждый день.
– У каждого из нас есть наиболее удобные для нас размеры как в естественном, так и в чужом обличьях, – учил он меня. – Это самое простое из превращений. Если ты правильно выберешь себе человеческий облик, то сможешь переходить к нему совершенно естественно, даже не задумываясь.
Но будут случаи, когда тебе понадобится приложить некоторые усилия для того, чтобы приобрести другие размеры и вид. Когда ты немного повзрослеешь, я научу тебя, как это делается.
Генри пятится от меня и качает головой:
– Нет, папа. Я уже большой. – Он разворачивает плечи и улыбается. – Видишь?
Его кожа начинает съеживаться, уплотняться постепенно превращается в чешуйки, а подбородок расширяется, лицо вытягивается, зубы удлиняются, руки и ноги превращаются в когтистые лапы.
– Смотри, папа! – Он расправляет крылья и обмахивает меня ими, как двумя опахалами.
Я гляжу на светло-зеленое существо, стоящее передо мной. Так Генри в два раза больше, чем в человеческом обличье. Единственное, что осталось от обнаженного мальчика, который только что стоял на этом месте,- это изумрудно-зеленые глаза. И все-таки сразу видно, что это ребенок. Со временем легкая припухлость на скулах исчезнет, светло-зеленые чешуйки потемнеют, кремовое брюшко подберется, мускулы станут более рельефными, крылья сделаются длиннее и тоньше. Но время этих изменений еще не пришло.
– Ты очень вырос, – замечаю я.
Вынув из микроволновой печи полусырое мясо, выкладываю бифштексы на тарелки и ставлю их на массивный дубовый стол посередине комнаты.
Генри смотрит на мясо, вдыхая запах крови.
– Можно, папа?
Я разрешаю, и мальчик хватает меньший бифштекс и пожирает его, откусив всего раза три. Видно, что он голоден. Способность изменять свое тело – великое счастье, дарованное нам природой. Но я давно уже понял, что она редко дает что-нибудь просто так, не требуя за это платы. Мы, Люди Крови, расплачиваемся за перевоплощение энергией. Так что после превращения нам всегда необходимо подкрепиться, чтобы не ослабеть.
