Квадра (СИ) - Воронина Тамара (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
– Как ты себя чувствуешь? – вежливо осведомился он, и Дан вежливо ответил:
– Спасибо, хреново.
– Ничего. Это уже не опасно, пройдет. Что, голова болит? Ты неудачно упал – на рукоять меча затылком, вот и ссадина такая. Сотрясения мозга нет. Ты вставал, я смотрю.
Ну да, тонкое заключение: в горшок заглянул. Нет, это случайный прохожий. Карлсон в окно залетел, чтоб отлить. А Дан все под себя сделал, потому что времени прошло немало, человек не способен так долго терпеть. Атлет придвинул табурет и оседлал его. Позер. Можно просто сесть, как все нормальные люди, а можно протянуть табурет между ног и оседлать его, основательно раскорячившись.
– Твоим друзьям удалось скрыться. Это должно тебя обрадовать. Но сразу и огорчу: не надейся, что они тебя найдут, мы уже очень далеко от того места, и даже твой дракон не сможет тебя выследить.
– Интересно, – произнес Дан, обращаясь к потолку, – вам жить давно надоело или это свежая мысль?
– Ты мне угрожаешь?
– Я? Чего бы и как? Я обычный человек, сам по себе вообще почти не опасен… ну, боец, конечно, хороший. Дракон меня, может, и не выследить. А властитель?
– И властитель тоже.
– Ну хорошо. Не сможет. А вас вычислить тоже не сможет? Ведь кто-нибудь из Квадры вас да заметил, властитель об этом узнает… насколько мне известно, на Траитии все маги состоят на учете… довольно строгом.
– У тебя неполная информация. Нет, безусловно, властитель – великий маг, но и я не из последних. Справиться с властителем, разумеется, я не смогу, но спрятаться от него и спрятать тебя – могу. Впрочем, ты вправе мне не верить.
– Ну почему, – равнодушно сказал Дан, – верю. И что дальше? На кой черт я вам сдался? Тоже хотите узнать, что такого особенного нашел во мне властитель? Ну этого я и сам не знаю.
– Сам по себе ты мне не особенно и сдался, – широко улыбнулся бородатый. А зубы лечить надо. Можно у вампиров, у них классные дантисты имеются. И бормашины. Процесс, понятно, неприятный, ну а когда это стоматологи удовольствие доставляли? Дан их до сих пор боялся панически… остаточный страх со времен детского сада. – Я хочу знать намерения властителя.
– Какое совпадение! – восхитился Дан. – Я тоже. Узнаете – расскажете?
– Ты мне хамишь?
– Ага. Нельзя?
Он вытащил табуретку, вставая, подержал ее в руке, словно прикидывая, обломать ее о Дана или погодить, и отставил в сторону.
– Ты все равно все мне расскажешь.
– Все? С рождения начинать или с появления на Траитии? День выдался неудачный, компьютер завис, и этот идиот из отдела технического обеспечения не сумел справиться с простой ошибкой, гробанул систему, начал ее переставлять, не форматнув диск… Я вообще не понимаю, как его в банке держали, не иначе родственник чей-то…
– Замолчи! – рявкнул маг. Нет, рявкать надо басом, а не визгливым тенором. Дан послушно замолчал и преданно уставился на бородача. Конечно, я все на свете расскажу, ежели начнут иголки под ногти загонять и железом каленым жечь, всяк рано или поздно сломается, а я вовсе не герой, я клерк банковский, я тут случайно… Но пока хоть душу отведу. Странно, но властитель так был в себе уверен, что о такой ситуации даже и не заикался никогда. Не приходило в голову. Не допускал ничего подобного и потому инструкций не дал. Сразу колоться или посопротивляться, мужеством поблистать? Маг не стал хвататься за иголки, а вот кулаком по плечу саданул. Дан даже не заорал, потому что было слишком больно, голос исчез напрочь. – Ты мне расскажешь все, щенок.
Срываемся, значит, на оскорбления. Что свидетельствует о некоторой нервности, которую, возможно, стоит связать со страхом перед властителем. Что ж, этот страх естествен, не стыдно бояться одного из самых могучих магов и бойцов в империи. И просто одну из влиятельнейших персон бояться тоже не стыдно. А демонстрировать это – стыдно.
– Боязно? – сочувственно спросил Дан, продышавшись. – Оно понятно. Властитель в гневе – не самое приятное зрелище. Я, знаете, однажды со стороны наблюдал, так мне хватило воспоминаний. Страшно – жуть. Но я щенок, мне и положено…
Дан все жалел о том, что практически не встречался с магией, ну так бородач предоставил ему такую возможность. Последующие несколько часов Дан знакомился с разными ее проявлениями в виде бесконтактного воздействия на человеческий организм. Работал бородач так увлеченно, что забывал о своей цели, то есть вопросов не задавал. А Дан бы непременно раскололся и выложил все-все, что только знал о властителе Нируте. Целых десять слов, наверное. Например, что он любит на ужин, какое предпочитает вино, как классно играет во все настольные игры от карт до шахмат, охоч до фигуристых женщин, имена которых забывает не то что на следующий день, а уже, так сказать, в процессе, и питает непонятную склонность к пришельцу. Но бородач не спрашивал: занят был. То кости Дану ломал – отчетливо было слышно, как они трескаются и хрустят, то тут же сращивал их, что было не менее неприятно, то переворачивал вверх ногами желудок, то кишки сматывал в обратном направлении, а уж что творил с исцеленной раной в плече, даже формулировать не хотелось. Дан, конечно, изо всех сил старался действовать по освоенным методикам, преимущественно эльфийским: отделял свое сознание от тела так, что едва навеки не отделил, забыв, что Аль о подобной опасности предупреждал. Кое-что даже и помогало, потому что если нет, Дан бы просто сдох на этой жесткой кровати. Прозаично – от боли. Сердце бы не выдержало или еще что.
Потом визгливый маг выдохся. А у него ведь просто голос высокий, как у кастрата, вот он и старается говорить посолиднее, пониже, побасистее, а не выходит, тенорок срывается, вот и выходит полное безобразие. Поблаженствовав в отсутствие особо острых ощущений, Дан посмотрел на него, постаравшись придать лицу как можно более жалостливое выражение:
– Свинкой болели в детстве? Или травма? Голос очень уж высокий для мужчины.
– Хочешь, чтобы я рассердился и убил тебя сразу?
– Я вообще не хочу, чтобы вы меня убивали. Или кто-то другой, – удивился Дан. – Мне жить нравится. Интересно. Весело. Временами даже очень увлекательно. Я беседу поддерживаю.
Самое странное, что ему и правда было весело. Веселье висельника. Где-то он читал что-то подобное. Когда смерть становится совершенно неизбежной и приходит полное осознание этого, страх перед ней исчезает и человек становится аномально весел, шутит, даже песни поет. Дан подумал и запел:
– Смело, товарищи, в ногу… Нет, не годится. Вот это лучше будет: вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов, кипит наш разум… Забыл, какой именно разум кипит. А может лучше это: замучен тяжелой неволей… Эту песенку вождь мирового пролетариата, по слухам, крайне любил.
Он дурачился, не обращая внимания на остаточную боль. Забавно, должно быть, это звучало: Дан-то говорил и пел на одном и том же языке, не ощущая ни малейшей разницы между русским и здешним, но вот парадокс: песни получались по-русски, и аборигены ни слова не понимали. И это было хорошо, потому что если Дана певческое настроение и обуревало, исполнял он либо Высоцкого, либо Щербакова, либо Калугина, а у них стихи хорошие, ритмика классная, и если бы спутники слышали только «подстрочник», выходило бы скверно. И наверняка с «Интернационалом», который в старых фильмах перед казнью пели разные герои, была та же история.
– Я вижу, властитель подверг тебя коррекции, – дребезжа от гнева, сообщил бородач. – Силой у тебя не вырвать признаний. – Дан искренне удивился: это почему? спросил бы во время пыток – получил бы ответ. Кто ж виноват, что дурак. Что переоценил магию. – Но есть другие способы!
Стало грустно. Представив себе «другие способы», Дан начал вспоминать еще одну методику Аля, теоретически позволяющую остановить себе сердце; правда, по словам эльфа, чтобы добиться такого эффекта, нужно регулярно тренироваться лет двадцать. А вдруг Дан повышенно талантлив…
