Мор - Корнев Павел Николаевич (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
– Хватит уже! – взорвался я, улегся на покрывавшую днище солому и предупредил: – И только попробуйте меня побеспокоить, пока до города не доберемся! Вовек не забудете!
– Да ладно, чего там, – вздохнул фокусник и начал насвистывать себе под нос незамысловатый мотивчик.
– Перестань!
– Это «Полет стрижа»! – возмутился Гуго. – Маэстро Антонио гениален! Его оперы ставят по всем Святым Землям! Как, вообще, можно не любить искусство?
– Искусство – люблю, но не в твоем исполнении, – хмыкнул я.
– Я, между прочим, с Лири-старшим знаком был, – пробурчал фокусник, – и он даже звал меня в свою труппу…
– А ты? – заинтересовалась Берта.
– Отказался, конечно! Папенька у маэстро Антонио тем еще жуликом был! – рассмеялся Гуго и предложил: – Сухарь будешь?
– Давай, – вздохнула девушка и достала из тюков фляжку с водой.
– Вот всем и говори, мол, хозяин на сухарях и воде держит…
– Тише вы там! – потребовал я, перевалился на другой бок и как-то совершенно незаметно для себя самого задремал. Оно и к лучшему…
4
Растолкали меня уже в Рживи. Хотя что значит растолкали? Всего-то Берта своим нежным голосочком «просыпайся, дорогой» прошептала, а такое впечатление – со всего маху под дых заехали.
Вскинувшись, я спросонья завертел головой по сторонам, потом выругался и соскочил с телеги в дорожную грязь.
– Испугался? – рассмеялась циркачка.
– Иди ты, – пробурчал я, разглядывая окруженные невысокими заборчиками дома. Добротные крыши, резные наличники, застекленные окна. Сразу видно, не деревня какая-нибудь, а окраина пусть и захудалого, но городка.
Вон и столб с герцогской лилией в землю вкопан. Коронный город, и никак иначе.
– Но ведь легче стало? – стрельнула глазками Берта. – С утра сам не свой был.
– Стало, стало. Спасибо большое.
Пусть на душе по-прежнему скребли кошки, но уже не хотелось затянуть на шее веревку с камнем и сигануть в омут. Вроде пустяк, да только и это дорогого стоит. Когда так и тянет утопиться, на работу сил уже просто не остается.
– Мы в «Яхонтовую жабу» заселимся, – предупредил Гуго. – Дыра жуткая, но сразу напротив питейное заведение имеется из приличных. Приезжие торговцы туда частенько после трудов праведных рюмашку-другую опрокинуть заходят, поэтому на чужаков никто пялиться не станет.
– Значит, там и встретимся. – Я стянул с телеги сумку, хлопнул фокусника по плечу и зашагал к карете, возница которой, не мудрствуя лукаво, завернулся в плащ и дремал на козлах. – Обживайтесь пока.
Гуго взмахнул вожжами, и телега, чавкая в грязи колесами, поехала вдоль улицы.
– До встречи, дорогой! – елейным голосочком попрощалась Берта.
Я только рукой махнул. Встрепенувшийся при моем приближении возница зябко передернул плечами, сладко зевнул и начал приглаживать торчавшие в разные стороны усищи.
– Добро пожаловать в город, ваша милость! – Он предупредительно распахнул дверцу кареты. – Куда изволите?
Загорелый до черноты мужичок средних лет с торчащими из слишком коротких рукавов форменной куртки жилистыми запястьями чем-то неуловимо походил на отставного моряка, списанного с корабля за беспробудное пьянство. В действительности же Валентин Дрозд был наглядным подтверждением тезиса об обманчивости внешности, поскольку не только не имел никакого отношения к флотской службе, но и не испытывал пагубного пристрастия к горячительным напиткам.
Этим, впрочем, его достоинства по большому счету и исчерпывались. И какого рожна вербовщику Тайной службы приглянулся усач, оставалось для меня загадкой.
– В гостиницу, Валентин. – Я закинул сумку на лавку, сам забрался следом и на всякий случай уточнил: – Ты ведь здесь Валентин?
– Так точно, командир, – блеснул золотым зубом подручный и захлопнул дверцу. Вскоре раздался звонкий шлепок, и покачнувшаяся карета тронулась с места.
Устроившись поудобней, я отодвинул в сторону занавеску и через пыльное стекло принялся глядеть на проплывавшие за окошком здания. Очень быстро частные владения не самых зажиточных горожан сменились неприглядными кузницами и мастерскими, и в горле запершило из-за едкого дыма. К счастью, не желавший дышать этой гадостью Валентин куда-то свернул, и дальше мы покатили меж купеческих складов и лабазов. За ними потянулись особняки с лавками на первых этажах, и вскоре карета выехала на мощенную брусчаткой набережную – не иначе как центральную улицу городишка.
Дрозд сразу направил лошадей в какой-то неприметный переулок и, загнав экипаж через распахнутые ворота на задний двор гостинцы, спрыгнул с козел.
– Сами понимаете, вам в таком виде на людях лучше не появляться, – ухмыльнулся он и протянул руку к сумке: – Позвольте…
– Отвали, – огрызнулся я и выбрался из кареты. – Надеюсь, сам в этой рванине не собираешься разгуливать?
– Обижаете! – возмутился Валентин и потер плохо заросший сабельный шрам на правой щеке, почти полностью скрытый бакенбардами. – Положение обязывает. Идемте уже, за лошадьми присмотрят.
Не встретив ни одной живой души, мы поднялись на второй этаж, и повозившийся какое-то время с замком усач распахнул скрипучую дверь:
– Прошу…
– Не пропадай надолго. – Я переступил через порог и оглядел комнату. Кровать, рукомойник, окно. Вот, собственно, и все. Небогато.
– Сильно мы в средствах, командир, ограничены, – вздохнул остававшийся к коридоре Валентин. – Вы уж не взыщите…
– Пшел вон, ехидна! – Я захлопнул дверь и подошел к кровати, на которой кто-то аккуратно разложил приготовленный для меня наряд.
Комната – ерунда, и не в таких гадюшниках останавливаться доводилось, а вот если на костюм денег пожалели, то даже и не знаю, что и делать. Я ж не голь перекатная, а официал самого могущественного в Стильге монашеского ордена. Мне по статусу лучше всех в этом городе выглядеть положено.
Но нет, с одеждой оказался полный порядок. И ткань богато выглядит, и покрой из модных. Да и мерка моя, не придется ничего подгонять.
Я достал из дорожной сумки зеркальце с бритвенными принадлежностями, отошел к рукомойнику и наскоро сбрил жесткую рыжеватую щетину. Потом влез в узкие брюки, натянул льняную сорочку, жакет и, застегнув двубортный сюртук, босиком прошелся по комнате.
Нормально. Внушает. Совсем другим человеком себя чувствую.
Усмехнувшись, я заправил штанины в начищенные до блеска сапоги, на всякий случай сунул в карман так и не распечатанный свиток с приказом о назначении официалом и вышел в коридор к уже успевшему сменить свою поношенную куртку на поношенный же камзол Валентину. Плешь на затылке усач прикрыл фетровой шляпой с высокой тульей, но респектабельней от такого переодевания выглядеть не стал.
– Держите, ваша милость. – Дрозд протянул мне трость с массивным бронзовым набалдашником. – Оружие вам, к сожалению, не полагается. Тут за этим следят строго…
– Не страшно. – Я взвесил в руке трость и с ног до головы оглядел подручного. – Поприличней ничего подобрать не мог?
Тот поправил топорщившийся ус и постучал согнутым пальцем себя по виску:
– Это ведь встречают только по одежке.
– Ну-ну, – усмехнулся я. – Значит, рассчитываешь унести ноги прежде, чем тебя по уму оценят?
– Обижаете, командир! – протянул Валентин. – Я ж в бытность свою… – он замялся и махнул рукой, – да неважно кем, неважно! В общем, в свое время пообщался с господами из армейской жандармерии. Вот они где у меня сидели. – И усач черканул ребром ладони по горлу. – Ухватки их накрепко запомнил. Тут никто и не заподозрил ничего…
Обдумывая услышанное, я вышел на улицу, оглядел сонный городишко, зябко кутавшийся в наползавший с реки туман, и попросил:
– Рассказывай тогда, какая здесь обстановка.
– Обстановка – швах, – выдал Валентин, шмыгнул носом и пояснил свое утверждение: – Большинство горожан нас откровенно ненавидят, только и ждут, что Стильг прямиком в Бездну провалится. За главного у них граф Валич. Новую власть поддерживает маркиз Левич, но он не идейный, просто спит и видит, как бы земли соседа под себя подгрести. У того, если не знаете, оба наследника в войну сгинули…
