Тени Персея или Не будите спящую ведьму. Дилогия (СИ) - Радин Сергей (книги онлайн полные .TXT) 📗
Они ещё о чём-то говорили, вроде, обговаривали, где в пути можно отклониться от курса и попросить капитана какого-нибудь рейсового лайнера доставить тело в любую клинику… Прислонившись к стене, я машинально ловила невнятно доносившиеся слова, и старалась понять, что мне не понравилось в этом разговоре. Восстановила весь диалог — и сердце вновь царапнула фраза Брента, какая-то пренебрежительно-легковесная: " Жаль, ценный экземпляр был". Думать, чем эта фразочка уколола, долго не надо. Она буквально воняла моими снами: "экземпляр", "образец"… Кем бы ни был для меня Ник Имбри, каким бы гадом ни был, он всё-таки оставался человеком. "Растением! Уже растением!" — язвительно напомнили мне со стороны.
Напоминание заставило меня развернуться и мимо кают-компании пройти в коридор с жилыми отсеками. Вызвав перед глазами образ Имбри: сощуренные тёмные глаза, прямой нос, недовольный рот, высокие жёсткие скулы, — я примерила его к нескольким дверям. Его личный отсек нашёлся в конце коридора. Я потянулась открыть дверь, положила ладонь на фотоэлемент и вдруг подумала: "А зачем мне это нужно? Зачем нужно узнавать, что за человек Ник Имбри, если он уже не человек? Если от него всё равно скоро избавятся?" Я пожала плечами. И правда, зачем? Сняв ладонь с фотоэлемента, полная решимости уйти, я вновь замерла. Если я что-то собралась сделать, я всегда доводила своё намерение до конца. Почему я отказываюсь входить в отсек Имбри, хотя мне достаточно всего лишь повернуть ладонь на фотоэлементе направо? Ну, нет. Я войду! Однако, едва ладонь коснулась непроницаемо-тёмного кругляша, странная досада вошла в душу: "Терять на него время? На убийцу добродушного Эдда Уэста? Больно надо! Пошёл он на фиг!"
Нерешительное, сводящее с ума топтанье перед дверью продолжалось минуты три-четыре, пока я не додумалась до того, чему поверить сначала наотрез отказалась. Но ведь можно проверить? Я поднесла ладонь к фотоэлементу, не дотрагиваясь, и мысленно приказала: "Проявись!" Ёлки-палки, передо мной и правда засиял закрывающий знак! Именно он вселял сомнение: а стоит ли входить в отсек? Я невольно покачала головой. Имбри — первый на моей памяти человек, чья энергетика позволяла работать со знаками: они действовали. Уже одно это могло стать причиной, чтобы вытащить его из комы и узнать, как он это делает и откуда вообще знает о знаках.
Вторую причину я обнаружила, наконец переступив порог комнаты. В пазы зеркала напротив койки Имбри воткнул снимок-триди: в центре он сам, по бокам прижимаются к нему тощий подросток лет четырнадцати и кудрявая девчушка, едва достающая до пояса отца. Детишек Имбри обнимал, поэтому я решила, что он им отец.
Начертанная в воздухе композиция из шести знаков позволила мне услышать слова Имбри, которые он часто обращал к снимку: "Потерпите, ребята, это последняя поездка. Вернусь — заберу вас из пансиона. Заживём, наконец, семьёй!"
Пансион. У детей, кроме отца, никого? Я далеко не сентиментальна, но всё время думать, что лишила детей надежды на семью… Для меня, одинокой, безымянной и неизвестной для себя самой, такое явно перебор.
Пришлось задержаться в отсеке, чтобы убрать все свои энергетические следы. Пришлось, хотя так и подмывало плюнуть на всё и мчаться к Имбри. Но следы убрала и вновь навесила закрывающий знак.
По дороге к нему вдруг пришло в голову, что в последнее время я слишком эмоциональна, отчего мне и приходится исправлять ошибки, сделанные сгоряча. Сначала моей жертвой стал Тайгер, теперь вот Имбри. Нет, всё-таки любое действие на будущее должно происходить на холодную голову.
В медотсеке никого не было, кроме бесчувственного Имбри, так что своё чёрное дело я провернула на очень ледяную голову. Приборы при моём появлении заволновались. Утихомирить их удалось только при помощи технознаков. Затем я "погребла" тело Имбри под тяжёлой паутиной символов (между прочим, у него интересная защита), образующих в сочетании действие самовосстановления физического тела, и вплела в эту паутину все потоки энергии, какие только смогла разыскать в медотсеке. Через пятнадцать минут после моего пребывания в кают-компании утихомиренные было приборы взорвутся, а я с удовольствием буду невинно таращиться на растерянного майора Брента. А что? Я здесь, и давно. Я ни в чём не виновата.
11.
Старая добрая косметичка в моих руках, да ещё застёгнутая на ходу и въехавшая в широкий карман на бедре, отлично сыграла роль громоотвода: все уверились, что новенькая выходила оправить пёрышки. Все уверились и снисходительно простили. Только Бланш Кремер втихомолку фыркнула, но глаза выдали: в них светилось чисто женское любопытство, и причиной тому было содержимое моей косметички. Что ж, эту я приручу уже сегодня.
Народ усаживался перед большим экраном, закрывшим один из иллюминаторов. Майор объявил специально для опоздавшей:
— Собираемся смотреть материалы по Персею.
Я улыбнулась ему и пошла к Тайгеру.
Почти все сидели отдельно, маленькими группками. Огибая один из столиков, я наткнулась на зубастую улыбку Барракуды, а затем удостоилась лицезреть королевски широкого жеста: Боуэн похлопал по спинке стула, приглашая сесть рядом. Но я уже вспомнила, с кем имею дело. Только гуманоиды с двух планет Сириуса имеют кошмарную пасть, великосветские манеры и взрывчатую, часто неконтролируемую ярость. Поэтому отказалась от приглашения чрезвычайно вежливо, в общепринятых интеллигенцией Сириуса традициях: вздёрнула верхнюю губу до клыков, нижнюю прижала к нижним губам и быстро облизнулась. Барри Боуэн засиял — слава Богу, не открывая рта, и церемонно поклонился. Я кивнула и дошагала до Тайгера. Итак, один мирный контакт есть. Кажется.
— Самое интересное в вашем обмене любезностями — то, что Боуэн — напарник Ника Имбри, — вполголоса сказал лейтенант. — Но к тебе он, как ни странно, испытывает искреннюю симпатию.
— Ты наблюдал за ним? С какого момента?
— Недолго. Он посмотрел на тебя и поклонился.
— Жаль. Надо было бы просмотреть его эмоции, когда я вошла.
— Почему? Ты сомневаешься, умею ли я точно определять искренность?
— Вот уж нет. В твоём умении я уверена. Просто очень хотелось бы знать, что Бара… Барри чувствовал ко мне чуть раньше.
— Не знаю… По мне, главное, что он чувствует сейчас.
Выглядел Тайгер неплохо. После моей энергетической подпитки он тихонько радовался, как может радоваться человек, переживший длительную болезнь. Его суждению о Боуэне уже можно было доверять, а вот сам Барракуда чем-то беспокоил. Ксенофобом я не была, в агентстве Аллертона можно было встретить служащих из разных уголков космоса. Принцип приёма на работу был чрезвычайно прост: показался чем-то хозяину — принят. Но Барракуда… Ладно, не буду забивать голову. Потом разберусь.
На экране, между тем, поплыла планета. Поплыла — и вдруг поехала, полетела! Удивлённый ропот заставил Брента объяснить:
— Вначале идут ознакомительные кадры. Сами понимаете, их можно посмотреть позже, если кого интересует Персей как таковой. Я же хочу показать вам последнее, что передали приборы, прежде чем отключиться.
Он убрал голос диктора, мультяшно тараторящий, отчего некоторые из зрителей злорадно захихикали (у Барракуды это здорово получалось).
— Первая следящая камера. Предваряя просмотр, хочу предупредить, что, естественно, мы не включаем записи всех камер, а только самых интересных, с точки зрения нашей поездки.
— Точки зрения? — переспросил рыжий Марк Флик. — Может, цели?
— Не суть важно, — отмахнулся майор. — Главное — это именно то, что нам необходимо.
Но Флик не унимался.
