Черный клан - Градов Алекс (читать книги полностью .txt) 📗
— Только не пугайся и… поспокойнее. Я предупреждаю — там ты увидишь что-то очень странное.
— Ну показывай, не томи.
Я огляделся, убедился, что в нашу сторону никто не смотрит, и снял очки.
Несколько мгновений Кирилл сосредоточенно всматривался в мое лицо.
— И что? — спросил он, возвращаясь к тарелке.
Я ждал любой реакции. Только не такой.
Никакой.
— Как «что»?!
— Ну, фингал… Самый обычный фингал.
— А цвет глаза тебя не смущает? А зрачок?!
Кирилл еще раз бросил на меня взгляд.
— Да нет… Нормальный зрачок.
Я разозлился. Издевается он надо мной, что ли?
— Что, вертикальный зрачок — это теперь нормально?!
Киря нахмурился. Снова развернул меня к свету, заглянул в глаз.
— С чего ты взял, что он вертикальный? — спросил он, глядя на меня как-то подозрительно. — У тебя после удара… э-э-э… с головой проблем не было? Сознание не терял?
— Да потому что…
Я оборвал себя на полуслове. Потому что, наконец, понял.
Киря просто не видел мой змеиный глаз!
Казалось бы, мне должно было полегчать. Но мне стало так жутко, что руки задрожали, и я спрятал их под стол.
Значит, не к окулисту мне надо идти, — а к психиатру.
Кирилл смотрел на меня хмурясь. Видно, выражение моего лица ему не нравилось.
— Внешне ничего особенного, — заговорил он. — Ну, кровоподтек, гематома… опухоль почти спала. Но если у тебя мутится зрение или двоится в глазах, тебе надо к специалисту, и, чем быстрее, тем лучше. Отслоение сетчатки, а при ударе такое бывает — это очень серьезно… И неплохо бы сделать рентген костей черепа… И доплерографию… Ты меня слушаешь вообще?
Я глядел в сторону, ссутулившись.
Значит, зря я сегодня весь день, как идиот, просидел в темных очках, выслушивая дурацкие советы теток. Можно было и не маскироваться.
Не было никакого превращения. Только сдвиг в башке.
Видимо, от удара Валенка там что-то и сдвинулось. А именно — стекла крыша.
Мне стало безгранично тоскливо. Внезапно я почувствовал себя очень одиноким.
Меня и раньше смутно посещало это чувство, несмотря на насыщенную жизнь и множество приятелей. Но тут вдруг словно поставили перед фактом, точнее, перед зеркалом — и там отразился я один, а вокруг пустота.
Несколько минут я с трудом поддерживал разговор, едва слушая, что мне втолковывает Кирилл. А он явно переживал за меня. Даже написал мне на каком-то клочке, что купить из лекарств и какие обследования пройти. Я сунул клочок в карман, не глядя, тут же забыл о нем и при первой же возможности начал прощаться.
Все было очень плохо.
Глава 8
Иногда лучше не оглядываться
На улице уже давно стемнело и сильно подморозило. С неба сыпал легкий сухой снежок. В общем, зима вернулась. Я был одет совершенно не по сезону. Но мне было все равно. Я злобно выкинул в урну темные очки и пошел дворами в сторону дома, предаваясь мрачности и всерьез раздумывая насчет визита в дурдом.
Или все-таки ничего страшного? Ведь пока, кроме трансформации глаза, ничего плохого со мной не случилось. Причем — как удачно! — трансформация видна только мне самому. Ну вижу я свой глаз не так, как другие. Какая разница? Кто об этом узнает? Если в остальном я нормален, так и черт с ним. Да как бы я себя ни воспринимал — хоть в виде крокодила, — если остальные видят меня человеком, значит, проблема не так уж велика.
Словом, минут через двадцать, пройдя почти пол-пути до дома, я уже почти успокоился и убедил себя, что ничего и не изменилось. И даже по-своему прикольно.
Разговаривая с внутренним голосом и всячески себя подбадривая, я пересек пустой темный сквер у кинотеатра и свернул с освещенной улицы во дворы.
И тут началось.
Сперва я даже не понял, что происходит. Понемногу начало светлеть — хотя должно было быть все наоборот. Но, чем слабее светили редкие фонари, тем ярче разгоралось небо. Я поднял взгляд, высматривая луну, но увидел все те же снеговые тучи.
И звезды — россыпью — в разрывах облаков. Как бисер, рассыпанный среди косматой, небрежно растерзанной во все небо бледно-зеленой пакли.
Небо было так красиво, что я остановился и несколько минут просто стоял и любовался. Какое сегодня странное свечение города! Не грязное красноватое, как обычно, а туманно-травянистое. И такой чистый оттенок…
Я опустил взгляд. Дома, деревья, блестевший под ногами лед — на них падал тот же зеленый отсвет. Воздух едва заметно дрожал. При попытке сосредоточить взгляд стены хрущевок начинали медленно куда-то плыть, пока совсем не растворялись в тумане. «Как под водой», — отметил я, озираясь с любопытством.
Это было тоже красиво и прикольно.
Я стоял долго, не замечая холода. Смотрел по очереди на разные вещи, и они таяли. В один прекрасный момент растаяло все. Теперь я находился в сплошном тумане.
И тут мне наконец стало не по себе.
Меня окружал подвижный сумрак, нереальный, как компьютерная 3D-модель. Мозг категорически я отказывался воспринимать увиденное и схватывал только какие-то отдельные образы, явно не справляясь с их опознанием.
Я сделал над собой усилие и шагнул. Чтобы это сделать, пришлось вспомнить, где у меня нога. И послать туда приказ. Вокруг ничего не изменилось. Шагал не шагал — без разницы. Все равно что я лежал бы в кровати и представлял, что иду. Я бросил бесполезное занятие и решил осмотреться.
И обнаружил, что я тут не один.
Вокруг витали тени. Я явственно ощущал их внимание. Осторожное, даже трусливое — словно какие-то мелкие зверьки следили за мной, в любой момент готовые удрать и спрятаться. Я попытался рассмотреть их, но они мгновенно расплывались во все стороны, как мальки на мелководье.
Потом за мной увязался кто-то покрупнее. Но когда я повернулся и попытался разглядеть его, он подло растворился в воздухе.
— Не хочешь, как хочешь, — буркнул я, демонстративно отвернулся и встретился взглядом с призраком — высокомерного вида старухой, похожей на завуча на пенсии. Смотрела она на меня крайне неодобрительно. Кривя губы, старуха пробормотала нечто вроде «чтоб ты сдох» (ее голос показался мне знакомым), после чего сразу исчезла.
Вместе с ней исчезли и «мальки». Несколько секунд в зеленом тумане было безгранично тихо. Вдруг по земле пробежала легкая дрожь, неприятно отозвалась в костях. За спиной послышалось странное скрипучее шелестение. Потом сквозь меня прокатилась словно волна холода, и я ощутил на себе тяжелый, недобрый взгляд.
Мне невероятно захотелось спрятаться, как тем малькам. И я рефлекторно поступил как в детстве — зажал ладонью змеиный глаз. Да еще и зажмурил его.
И в тот же миг словно вынырнул из мутного моря на поверхность.
Я вздохнул так жадно, будто в самом деле тонул. Оказалось — я зачем-то свернул из проходного двора в один из безлюдных боковых тупиков и стоял, опираясь о бетонный забор и качаясь, словно пьяница. Ноги и руки онемели, кончики ушей горели от холода.
«Вроде почти не пил, — подивился я своему состоянию. — Может, отравился в той тошниловке? А что, вполне возможно! Только бы до дому доползти! Не хватало еще потерять тут сознание и замерзнуть насмерть… почти в апреле!»
Я оттолкнулся от забора и пошел, ступая по тротуару осторожно, как по болоту. Меня шатало; я то и дело опирался о забор и с ужасом думал, как пойду дальше, когда он кончится. Змеиный глаз я так и зажимал ладонью. Но он жил своей жизнью и пытался видеть то, что мне, человеку, явно не предназначалось. Вторым, нормальным глазом я наблюдал пустые проходные дворы, горящие окна домов, кусты, заснеженные автомобили… Но стоило на миг ослабить контроль, как я снова нырял в мутное море враждебных теней.
А тот, с тяжелым взглядом, все не отставал. То крался сзади, как тигр в камышах… То медленно проплывал снизу, как акула под надувной лодкой… То тяжело пролетал надо мной, словно вражеский цеппелин.
