Изгнанница (СИ) - Булгакова Ирина (электронные книги без регистрации TXT) 📗
Дэвис глубоко вздохнул, наслаждаясь теплом, идущим от левой ступни. Постоянное унижение - палка о двух концах с золотой серединой. Может лишить человека чувства собственного достоинства, низвести до положения раба, заставить бояться и ненавидеть. Но это внешние атрибуты, гораздо сложнее дело обстоит с атрибутами нравственными. Одно дело - быть униженным, и совсем другое - чувствовать себя униженным. Со всеми вытекающими отсюда выводами. Как то: ограниченная рабская философия, где господствует одна идея - убить господина, отобрать все, что ему принадлежит, и самому, наконец, завести рабов, или в данном конкретном случае - учеников. Слепая ненависть ограничена изначально, в ней нет полета для фантазии. Наверняка единственное, что рождает ущербный мозг Кресса - это воспользоваться случаем и вонзить в спину господина нож. Удачно выбранный момент, когда ненавистный учитель остался без защиты - редко, но возможно. И тогда, о Звездный Час, точнее, секунда, и вот уже он лежит поверженный у твоих ног. Ты счастлив? Куда там! Милая возможность сиюминутно потешить самолюбие. Бедный Кресс… Учителя убить можно, но “друзей” его потеряешь навсегда. Только при ритуальном убийстве тебе по праву достается и звание, и слава, и, самое главное - “друзья”.
Но даже если тебе повезет, разве можно забыть хоть на минуту, что и у Дэвиса свой Господин? Или Властитель Крови, как называет себя всякий достигший вершины в жесткой иерархии Темного ордена. Почему жесткой? Потому что издавна повелось, что прав тот, кто сильнее. Как говорит древняя пословица: где права сила, там бессильно право. И Дэвис, человек приближенный к Властителю, не горел желанием менять веками сложившиеся устои. Он лишь хотел внести свои коррективы.
Вот в глазах у Кресса блеснул огонек ненависти. Уже не считает нужным скрывать, хотя и боится. Значит вот как. Мы вышли на новый уровень сознания, почувствовали себе сильнее, и теперь считаем себя вправе продемонстрировать это учителю, чтобы он не расслаблялся. Интересно, Дэвис даже приподнялся на мягких подушках, был в таком поведении некий диссонанс, но мысль ускользнула, так и не оформившись в стройную систему.
Кресс несмело принялся за массаж правой ступни. Взявшись за умащенную маслами подошву двумя руками, он большими пальцами мягко, но настойчиво провел от центра к пятке.
Да, рассматривая склоненную голову Кресса, с черными кудрями, закрывающими теперь лицо, Дэвис вернулся к своим мыслям. В случае с Крессом можно рассуждать лишь об установленном диагнозе. Он туп, излишне прямолинеен, лишен фантазии, и с радостью проглотил предложенную наживку. Почувствовав себя на толику сильнее, он неизбежно, как и положено вступит с учителем в поединок. И проиграет. Вот так. Диагноз смертельный и лечению не поддавался. Любое лечение, скорее приносило вред. Какой? Способствовало быстрому течению болезни. Теперь важно было не упустить того момента, когда плохо сдерживаемая ярость, подкрепленная ложной оценкой собственной силы, вырвется на свободу.
Дэвис почувствовал легкий всплеск возбуждения. Приятно, Тьма возьми, приятно, постоянно ощущать опасность, зная, что тебе ничего не грозит. Конечно, гораздо приятнее тешить самолюбие, имея дело с равным противником. И уж вряд ли найдутся слова, чтобы описать тот восторг, что охватывает тебя, стоит одержать победу над сильным.
Пожалуй, ароматическое масло чересчур сильно пахло Ирангом. Дэвис поморщился, но ничего не сказал. Достаточно сегодня с Кресса. Головоломка - “милое” занятие, подогревает чувства, заставляет острее воспринимать жизнь. Но все хорошо в меру. Если присмотреться, то и сейчас еще видно, что у Кресса шла носом кровь.
Но это, если присмотреться. А кому он нужен, присматриваться? Наука - дело тонкое. Особенно, если сложный процесс обучения, изначально отталкивается от простого человеческого чувства - ненависти к учителю.
Кресс аккуратно массировал ступню, растирал палец за пальцем. Стоило ему сосредоточиться, он начинал сопеть. Это раздражало Дэвиса, но с этим трудно бороться. Кресс делал все, чтобы услужить господину. Но в то время как мысли захватывали его, он увлекался. И начинал сопеть. Истинный ученик, если он рассчитывает со временем занять соответствующее положение, даже увлекаясь, должен контролировать себя. Еще один довод за то, что из Кресса не выйдет толку.
Если говорить об унижении, то у палки был еще один конец, и он также пользы не приносил. Философия прощения ударившего тебя, безусловно, новый скачок в развитии униженного человека. Но вот куда она приводит помимо созерцательной благотворительности? Точнее, она пригодилась бы где угодно, начиная с простого деревенского жителя, кончая послушником в храме Отца Света. Служение в Темном ордене требовало несколько иного подхода к основам человеческого - и не только - сознания. Добрый, умный, уступчивый, заранее прощающий поднятую на тебя руку - идеал - не человек. Хотя, безусловно, какое облегчение для измученной унижениями души - оправдывать жестокость господина, уверяя себя, что не твое дело наказывать, а там, в Обители сию непростую обязанность берет на себя Отец - и тем самым сохранять чувство собственного достоинства. Бывает и так. Из таких учеников получаются великолепные слуги, с готовностью приносящие себя в жертву. Если, конечно они не выбирают смерть. И духовную, и телесную.
Попасть в орден можно разными путями. Кто-то поступает по собственному желанию, в силу корыстных побуждений, грезя о власти. Кого-то приводит нищета, оставляя на перекрестке людских дорог. Кого-то - случай.
Да, придти в орден можно многими путями. Уйти из него возможно только одним - умереть.
Кресс согнул носок ступни, и некоторое время держал так. Дэвис прислушался к себе: на редкость приятное ощущение.
Унижение калечит слабых, а сильных делает только сильнее. И что самое главное - умнее. И пусть этот ум называют расчетливым, хитрым, изворотливым, он обостряет чувства, учит выносливости и умению отрешаться от действительности. Учит подмечать слабости противника, учитывать составляющие того единственного момента, когда можно нанести удар, не подставляя себя. Иногда ждать приходится очень долго. Дэвис познал это на собственном опыте. О, он еще помнит тот упоительный час, когда почувствовал себя сильнее учителя, для начала, совсем немного сильней. Если бы все было так просто! Но это только начало. Гораздо важнее, не выдавая своих эмоций, терпеливо ожидать единственно представившуюся возможность действовать наверняка. Что толку вести долгие кровопролитные войны, когда все может решить один единственный удар? Только изощренный ум, подвергаемый постоянному унижению, постигает невиданные глубины иного, созерцательного уровня. Только такой разум, несмотря на отвлекающие маневры обреченного учителя, несмотря на любую степень боли, способен контролировать каждое действие противника.
Да, от такого взора не укроется ничто.
Чарольд был хорошим учителем. Чарольд был сильным учителем. За двадцать лет изощренных издевательств, только что дерьмо не заставлял жрать. И на том спасибо. Головоломка - одна из его любимых забав. “Повышать сопротивляемость организма” - так он это называл. Надо отдать ему должное - положительных результатов он добился. У Дэвиса сопротивляемость - на высшем уровне. Вступая в мысленный поединок, вовсе не обязательно стоять друг напротив друга и буравить глазами противника. Можно целый день заниматься своими делами, если достанет сил, а в это время голову сжимают тиски усиливающейся боли. Кровь из носа, обмороки, дрожание конечностей, приступы эпилепсии, - то, чем приходится расплачиваться. Если ты, конечно, не настолько глуп, чтобы раньше времени вызвать учителя на дуэль. В таком случае - победитель получает все. А от побежденного остается пустая оболочка. В конце концов, “друзей” тоже нужно кормить. Иногда до сытой отрыжки.
А можно ведь прождать всю жизнь - у не посвященных в орден она по-человечески ограничена обычным пределом, лет семьдесят, чуть больше - так и не решившись на поединок. Вот по этой причине, к вершине приходят сильные, талантливые одиночки. И каждый такой самородок приходит к власти единственным, часто на первый взгляд невозможным, лишенным всякой логики, путем.
