За гранью добра и зла. Том 1. Шут и Некромантка (СИ) - "Джокер J.K.R" (полная версия книги TXT) 📗
– Похоже, я пришёл рано, – вздохнул Сейдж.
– Заходи лет через… десять, – буркнул я. Покосился на Мирэ и добавил: – Мою могилку проведаешь.
– На карте судьба мира!..
– Это не аргумент, – пожал плечами я. – Мир-то не наш. А если наш гипотетический сын должен этот мир спасать, то не в младенческом же возрасте. Да и миры за один день не рушатся. Так что мы-то своё отживём. А ты, старик, тем более.
– Вы не понимаете…
– Это ты не понимаешь, – перебил я. – На мир нам плевать. А детей заводить мы не планируем, во всяком случае, в ближайшее время. Сейчас, чтобы это осуществить, пришлось бы привязать её к кровати.
– И не думай, будто когда-нибудь это изменится, – предупредила Мирэ.
– Ради того, чтобы спасти мир, можно и верёвкой воспользоваться, – изрёк Сейдж.
Мирэ потянулась за кувшином, явно собираясь запустить им мудрецу в голову. Я поспешно убрал всё ещё наполовину полную посудину из зоны досягаемости, укоризненно взглянув на девушку. Если на каждого местного доморощенного пророка пивом зря разбрасываться, то выпивки не напасёшься.
– Очень мудрое заявление, – процедил я, поднимаясь и вытаскивая меч. – Катись отсюда. Твои седины не помешают мне тебя прирезать.
– Хорошо, – медленно протянул мудрец. – Поговорим в другой раз.
Он неторопливо поднялся, взял книгу и посох и спокойно ушёл. Выдержка у старика неплохая.
– Даже не думай об этом, – предупредила Мирэ.
– О чём именно? О спасении мира, пророчестве, ребёнке или процессе зачатия? – уточнил я.
– Ни о чём не думай.
– Ладно, – покорно согласился я, налив себе пива. Лучший способ ни о чём не думать – упиться в стельку. Но мне это не светило.
Вскоре вернулся угрюмый Расл. Оружейную лавку он в указанном месте не нашёл. Решив, что он что-то напутал или заплутал, я отправился вместе с ним. Но и вдвоём обнаружить лавку нам не удалось. Я точно помнил, где она была, но на том месте вообще не оказалось двери, а помещение, вход в которое нашёлся с другой стороны здания, занимала мастерская горшечника, хозяин которой клятвенно нас заверял, что этот дом принадлежит его семье уже три поколения.
– Одна из пресловутых волшебных лавок, перемещающихся с места на место, – сплюнул я.
– Ты слыхал уже про такие? – удивился Расл.
– Читал, – отмахнулся я.
История с волшебной лавкой мне очень не понравилась – в смысле, нынешняя, а не та, которую я читал. Вообще, я читал далеко не одну историю, где упоминались волшебные лавки, и всегда купленный в них товар оказывался с подвохом и служил источником проблем для покупателя. То, что мой наруч явно магический, я уже выяснил наверняка. А вот остальные покупки до сих пор никак себя не проявили.
Мечами я пока толком ни разу и не воспользовался, и если они окажутся, например, сверхпрочными и всерассекающими, буду совсем не против. Впрочем, это маловероятно. Судя по всему, в этом мире число волшебных мечей ограничивается дюжиной. Кстати, нужно будет при случае расспросить Расла про их вид, местонахождение и возможности. С другой стороны, волшебная лавка может быть вовсе не привязана к одному миру, и мои мечи происходят из иной реальности. Но на их магические возможности можно смело наплевать, пока клинки не намереваются вести со мной задушевные беседы и учить жизни (вот только разумного древнего меча мне и не хватало!) или фальшиво распевать попсовые песенки (если будут петь что-то поприличнее и попадая в такт – то на здоровье) или превращаться в самый неподходящий момент в букет цветов (надеюсь, никакой чародей-пацифист не приложил руку к их ковке). К тому же, с виду мечи слишком уж простецкие, а всякие маги и волшебники без вычурности жить не могут, непременно чем-нибудь этаким своё творение отметили бы.
А вот нож Мирэ явно не прост. Оригинальный дизайн, клеймо на лезвии и гримаса змееногого оружейника при продаже явно об этом свидетельствуют. Но если начать выяснять его свойства «методом тыка» – трупы складывать некуда будет. А спросить некого, Раслу я не настолько доверяю, чтобы вообще о ноже рассказывать – особенно учитывая его энтузиазм по поводу трёхгранного меча.
Меня не особенно расстроило то, что мы этот меч не нашли. Я уже от него один раз отказался, и причина, по которой я это сделал, остаётся в силе. Мне совсем не хочется, чтобы моё видение сбылось. С другой стороны – пророчество. Если оно действительно о нас, то отсутствие у меня меча может повлиять на его исполнение. Возможную гибель мира я в расчет не беру, плевал я на это. Природную катастрофу один человек остановить не сможет, а с любым Властелином Зла можно договориться или избежать столкновения с ним и его присными. Ни один злодей не пожелает править безжизненной пустыней, если он не шарахнутый во всю голову маньяк – а такие за собой армии не ведут. Нет, конечно, история пестрит примерами маньяков у власти, но даже самые психованные из них не собирались изводить всех людей под корень. Да и вообще, то, что для одного кажется концом света, для другого – начало новой счастливой жизни. В общем, конец света оставим за скобками, до него ещё дожить надо, что пока представляется маловероятным – учитывая, что на третьи сутки пребывания в этом мире на меня уже успел ополчиться местный орден истребителей нелюдей, вероятно, поседеть я успею разве что от нервов, но никак не от возраста.
Гораздо больше мне интересен другой аспект пророчества – насчёт рождения нашего с Мирэ сына. Не то, чтобы я стремился срочно обзавестись потомством – это перспектива отдалённого будущего, когда жизнь налажу, пока я себя в качестве отца вообще не представляю. Но возможное появление ребёнка говорит о том, что Мирэ должна будет изменить своё отношение ко мне и… И, собственно, что? Стать моей женой? Из пророчества этого вовсе не следует, как бы мне того ни хотелось. Для появления ребёнка, в принципе, достаточно разок переспать. Учитывая отсутствие в этом мире нормальных контрацептивов – всякие травяные сборы не в счёт, их эффективность не выше процентов двадцати, – стремление именно зачать ребёнка при этом вовсе не обязательно. Конечно, тоже явный сдвиг в отношениях, но ничего не гарантирует. Как говорилось в нашем мире: «Секс – не повод для знакомства». Естественно, Мирэ не из таких, кто спит с кем попало (ну вот, докатился, уже в собственных глазах считаюсь «кем попало»!), а принуждать её я ни в коем случае не намерен, но мало ли, что может случиться.
Правда, признаться честно, в данный момент я не могу придумать веских причин, по которым Мирэ вдруг изменила бы своё ко мне отношение и решила со мной переспать – разве что какой-нибудь любовный напиток или магия. Хотя, чего ей во мне не нравится – ума не приложу! Но это детали – крайне важные, но всё же, – а главное то, что пророчество не гарантирует, что на утро Мирэ не передумает, не пошлёт меня подальше и не уйдёт в сторону заката. Или вовсе меня на следующий день убьют – функцию, обусловленную пророчеством, выполнил и больше даром не нужен. А такие варианты меня не устраивают. Затащить Мирэ в постель для меня не цель, это просто естественный этап в развитии отношений. Будь это целью, ничто не мешало бы мне в нынешних условиях и впрямь попросту привязать её к кровати. Но я хотел не просто переспать с ней – этого, конечно, тоже, но не только. Как минимум – жить вместе долго и счастливо и умереть в один день. Как максимум – не умирать вообще, для чего в магическом мире может и удастся изыскать средства.
Конечно, может оказаться и так, что если Мирэ всё же не ответит мне взаимностью, то через пару месяцев или пару лет я остыну от этой влюблённости (если это всё же влюблённость, а не любовь). Хотя даже если и не остыну, если это настоящая любовь (и когда это я в неё поверил?), то в случае расставания с Мирэ в отшельники я вряд ли подамся и обет целибата не дам. А расставание, если в чувствах Мирэ ко мне ничего не изменится, практически неизбежно. Потому как она тоже целомудрие блюсти всю жизнь вряд ли станет, а я со свечкой стоять не буду и первому же претенденту хоть на её руку и сердце, хоть просто на место в её постели быстренько кишки на уши намотаю. После чего Мирэ уж точно пошлёт меня лесом и отправится своим путём, не пересекающимся с моим – и хорошо ещё, если предварительно не попытается меня прирезать.
