Война Цветов - Уильямс Тэд (читать бесплатно полные книги txt) 📗
Он ожидал также увидеть здесь Примулу и других старых соратников Пуговицы, но в башне, если не считать его самого, присутствовали одни только гоблины. Тео узнал Щеколду и еще нескольких жителей лагеря, но незнакомых, серьезных, вооруженных и празднично одетых, было гораздо больше. В центре комнаты, перед уставленным посудой ковром, сидел Чумазый Козявка Пуговица. Одетый в белое, как и Тео, он напоминал индийского святого, восседающего посреди своего ашрама. При виде Тео он встал и протянул гостю когтистую руку.
– Добро пожаловать, Тео Вильмос. Рад тебя видеть. Я боялся, что ты не успеешь окрепнуть до вечера, а прощальный пир без дорогого гостя – не пир.
– Да я... я еще не на сто процентов уверен, что хочу вернуться домой.
– Вот оно что. – Пуговица сел и сделал одному из гоблинов знак налить Тео чаю. Тот походил больше на воина, чем на прислужника, однако просьбу выполнил.
Сделав из вежливости несколько глотков и позволив наполнить свою тарелку деликатесами – быстрый вороватый взгляд убедил его, что мышей среди них не имеется, – Тео подался вперед.
– А где же Примула и все остальные?
– Караденус в трауре. Он просил его извинить.
– Он, должно быть, очень любил свою сестру.
Пуговица посмотрел на него долгим взглядом и кивнул.
– Да. Очень.
– Я до сих пор не верю, что жив, и приятно удивлен тем, что многие из вас тоже остались в живых. Ты знал, что так будет?
В Пуговице впервые проглянула прежняя хитринка.
– Если я скажу, что знал, обещаешь повторять это всем, кто тебя спросит? Тогда я останусь в истории гениальным тактиком, вторым лордом Розой. Но если начистоту, то не знал. Только надеялся. Мы с Примулой придумали самый лучший план, на какой только были способны. Мы знали, что гоблины пойдут в бой, когда жезл будет сломан, – мой народ накопил столько гнева, что не смог бы сдержать его после того, как договор утратит силу. Но могли ли мы предвидеть, что нас поддержат другие, что недовольные эльфы хлынут на улицы Города? Нет, не могли. Мы могли лишь делать все, что от нас зависело, и надеяться.
– Но ты знал, что гримы убьют драконов.
– Я знал, что это возможно, – улыбнулся Пуговица, – но и тут был свой риск. Мы, гоблины, любим азартные игры, как всем известно, вот только выигрываем далеко не всегда. – Он повернулся к гоблину слева от себя, разукрашенному перьями и бусами. – Ты убил как-то дракона у себя в горах, не так ли, Выдра?
Тот потер длинный нос, глядя на Тео.
– Да. За это мне дали имя «Убивший Гада».
– Большой он был? – спросил Пуговица.
– Большой. Крылья вот такие. – Выдра широко растопырил руки и вернулся к еде.
– Стало быть, знаменитый трофей Выдры насчитывал, хем, десять – двенадцать футов в длину, – засмеялся Пуговица. – Даже гримы, как видишь, не имеют особого опыта в битвах с большими змеями. Мы опять-таки могли лишь надеяться, что отравленные стрелы, вонзаясь в их глаза и мягкие глотки, произведут на них такое же действие, как и на их мелких родичей.
– Бог ты мой! Так это у них первая попытка была?
– На войне так часто бывает. Но ты ничего не ешь. Покушай, а потом я расспрошу тебя о твоих приключениях, особенно об Устранителе. То немногое, что я слышал, просто поразительно.
– Ты и сам ничего не ешь.
– Я пощусь, – объяснил Пуговица. – А ты ешь, тут все вкусно. После такого долгого сна тебе надо подкрепиться.
Тео действительно проголодался и налег на еду, хотя не совсем понимал, что такое он ест. Попутно он отвечал на вопросы Пуговицы, стараясь припомнить, в каком порядке все происходило, и порой возвращаясь назад. В процессе он отметил, что гоблинская пища и гоблинская музыка, входившие раньше в перечень бесспорно чуждых ему вещей, стали для него почти что привычными.
– Значит, ключом был ты сам, – подытожил Пуговица.
– Простым орудием.
– Нет. В этом и заключалась ошибка Чемерицы. Он думал о тебе именно так, но твой ум и твое сердце разрушили весь его замысел. Теперь я спрошу тебя о том же, о чем меня спрашивал ты. Знал ли ты, что иррха заберет ребенка, если не сможет забрать тебя?
– Отвечу, как ты: я надеялся, – пожал плечами Тео. – Времени думать у меня не было. Просто я вспомнил, как Дауд говорил, что между подмененными детьми существует особого рода связь. Я это не очень-то понимал, но и выбирать было не из чего. И потом я подумал: пусть уж лучше я достанусь русалке, чем этому мертвяку.
– Быстрая смерть в огне или медленная под водой, – задумчиво произнес Пуговица. – Говорят, что пленники русалок начинают любить их до того, как умрут. Слишком много разговоров о смерти, – покачал головой он. – Расскажи лучше о своем мире – у нас как-никак праздник! Последние дни я провожу слишком много времени со своими соплеменниками, при всей моей любви к ним. Расскажи о мире, счастливо избегнувшем страшной участи, о которой он даже не подозревал.
– Да уж, надеюсь, что эта участь его миновала – не хотелось бы, вернувшись, угодить в какое-нибудь средневековье. Но сначала еще один вопрос. Я вот чего не понимаю: ты сказал, что гоблины созрели для восстания, и единственным, что удерживало их под игом Цветов, был этот договорный жезл. Почему ж его раньше никто не сломал? Почему это только тебе пришло в голову?
– Хочешь услышать еще одну гоблинскую сказку? Хорошо – сегодня я ни в чем не могу тебе отказать. Постараюсь рассказать покороче. Ответ, казалось бы, прост. Прежде всего, очень немногие гоблины знали, где этот жезл хранится. Мы предполагали, что он спрятан в каком-нибудь глубоком, хорошо охраняемом склепе. Мы не думали, что цветочные лорды так мало знают нас и так мало опасаются, что не понимают всей важности данного нами священного слова – обещания наших предков, записанного рунами на жезле. Это Примула сказал мне, где он находится. Для него это, хем, была лишь диковинка, на которую он случайно наткнулся в Музее Парламента, изучая историю и право. Когда он много лет спустя упомянул мне об этой вещи, я сразу понял, что это, и у меня зародился план.
– Но кто-то должен был знать – например, гоблин, убиравший музейные залы. Почему его до сих пор никто не похитил? Почему его сломал именно ты?
Пуговица помолчал.
– Стыдно признаться, но до меня на это никто не осмелился. Да, кто-нибудь, возможно, и знал, но никто не хотел платить жизнью за нарушение договора.
Тео не понял его. Ему не верилось, что гоблины, такой, казалось бы, непокорный народ, так долго мирились с рабством из страха, что кто-то из них умрет во время восстания. Он не мог забыть диких воинов на Васильковой площади, спокойно целящих в черные, пикирующие на них с неба тени.
– Ну, довольно об этом, – сказал Пуговица. – Я пользуюсь своей привилегией почетного гостя и прошу тебя рассказать мне о своем мире. Расскажи что-нибудь забавное, чтобы я посмеялся.
– Постараюсь. – Тео отогнал прочь мысли о войне и драконах, вспоминая все дорогое для себя в мире, куда собирался вернуться. Поймет ли Пуговица, в чем юмор истории про Джонни Баттистини, который наелся чудесных грибов и угнал фургончик с мороженым?
Он рассказал, и Пуговица, кажется, понял.
Было уже, наверное, около полуночи, когда он собрался уходить. Пуговица тоже встал и заключил его в жилистые объятия – такого Тео никогда еще не испытывал.
– Мне будет недоставать тебя, Тео. Знакомство с тобой доставило мне большую радость.
– Не спеши вычеркивать мой адрес из своего ежедневника. Я еще думаю.
– Ну-ну. – Желтые глаза Пуговицы смотрели, не отпуская. – Я верю: где бы ты ни был, немножко гоблинской музыки всегда будет с тобой. Ступай с миром, Тео Вильмос.
– Это мне нравится больше, чем то, что ты сказал в нашу предыдущую встречу. Помнишь? Что нам не гарантируется ничего, кроме последнего вздоха.
– Да, что-то вроде того. Спокойной ночи.
Никто не ждал его у башни. Кумбер и Кочерыжка давно отправились спать – Тео так и не понял, как это у них получается, – но на берегу горело достаточно костров, не говоря уж о звездах, чтобы с легкостью найти дорогу обратно. Что-то из сказанного Пуговицей не давало ему покоя. В другую ночь Тео выкинул бы это из головы, но сейчас он был трезв как стеклышко, потому что не пил ничего, кроме чая. Кроме того, мысли о Пуговице отвлекали его от собственных, весьма запутанных планов.
