Глинглокский лев. (Трилогия) - Степной Аркадий (полные книги .TXT) 📗
— Стоит, ваше величество, — уверенно ответил граф. — Более того, уже существующие ордены послужат прекрасной ширмой для ордена телохранителей.
— Хорошо, — согласился Георг, — набросайте устав и основные положения, посмотрим, может, что-то и впрямь получится.
Граф молча поклонился. Над проектом ордена телохранителей уже работали лучшие специалисты тайной службы. День-два, и все будет готово. В вопросах безопасности граф не терпел промедлений и проволочек, и в его ведомстве об этом знали.
— И еще, — продолжил тем временем его величество, — что там с этим молодым гоблином, подавшим прошение на мое имя о принятии его на королевскую службу? Информацию собрали?
— Да, ваше величество. Фабио Иманали — младший сын гоблинского банкира Паоло Иманали. Родился и проживает в Глинглоке. Умен, образован, обладает недюжинными способностями в области финансов. Несмотря на молодость, уже успел провести несколько успешных операций в банкирском доме своего отца. Способен на нестандартные решения, имеет аналитический склад ума и хорошие организаторские способности.
— Неслабо, — с легкой растерянностью произнес Георг. — Как же тогда так получилось, что подобному специалисту приходится искать работу на стороне? Такими кадрами не разбрасываются.
— Это все эмоции, ваше величество. Фабио Иманали влюбился в некую Венеру Султанэли, сироту, проживавшую в их доме. И сорвал тем самым планы своего отца, задумавшего женить его на Алсер Антонадо и таким образом объединить два банкирских дома. Между отцом и сыном произошла ссора, после которой Фабио был изгнан из дому.
— Хорошо, а почему же тогда он пришел к нам, а не обратился в другие банкирские дома?
Этому способствовали целых два фактора, ваше величество. Первое — старик Иманали надеется, что изгнание послужит хорошим уроком для молодого строптивца и вынудит его вернуться в семью и покориться отцовской воле. В связи с чем предупредил всех своих сородичей, что ежели они не хотят вызвать его неудовольствие, то не стоит покровительствовать изгнанному Фабио. Второй фактор заключается в характере самого Фабио. Парень очень честолюбив и не собирается прозябать в чужих банкирских домах, где ему уготованы только вторые роли. Видимо, он решил, что в нашем казначействе у него шансов больше.
— Интересно, — заметил Георг, — но это все на поверхности. А что в глубине? Какова вероятность, что вся эта романтичная история не более чем красивая ширма для внедрения молодого Фабио в мое казначейство?
Граф понимающе покачал головой.
— Мы все проверили, ваше величество. Парень чист, хотя наши эксперты и не исключают возможности внедрения. Однако… хотите мое личное мнение, ваше величество?
— Конечно.
В этом деле нет никакого второго дна. Фабио Иманали не агент влияния. Он просто влюбленный упрямец, покинувший отчий дом и ищущий свое счастье на стороне. И если вы примете его на службу, ваше величество, он будет верен вам.
— Что ж, граф, вашему мнению я доверяю полностью. Если вы так считаете, значит, так оно и есть. Но у этого дела есть еще и другая сторона. Гоблинские банкиры наши друзья и партнеры. Мне не хотелось бы наступать им на мозоли. Если мы примем молодого Иманали на службу, не почувствуют ли они себя оскорбленными?
— Нет, ваше величество, даже напротив — гоблины вздохнут с облегчением, эта история им уже порядком надоела. Они будут только рады, что все наконец разрешилось, пусть даже и таким причудливым образом.
— Тогда не будем тянуть, — решительно заявил Георг и достал из стола незаполненный патент. — Проверим парня в деле и для начала сделаем его секретарем у младшего казначея Освальда. Пусть систематизирует наши займы.
Не так представлял себе Рустам встречу с маркграфом, совсем не так. Впрочем, и Гарт хорош, мог бы и предупредить. Тогда и позориться не пришлось бы, стоя в дверях с отвисшей от удивления челюстью.
— Ну что встал, — усмехнулся его сиятельство, отрываясь от лежащих перед ним документов, — проходи, раз пришел.
Рустам машинально сделал несколько шагов вперед и растерянно произнес:
— Господин маршал?
— Бывший маршал, — поправил его Седрик Тревор, — и бывший барон, а ныне, как видишь, маркграф Норфолдский и главнокомандующий северной армией. Да ты проходи давай, чего встал-то? Садись вот напротив и докладывай. Где был? Что все это время делал? И почему отлынивал от королевской службы?
— Я не отлынивал, меня отпустили, — вырвалось у Рустама.
— Ваше сиятельство, — ненавязчиво напомнил Седрик.
— Ваше сиятельство, — поправился Рустам, — я не отлынивал, граф Калу сказал, что моя служба закончена и я могу быть свободен.
— А ты и рад? — ухмыльнулся Седрик.
— Как это? — растерялся Рустам. — То есть я хотел сказать… э-э-э, я не знал… я думал, ваше сиятельство… э-э-э…
— Ладно, расслабься, — махнул рукой Седрик. — Тогда, после войны, бардак был полный. Твоей вины здесь нет. Да и где был, не так важно. Важно — что вернулся и готов к службе. Дел сейчас много, а рыцарей мало. Отстраиваться надо, землю поднимать, пахать, сеять надо, чтобы не пришлось снова осенью хлеб закупать. А для этого в первую очередь нужно крестьянина защитить, чтобы работал он спокойно, без оглядки на ближайший лес. Разбойников всех переловить, нечисть вывести и границу закрыть от лихих бригад с эльфийской стороны. Короче, работы невпроворот, так что ты вовремя. Где остановился-то?
— На постоялом дворе… ваше сиятельство.
Седрик, взяв перо и бумагу, размашистым, крупным почерком написал короткую записку и протянул Рустаму:
— Передашь кастеляну (в феодальных государствах — смотритель замка и прилегающих территорий). Сегодня же собирай вещи и перебирайся в замок. Кастелян поможет тебе устроиться. Вечером ужинать будешь со мной и моими рыцарями, там и подберем тебе дело по плечу да по способностям. Все ясно? Ну а раз ясно — действуй.
Рустам машинально поднялся и отдал честь. Он собирался уже выйти, когда Седрик его окликнул:
— Кстати, сэр Рустам, помнишь, что ты там говорил графу Калу? Что-то вроде того, что убивать и терять — это не для тебя?
— Помню, ваше сиятельство.
— Так вот: забудь. Ты рыцарь, у тебя меч на поясе и сердце в броне. Ты убиваешь и теряешь, чтобы другие жили спокойно. В этом твой долг. И мой тоже. Иди.
— Ну что молчишь? — набросился на Рустама Гарт. — Что сказал маркграф?
— Маркграф сказал — вперед и с песней! — буркнул Рустам и укоризненно ткнул Гарта кулаком в плечо: — А ты тоже хорош, мог бы предупредить, что барон Годфри стал маркграфом Норфолдом.
— Да ладно, — отмахнулся Гарт. — Не хотел портить сюрприз, думал, тебе будет приятно.
— Ага, — поддакнул Рустам, — приятно было по самое не балуйся. Пока я там стоял с открытым ртом, за меня уже все решили — и поругали, и похвалили, и работой загрузили. Я про дворянское ополчение даже заикнуться не сумел.
— А оно тебе надо? — ухмыльнулся Гарт во весь рот. — Это дворянское ополчение?
Рустам задумался.
— Я хотел бы решать сам, — сказал он наконец.
— Ну так и реши сам, — предложил Гарт. — Пока еще не поздно повернуть все вспять. Можешь вернуться и сказать, что ты не можешь. Неволить не будут, я уверен.
Рустам нервным движением взъерошил волосы.
— Я не хочу больше убивать детей.
— Вот еще! — насмешливо воскликнул Гарт. — Если ты про тех эльфят, то хочу тебе напомнить: у них было оружие, и они его использовали.
— Возможно, они были напуганы. Просто напуганы, потому и убили. Я должен был сначала разобраться…
— Они убили Жано, — напомнил Гарт.
— Жано просил меня не мстить. — Рустам до боли закусил губу. — Но я потерял голову, я не мог отпустить их просто так, я хотел убивать, хотел крови… и я ее получил.
— Ты отпустил девчонку.
— И это единственное, о чем я не жалею.
— Послушай, — Гарт положил руку ему на плечо, — не кори себя попусту. Ты ни в чем не виноват. Иногда бывают такие ситуации, когда нет правильных решений. И любой твой выбор принесет с собой зло. Рустам поднял голову и посмотрел другу в глаза:
