Тьма сгущается - Тертлдав Гарри Норман (книги TXT) 📗
– Шевелитесь! – заорал он. – Негодяи напросились на драку – они ее получат!
– Хох! – грянуло над передовой. Солдаты выпрыгивали из траншеи один за одним. – Хох-хох-хох! За конунга! Хайль Свеммель! Хох!
Леудаст тоже ринулся вперед – крошечная капля в сланцево-серой волне.
Сколько бы соотечественников ни зарезали ункерлантские чародеи, чтобы обрушить боевые заклятия на солдат Мезенцио, им не удалось полностью подавить сопротивление врага. Среди наступающих ункерлантцев рвались ядра, пробивая в их рядах бреши, которые приходилось заполнять из резерва. Рыжеволосые солдаты вели огонь из окопов.
Но, как ни старались они, ни остановить, ни даже серьезно задержать наступающих они не сумели. Тут и там не успевший отойти в тыл альгарвейский солдат поднимал руки, пытаясь сдаться в плен. Некоторым это удавалось. Большинство получали лучом в грудь за свои хлопоты.
– Вперед! – орал Леудаст, следуя примеру капитана Хаварта, который ухитрялся одновременно быть в каждой роте своего полка.
Ункерлантские чары измочалили укрепления альгарвейцев чудовищным образом – настолько чудовищным, что Леудасту и его товарищам нелегко было бежать по вздыбленной земле. Тут и там из трещин еще проглядывал огонь. Сопротивление противника оставалось едва заметным.
– Это почти что слишком легко, – бросил Леудаст, когда капитан Хаварт пробегал мимо в очередной раз.
– Мне нравится! – воскликнул подвернувшийся под руку Альбойн.
Но Хаварт тревожно оглянулся:
– Вот-вот. Слишком мало дохлых рыжиков, на мой вкус. Куда они все попрятались, гниды?
– В землю затянуло, когда окопы закрылись? – предположил Леудаст.
– Надеюсь, – ответил капитан. – Потому что иначе мы с ними очень скоро столкнемся, и они нам вряд ли будут рады.
– Да пожри их силы преисподние! – ругнулся Леудаст. – Мы им тоже не были рады!
Он бежал, спотыкался и бежал дальше, недоумевая, как же глубоко укрепили рыжики свои позиции: траншеям, и огневым точкам, и брустверам не было конца.
А потом, как и опасался Хаварт, из окопов, не тронутых ункерлантским заклятием, посыпались альгарвейские солдаты. Дальше стало тяжелей.
Вместе со своим взводом Тразоне вытянулся по стойке «смирно» перед казармами в Аспанге. Вдоль строя шел майор Спинелло, сжимая в руке коробку с медалями. Перед каждым солдатом он останавливался, прикалывал к мундиру медаль, шептал пару слов на ухо, целовал в щеку и двигался дальше.
– За то, что пережил эту клятую зиму, – промолвил он, когда очередь дошла до Тразоне, приколол медаль на положенное место и перешел к стоявшему рядом Кловизио.
Наконец все получили свои награды, и Спинелло ушел.
Тразоне пригляделся к своей награде. На медали была выбита карта восточного Ункерланта и два слова: «ЗИМНЯЯ ВОЙНА». Солдат похлопал по плечу сержанта Панфило:
– Ну не здорово ли? Теперь и мы получили свои знаки почетных отморозков.
Панфило расхохотался, но тут же посерьезнел:
– Мертвецы только теперь начинают оттаивать. Если хочешь поменяться местами с одним из них, едва ли он станет возражать.
– Благодарю покорно, сержант, мне и на этом свете неплохо, – отозвался Тразоне. – Но и через двадцать лет, стоит мне глянуть на эту драную медяшку начищенную, как у меня будут мерзнуть ноги и во рту встанет вкус подтухшей бегемотины. Когда я доберусь, наконец, домой, я об этом скорей захочу забыть, а не вспоминать.
– Это сейчас, – согласился Панфило. – Но ты вспомни, сколько раз тебе доводилось слышать от ветеранов Шестилетней войны обо всем, что им довелось пережить?
Тразоне хмыкнул. В словах сержанта слышен был отзвук неприятной истины.
– Вот и хорошо, – пробормотал он. – Мой старик меня донимал своими байками, ну так и у меня будет повод своих детей донимать. Если они у меня будут.
Он покосился на запад, откуда в сторону Аспанга все еще летели ункерлантские ядра. Враг стремился лишить его возможности что-либо поведать детям. Но пока – безуспешно.
Когда солдат проснулся следующим утром до рассвета, ему показалось вначале, что ункеры каким-то образом подтащили ядрометы достаточно близко, чтобы открыть огонь по самому городу. Но громовые раскаты, как он понял вскоре, неслись не с запада, а с юга и, хотя разрывы сливались друг с другом, грохот их казался отдаленным.
– Что случилось? – спросил он, подавляя зевок и спустив ноги с койки. – Ункеры зашевелились или мы что-то на юге задумали провернуть?
– Никто мне про наступление на юге не докладывал, – ответил сержант Панфило, – пока, во всяком случае. Знаю, что мы перебрасываем туда солдат, но так рано наступать не планировали.
– Значит, ункеры, – заключил Тразоне. – Не смогли нас из Аспанга в лоб вышибить – так решили с тылу зайти. Мужеложцы, одно слово.
Панфило хмыкнул.
– Ну да. А нам теперь выяснять – что там творится. Если ничего у них не выгорит – сидим спокойно. А вот если получится – тут уж нам придется отрабатывать жалованье.
– А то сейчас мы на водах прохлаждаемся, – фыркнул Тразоне. – Приезжайте в благодатный Аспанг! Жемчужина южного Ункерланта – всего лишь восемь месяцев зимы в году! Наша погода вам не по душе? Подождите, дальше будет хуже!
– Если ты не заткнешься, тебя закатают на гауптвахту, – пробурчал Панфило. – В такой несвятой час орать на весь барак…
Весь день Тразоне то и дело прислушивался – не стихнет ли гром канонады на юге, но разрывы не утихали, а становились только громче и ближе. Выводы солдат делал сам. Незаметно и молча он собрал вещмешок, чтобы, как только прозвучит приказ, вскинуть его на плечо. Остальные ветераны, заметил он, поступили так же.
На следующее утро в казарму ворвался как всегда энергичный майор Спинелло.
– Пошли, пошли, пошли! – заорал он. – Мальчики Свеммеля разбушевались, так что нам придется поучить их хорошим манерам!
Он орал на тех, кто не был готов выступить сию же секунду, и на тех, кто был готов – за то, что те не предупредили товарищей. Это означало, что младшие офицеры и сержанты тоже подняли шум. Впрочем, если они хотели выгнать батальон на холод сей же момент, шуметь следовало раньше. На Тразоне никто не орал, потому что солдат уже был готов выступить. А даже если бы и орали, ветерану это было как с гуся вода – и не такого наслышались.
Подгоняемые языкастым Спинелло, солдаты добрели до становой станции и забрались на платформы, видавшие лучшие времена.
– Нам приказано ударить ункерлантцам во фланг, – объявил майор, пока шла погрузка. – Мальчики Свеммеля берегут свои тылы, точно девственники, – вот мы им и вставим фитиля в слабое место.
За южной окраиной Аспанга они миновали несколько валявшихся у жилы взорванных вагонов.
– Больно трусоваты ункеры, и впрямь чисто девственники, – заметил Тразоне.
Остальные вымученно рассмеялись. Если бы ункерлантские диверсанты исхитрились подложить на пути состава еще одно заряженное ядро, вставить им фитиля батальон уже не сумел бы.
Но становой караван остановился не там, где желали бы партизаны, а там, куда привел его чародей. Тразоне и его товарищи попрыгали на насыпь.
– Пошли! – вновь заорал майор Спинелло. – Чего ждете? Не отставать, прохиндеи!
Должно быть, пока состав шел, майор связался со штабом по хрустальному шару, потому что знал, на удивление, куда двигаться. Когда батальон вышел из леса на открытое место, Тразоне воскликнул с восторгом:
– Бегемоты!
– Нашибегемоты, – уточнил Кловизио. – Откуда взялись только?
– Не знаю и знать не хочу, – ответил Тразоне. – Главное, что они здесь и земля просохла, так что они не тонут в грязи. А когда наши бегемоты могут свое дело делать – пускай ункеры поберегутся!
Словно в подтверждение его слов, чудовища устремились вперед тяжелой рысцой.
– Вперед, негодяи! – гаркнул Спинелло. – Пехотным заслоном! Вы знаете, что делать!
С гарнизонной службы его сняли не один месяц тому обратно, и майор сам прекрасно знал, как должны действовать его солдаты. Но он был прав – ветераны под его началом прекрасно справятся с задачей сами. Солдаты бежали позади бегемотов и рядом с бронированными боками, готовые и защитить огромных зверей от вражеской пехоты, и рвануться в бреши обороны противника.
