Осколки небес (СИ) - Колдарева Анастасия (онлайн книга без TXT) 📗
— Не нужно унывать, — подбодрил Азариил.
А не больно-то он походил на ангела, подумал Андрей. Вот спустился бы с неба блистательный златовласый юноша в белом хитоне, с лицом как молния, с нимбом, крыльями, крестом и мечом в придачу, было бы чудо чудное, диво дивное. Так нет, подсунули сутулого, небритого мужика с каменной миной и претензией на святость.
— И не собирался, — соврал Андрей. — Чем нотации читать, лучше обрисуй в общих чертах мое будущее в случае провала твоей божественной миссии.
— Души с частицей Аваддона изымаются из носителей и помещаются в специальные сосуды, — послушно начал Азариил.
— Стоп, помедленнее. Что значит изымаются?
— С помощью богопротивного ритуала отделяются от тела. Затем заключаются в вессаон — плотный кокон замешанных на крови заклинаний, способный удерживать душу от восхождения к горнему миру.
— То есть я умру.
— Состояние, которое вы называете смертью, на самом деле является переходом из жизни временной в жизнь вечную: душа отлучается от тела, но не заканчивает существование, а отправляется на суд Божий. Затем она в соответствии со своим состоянием получает либо блаженство, либо вечные муки.
— Рай или ад, — хмыкнул Андрей.
— Для очищенных покаянием сам Бог станет раем, для закореневших в грехе — адом. Но если твою душу поймают демоны, уйти на суд ей не дадут. И не убьют в том смысле, который люди привычно вкладывают в данное понятие. Наоборот, бесам поручено беречь Осколки как зеницу ока от всех опасностей, неприятностей и случайной гибели. Вздумай ты умереть, два ангела придут за тобой, возьмут душу твою и повлекут через воздушные мытарства к престолу Господню, где увидит она рай, потом ад, а потом, на сороковой — судный — день воздастся ей по грехам…
— Да ты не стесняйся. Сам же заикнулся про вечные муки.
— Достать обреченную на мучения душу из преисподней будет уже невозможно.
— Разве демоны там не полноправные хозяева?
— Нигде нет иных хозяев, кроме Бога. В аду свои чины и должности, если, конечно, можно найти хоть какой-то порядок в царстве лжи и хаоса. Низшие подчиняются высшим, легионы — князьям, есть свои смотрители, кураторы, доносчики, палачи, к некоторым гиблым душам приставлены особые надзиратели. При этом процветает гордыня, рвачество, стяжательство, подхалимство, лицемерие, предательство, алчность и кровожадность. Все друг друга топчут и душат. Уважают только грубую силу, отсюда берется и некое подобие иерархии: высший демон способен стереть низшего в порошок одним взглядом. Однако все, что касается душ человеческих, строго регламентировано божественным законом; закон сей непреложен и обсуждению не подлежит. Освободить приговоренную душу не может даже Бог, потому что ад — не место, откуда легко вызволить по желанию или просьбе, но мучение любви Божией. Одних эта любовь освещает, других — опаляет. О ком свершился суд, того нельзя вернуть. И падшие духи об этом знают.
— Почему же сразу не грохнуть всех семерых? — не понял Андрей, втайне гордясь собственной выдержкой. Он как будто вел непринужденную беседу на отвлеченную тему. Сохранял, так сказать, хорошую мину при плохой игре. — Чтобы наверняка!
— Приказа не поступало, — небритый тип, которого язык ну никак не поворачивался назвать ангелом, взглянул на него внимательно.
— А если бы поступил? — во рту внезапно пересохло. — Ты бы, не раздумывая… — Андрей поперхнулся и закашлялся.
— Раздумья мне не ведомы, — Азариил опять уставился в ночь, утратив видимый интерес к разговору. Его ровный профиль с резким, острым подбородком выделялся на фоне светлой занавески.
— Выходит, ты защищаешь меня по приказу сверху, но только до тех пор, пока не поступила команда уничтожить?
— Я - лишь проводник воли Отца Небесного.
Железная логика, не подкопаешься. Рано радовался. Хорошо иметь за пазухой гранату, плохо — когда она без чеки. В любой момент рванет — костей не соберешь.
Откровение потребовало большого глотка пива.
— Мы для вас марионетки, — проворчал Андрей, отхлебнув из бутылки. Сделалось горько и обидно. А чего он ожидал? Гуманности? Порядочности? Да ну! Какой человечности ждать от тех, для кого зверское убийство — «деяние во благо»?!
Он долго молчал. Но чем усерднее пытался вникнуть в ангельские речи, тем меньше справедливости в них находил.
Азариил все пялился во тьму: безучастный, бесстрастный. Тупое и бездушное орудие, которому, в принципе, без разницы, карать или миловать, спасать или убивать. Явился, без обиняков сообщил о прописке в аду и рабской готовности убить по приказу — и как теперь к нему относиться? Бежать бы, по-хорошему…
— Не советую, — будничным тоном предупредил Азариил.
Вот ведь гад! Мысли читает.
— Я тебя в любом случае отыщу, но у демонов везде соглядатаи. Город кишмя кишит всякой мерзостью, особенно так называемые злачные места. Куда бы ты ни отправился, без моей защиты долго не проживешь.
Еще и угрожает.
— В прежние века гонцам, приносившим дурные вести, правители сгоряча отрубали головы или в котлах варили, — проворчал Андрей. — Теперь понимаю почему.
— Твоя неприязнь ко мне беспочвенна.
— Да неужели?!
— А презрение и тем более.
— Иди к черту!
— Ты не отдаешь отчета своим словам. А нечистого лучше не поминать: он, как правило, является на зов.
— Ты можешь убить меня в любой момент — и я не отдаю отчета словам?!
— Не нужно сравнивать человеческие цели с высшими, — мягко возразил Азариил, и желание свернуть ему шею окрепло. — А попытки вникнуть в замысел Творца наказуемы: дерзость и гордыня до добра не доводят.
Пустобрех.
— В общем, ты делаешь то, не знаю что, и топаешь туда, не знаю куда, — подытожил Андрей с издевкой. — Марионетка еще покруче меня.
Азариил сдвинул брови. Впервые его блаженная физиономия исказилась истинным глубинным чувством, и чувство это сильно смахивало на праведный гнев.
— Кажется, ты не до конца осознаешь суть ангельского служения, — изрек он менторским тоном и ради важности обсуждаемой темы даже прекратил гипнотизировать двор за окном. — В отличие от людей мы, ангелы, никогда не жили сами по себе, никогда не отрывались от Бога. Я был сотворен в чине Сил, и со дня сотворения я — прямое воплощение силы Господа и олицетворение воли Его, не имеющее ни собственных желаний, ни побуждений. Мне поручено оберегать тебя от Мастемы и его бесов, но в остальном я не помощник, не друг, не тот, кто в подходящий момент перекроит реальность и Божий замысел в угоду твоей гордыне. Я не могу даровать напрасную надежду на благосклонность Неба. Ты должен уяснить это раз и навсегда: я не подвластен сам себе, я слуга Господень, и воля Его станет моею в миг, когда поступит приказ.
— Нашел чем гордиться, — буркнул Андрей.
— Гордость есть смертный грех, — назидательно добавил Азариил.
Уродливая логика, уродливая философия. И на нем самом — печать уродства. Здоровенная и кривая.
— Расскажи о бесах, — попросил Андрей хмуро. Пиво закончилось. В голову назойливо лезли апокалипсические картины. О том, чтобы завалиться спать, не могло быть и речи.
— В них мало примечательного, — неожиданно заартачился ангел. Никак, обиделся за отсутствие почтения?
— Нет пользы обсуждать всякое паскудство, — Азариил снова вторгся в мысли.
Ну, раз или два — Андрей ещё допускал. Но на регулярное ментальное вмешательство впору было оскорбляться.
— Об уважении к личному пространству позже поговорим, — пообещал он, не желая менять тему. — А разве «всякое паскудство» не было сотворено Богом?
Азариил негодующе вскинулся — ага, все-таки человеческие эмоции нам не чужды!
— Ладно, ладно, — успокоил Андрей. — Но согласно твоим же кособоким воззрениям, бесы живут и гадят людям с допущения высших сил.
Судя по отразившейся на сосредоточенном лице напряженной работе мысли, слуга Господень придирчиво профильтровал услышанное сквозь сито истины. И, хотя формулировка не вызывала восторга, был вынужден согласиться.
