Душа неприкаянная (СИ) - Печёрин Тимофей (книга бесплатный формат .txt, .fb2) 📗
Наконец, буро-зеленый охотничий костюм Вилланда выглядел хоть и скромно, но добротно. Не в пример одеяниям жителей деревни. Иными из которых лично я разве что пол бы мог помыть. Ну или постелить собаке в будке.
Ясно, что костюм этот сам по себе должен был вызвать у бедных крестьян зависть. Со всей для них очевидностью, нажил охотник свою одежду неправедно. Не в пример самим жителям деревни. Каковые как раз честно горбатятся на поле, а ходят в лохмотьях да рубищах.
Иначе говоря, в глазах замордованных крестьян человек вроде Вилланда не мог быть кем-то иным, кроме как разбойником. А Родрик его звать али еще как — значения почти и не имело. Не Родрик, так возможно подельник печально известного рыцаря-разбойника. Коль девка эта его вроде как признала.
Сжимая в руках кто вилы, кто серпы, крестьяне гурьбой надвинулись на подозрительного чужака. Но охотник мой тоже оказался не робкого десятка. От лука и стрел ему, понятно, в ближнем бою проку бы не было. Однако помимо лука Вилланд припас и кинжал. Видимо, тоже небесполезную на охоте вещь. Годную на то, чтобы туши разделывать. Или добивать подранка.
Лезвие кинжала блеснуло в руке охотника, заставив толпу хоть немного, но сдать назад. Кто-то из крестьян даже испуганно вскрикнул.
Да, численный перевес был на стороне жителей деревни. Но вот решимости не хватало. Каждый из них в отдельности понимал: кому-то придется выйти на бой первым. И получить кинжалом чужака в брюхо или в глаз. После чего, конечно, самого охотника задавят массой. Да только первому, кто бросится в атаку, оттого будет не легче.
Вот и не хотел никто становиться этим первым. Всяк ждал геройства от соседа, приятеля или еще кого. А время-то шло. В чьей-то судьбе даже секунды бывают решающими.
Между тем девушка с петлей на шее осталась без присмотра. Вернее, один на один с бордовым человеком. Он-то и стал первой жертвой смертницы на пути к свободе.
Изловчившись, девица-разбойница не только смогла избавиться от петли… но и набросить ее на графского дознавателя. Тот попытался вырваться, но девушка оказалась проворней. Единственный пинок — и ноги бордового человека подкосились. Натянулась веревка, стягивая петлю. Дознаватель захрипел, вцепившись в нее руками. Ноги между тем без толку болтались примерно в паре сантиметров от земли.
Некоторые из крестьян отвлеклись на агонизирующий хрип бордового человека. Однако помочь ему не смогли, даже если б хотели. Освободившаяся смертница о том позаботилась. Успев соскочить с ящика, она завладела не то шпагой, не то легким мечом дознавателя. Извлекла его из ножен, выставила перед собой — и тем вмиг отбила желание бросаться на помощь графскому посланцу.
Уж с чем, а с оружием девушка обращаться умела. Не в пример прежнему владельцу меча — очевидно, носившему его просто как украшение. Сделав несколько резких выпадов, разбойница доходчиво дала понять: с нею связываться не менее опасно, чем даже с Вилландом.
Затем, для пущей верности, девица подскочила к одной из крестьянок. И, схватив ее левой рукой за волосы, правой приставила к горлу клинок.
— Эй, вы, все! — выкрикнула разбойница, — отвалите от Родрика! Иначе она умрет.
Крестьяне замерли, опустив руки. А также орудия труда, которые они надеялись использовать в качестве оружия. Смысла рисковать и дальше лезть на рожон жители деревни не видели. Особенно теперь, в связи с гибелью графского дознавателя. Без чьей указки, я думаю, не факт, что они бы вообще стали связываться с таинственным Родриком. Или с кем-то из его банды.
Застыл в нерешительности и Вилланд — не иначе, поддавшись общему настроению. Но быстро был приведен в чувство окриком разбойницы:
— Эй! Ты-то чего застыл?! Сваливаем, дурень!
Дорога тянулась мимо исполинских сосен и статных берез. Дорога то огибала раскидистые ели, чьи ветви едва не касались земли, то проходила под кронами дубов. Прорезая заросли травы и кустарника, дорога то сужалась до узенькой извилистой тропинки, то расширялась и выпрямлялась вновь.
Еще временами полоса дороги исчезала, скрываясь под травой, мхом и камышами. Тогда земля под ногами начинала хлюпать и чавкать, а следы оказывались весьма глубокими — и почти сразу заполнялись водой. Еще в этих бездорожных местах прохожих могли атаковать целые стаи комаров. Крупных рыжеватых бестий, охочих до теплой крови. И подбадривающих друг друга ноющим боевым кличем. Городские собратья казались безобидными карликами и пигмеями рядом с ними.
Вот таков был по большому счету и весь Тергон. Неплохое место для тех, кто промышляет охотой. Но вот для жизни — не очень-то удобное.
Непохоже, чтобы эта дорога пользовалась популярностью у путников. Слишком узкая она была, прерывистая. И постепенно зарастала травой. Пройдя несколько часов, мы не встретили ни одного человека. Хотя ни к чему эти встречи, когда ты вне закона. И вынужден скрываться.
Вне закона! Не будучи безгрешным, охотник Вилланд принял этот факт с запоздалым огорчением. Обрадовавшись оному еще меньше, чем подозрению на собственное безумие. Мысли хозяина нашего общего тела мне, правда, были недоступны. Но нетрудно было заметить даже со стороны, сколь охотник хмур и насуплен.
И немудрено. Ведь одно дело убить кого-нибудь в пьяной драке. Ну или во время охоты забрести в заповедник, принадлежащий местному дворянину. Выступить же на стороне разбойницы да при всем честном народе — нечто совсем другое. Особенно, если еще и погиб представитель власти.
То ли дело девушка, избежавшая повешенья при участии Вилланда. Хотя почему девушка — ее возраст мы с охотником несколько недооценили. Чему поспособствовала стройность разбойницы и ее, достойное юности, проворство. Судя же по лицу, спасенная была вполне зрелой женщиной лет тридцати. Только что радости материнства, по всей видимости, не познала. Да оно и неудивительно при ее образе жизни.
Так вот, разбойница, которую, кстати, звали Эдна, не просто не переживала. Она торжествовала и ликовала, как подобает человеку, только что избежавшему смертельной опасности. И пыталась поделиться своим приподнятым настроением хотя бы со спутником-спасителем. Чье угрюмое молчание ее слегка обескуражило.
— Да не переживай ты, парень! — беспечным тоном обратилась Эдна к Вилланду, по-свойски толкая его локтем в бок, — велика беда в бега удариться. Думаешь, теперь за тобой по всему графству гоняться будут? Ха, не льсти себе! В крайнем случае… ну не захаживай ты в эту деревеньку больше… примерно с годик, как-то так. Тергон большой, есть где затеряться. А там, глядишь, и забудут все.
Собственно, при этом разговоре она и сподобилась назвать свое имя.
— А как же графский дознаватель? — робко вопрошал Вилланд, — из самого Эльвенстада ведь прибыл. Его-то, поди, хватятся.
— О-хо-хо! Да кому он вперся — мелкая сошка, — с пренебрежением отвечала Эдна, — потому его в нашу глушь и послали. Что не жалко. И чтоб не путался у больших властных дядей под их жирными волосатыми ногами.
От последнего эпитета даже я усмехнулся… беззвучно. Коль иначе не мог. Живо представив себе горилл с толстенными, заросшими волосом, лапами. И при этом наряженных в мундиры и мантии государевых людей.
— Тебя послушать, — все пытался возражать Вилланд, — так всем на все наплевать. И графу с приближенными. И местным владетелям. И даже самому королю в Краутхолле… небось. Однако ж как-то ведь тебя сцапали — не забыла?
— Да сама виновата, — Эдна ответила со слегка грустной усмешкой, — расслабилась. Забыла, что порядочные женщины с кинжалами не ходят. И ладно бы просто ходила. Так еще и в «Овце» этой гребаной остановилась. Уж не знаю, то ли трактирщик сдал. А может, подручный дознавателя сам меня высмотрел. Ну, серый такой… из эльвенстадской гильдии воров наверняка.
Мы с Вилландом при этом одновременно вспомнили похожего на крысу типчика. Ну, того, который едва не стянул кошель охотника. Надо же! Работает на дознавателя, руку, так сказать, закона и порядка. А сам в чужой карман тянется. Хотя… если вспомнить, в моем родном мире иные стражи порядка ему сто очков вперед могут дать.
