Танцующая в ночи (СИ) - Звездная Елена (книги .TXT) 📗
Дождь все усиливался.
– Неужели все ночные нимфы погибают, дав жизнь ребенку? – он с надеждой посмотрел на мать.
– Нет, не все. Лишь те, кого лишили свободы, кого лишили желания жить, те, кто не привязан душой. Ты был на поляне танцующих в ночи, ты видел их. Они прекраснее дриад, грациознее темных, они притягательнее высших. Слишком многие мечтают заполучить ночную нимфу, но душа нимфы в танце, ее жизнь в лунном свете, лиши ее свободы и нимфа начинает медленно погибать. Данирен дочь человека, но у нее душа нимфы и проклятие танцующих в ночи коснулось и ее. Она слишком красива чтобы обличенные властью и силой самодовольные индюки могли пройти мимо, не правда ли, сын?
Наверное, Нимерина была жестока, но даже сейчас вместо сочувствия, она не упустила возможность поиронизировать.
– Великий Ранагнар, о твоих победах над женскими сердцами ходят легенды. Даже женщины темных забывали о гордости в твоих объятиях, но та которую любишь ты, тебя ненавидит. Что, сын мой, стоило влюбиться, как ты растерял все навыки искусства любви?
– Уйди, бывшая хранительница, – холодно произнес Ранагнар, по окнам побежали ледяные узоры, – просто уйди.
– Ты не ответил на мой вопрос, – высшая отошла от повелителя, – ты отдашь мне ребенка? – Ранагнар молча отрицательно покачал головой, и высшая не сдержалась, – Хочешь вырастить из него такого же самодовольного кретина, который будет топтать чужие жизни не глядя?
– Ты просто сейчас уйди, – он опустился на стул, и обхватил голову руками, – не хочу забирать твою жизнь. Уйди мать, и не появляйся больше.
Нимерина судорожно вздохнула, сдерживая слезы, и трансформировавшись в ветер, покинула его покои.
-
Она была дочерью южного клана, ее мать была хранительницей рода, ее сестра стала женой повелителя Южных земель. Нимерина росла окруженная высшими, которых любила и которые любили ее, но сердце отдала скромному и застенчивому юноше из людей. И клан наказал ее, ведь мужчинам из высших было позволено все, а женщины, несмотря на всю власть, которой обладали, не имели права выбора. Великий повелитель южных земель Дор сидион Альмери, поддавшись уговорам жены, очень быстро нашел для Нимерины мужа, который был в состоянии держать в узде ее ветреную натуру.
Повелитель Серверных земель всесильный Гиар сидион Агнар приехал за ней сам, используя не обычные порты перехода, а построив звездную дорогу, но даже великолепный путь усыпанный россыпью звезд не смягчил ее сердца. Нимерина возненавидела мужа, с ненавистью она смотрела на все его попытки завоевать ее любовь, с презрением относилась ко всем его подаркам, высокомерно терпела его попытки доставить ей удовольствие. Гиар терпел долго, но однажды узнав, что тайно его жена продолжает встречаться с человеком, к тому времени уже возмужавшим по меркам людей, высший в ярости убил его, а затем стер с лица земли и весь город, в котором жил скромный воин Ретан.
Она узнала об этом не сразу, а лишь спустя много дней, когда смогла вырваться из Лунного дворца, и ее рыдания сотрясали землю, ее ярость ломала деревья, ее гнев превратил землю в лед. Нимерина была дочерью южного клана, но стала истинной северянкой, впустив в сердце холод. С раной в сердце ей пришлось вернуться, пришлось лицемерно улыбаться ненавистному супругу, пришлось лживо притворяться, что жизнь продолжается. Шли годы, боль от потери притупилась, но росла ненависть к убийце, и даже рождение сына, истинного высшего впитавшего в себя силу клана, не принесло ей радости. Ранагнар тянул ручки к маме, а она видела в нем продолжение того, кого ненавидела всей душой. Малыш улыбался ей, старался порадовать, но в его чертах, в его улыбке жил тот, кто отнял ее жизнь. Нимерина старалась быть хорошей матерью, но не могла любить дитя, рожденное от убийцы. И чем сильнее была ее ненависть, тем сильнее Гиар сидион Агнар пытался получить ее сердце, ведь он любил ее, любил больше жизни и больше гордости. Едва Ран стал совершеннолетним, Нимерина отреклась от права быть Хранительницей рода и покинула клан. Гиар не стал ее останавливать, он слишком сильно любил свою жену, чтобы и дальше делать ее несчастной. Она долго бродила по земле, пока не встретила такого похожего на ее первую любовь, юного Лиама, и правитель Андариона стал ее мужем, через год у них родился сын, которому Немерина дала имя своего первого возлюбленного – Ретан.
Гиар скрывал позор своей женщины, но с его смертью преступление Нимерины перестало быть тайной. Клан южных отрекся от своей дочери, повелитель южных земель Дор сидион Альмери лично собирался наказать высшую. Немерина прижимая к груди своего ребенка, с ужасом смотрела, как Доральмери разрушает белокаменный город, но что она могла поделать против мощи повелителя земель. Ее любимый Лиам погиб одним из первых, но за жизнь высшей и ее младенца вступился новый повелитель Северных земель. Ран сидион Агнар вступил в бой, с высшим, который был старше в десять раз и победил его, навсегда получив земли южного клана. Нимерина не могла забыть, как ее сын впервые взял на руки брата, как с болью смотрел на мать. Он сохранил ее жизнь, он позволил ей растить сына, он даже разрешил ей вернуться в клан, едва Ретан стал взрослым и перестал нуждаться в опеке матери. Но он так и не простил ей тот уход из дома, ту холодность к нему в детстве. Мчащийся над городом ветер, метнулся к озеру на окраине, и через секунду на мокрой от недавнего дождя траве, лежала рыдающая женщина. Нимерина проклинала свою жизнь, но даже высшие не способны повернуть время вспять.
-
Ранагнар вошел в покои своей жены, и застал ее за чтением отчетов от старост деревень.
– Данирен, – она вздрогнула, обернулась и ее лицо тут же стало холодным, а взгляд отрешенным, он подошел ближе, но не стал прикасаться к ней, сел рядом, – Данирен, ты сможешь полюбить меня, хоть когда-нибудь?
– Нет! – она ответила не задумываясь.
– Почему, Данирен?
– Вы знаете ответ, повелитель.
– В твоих глазах мне нет оправданий, да?
Данирен опустила голову и с трудом заговорила:
– Я любила и была любима, мы… мы даже придумали, как будут звать наших детей, я… представляла каким будет день нашего сочетания, я столько лет мечтала стать взрослой…чтобы быть рядом с ним. Элиандр был для меня самой жизнью, а ты отнял его у меня. И вместе с ним умерла я. Там на поляне, волки оплакивали нашу общую смерть.
– Мне жаль, но я не в силах вернуть ему жизнь…
– А потом в моей жизни появился Ариан, и он…он так похож на Элиандра, такой же добрый, открытый и так же, он был так же готов ждать меня. Он был готов на все, чтобы я была счастлива, даже пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти меня, хотя для него я никто. Но и его ты отнял у меня…
– Он посмел прикасаться к моей женщине, посмел целовать тебя!
– За что мне любить тебя, высший? За боль? За смерть тех, кто был дорог мне? За позор перед отцом и советниками? За насилие? – она смотрела на него без страха, впервые высказав то, что было у нее на душе. – Я для тебя всего лишь игрушка, ты для меня жестокий палач. Я смерти жду как спасения. Я с тобой, только чтобы не было больше смертей тех, кто мне дорог.
– Я люблю тебя, Данирен, – только произнеся эти слова, он понял насколько она дорога ему, но ее не тронуло признание.
Данирен отложила перо, закрыла чернильницу и повернулась к нему:
– Разве это любовь, высший? – она не мигая смотрела на него, и перед этим наполненным болью взглядом, он не выдержал и опустил голову, – Когда любят, любимого стараются сделать счастливым, а не насилуют. Когда любят над любимыми не издеваются, им не причиняют боль. К чему это притворство, высший? Еще в Виннионе ты открыто сказал, для чего я нужна тебе, если я и могу уважать тебя, то только за честность, больше просто не за что. – Она встала, и впервые Ранагнар увидел в ней не только красоту, но и силу, – Ты просил дождаться тебя, я выполнила просьбу. Теперь позволь мне откланяться.
– Не уходи…
Она услышала его, но все же ушла. Плакать больше не хотелось, почему-то внутри Данирен ощущала сияние, что-то неуловимо изменилось, и это сделало ее счастливее. Она ощущала, что теперь больше не будет одна, хоть и не могла объяснить себе это ощущение. Данирен спустилась в сад. Деревья шумели, сбрасывая капли недавнего дождя. Садовые дорожки были усыпаны листочками и цветами, сорванными странной бурей, которая столь же странно завершилась. Несколько капель упало на ее лицо и принцесса подставила лицо, вновь начинающемуся дождю, впервые за прошедшие в Андарионе месяцы, юная правительница позволила себе улыбнуться.
