Клятва киммерийца - Уоренберг (Варенберг) Энтони (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗

Возможно, То-Ла еще вполне способна была сражаться. Однако услышав подобные слова из уст своего возлюбленного, она оказалась раненной куда более жестоко, чем действиями Конана: правительнице было невыносимо поверить, что купленную когда-то любовь оказалось так легко предать… Киммериец приподнялся, наступив коленом на грудь То-Ла, и свернул ей шею. Карие глаза властительницы птицелюдей навсегда потухли…

Ллеу, Ки-Ай и Ро-А одновременно бросились к варвару, но тот отстранил их и сам встал на ноги, правда, на сей раз ему все-таки пришлось опереться на плечо своего друга.

Птицелюди приближаться пока не смели, очевидно, поняв, что для них все кончено — за исключением все тех же двух грязно-белых самок, взиравших на Конана и Ллеу с прежней надеждой в жутких круглых глазах. Не обращая на них внимания, спутники покинули дворец и поспешили в сторону той самой пирамиды, в которой были заключены прочие узники пернатых чудовищ. Сообразив, что им нужно, Ки-Ай и Ро-А, подхватив когтями, доставили их туда почти мгновенно, однако когда засовы с дверей были сбиты, и освобожденные устремились наружу, человеко-птицы словно опомнились.

Оба их правителя были мертвы, но оставшиеся в живых не собирались так легко расставаться со своей добычей! Только теперь все оказалось по-другому. Люди, осознавшие, что мерзким тварям можно противостоять, жертвами более быть но желали и сражались отчаянно, спасая не только свою жизнь, но и достоинство.

На место каждого погибшего вставали новые и новые. Неожиданную поддержку они получили с воздуха, от Ки-Ай и Ро-А, бившихся на стороне людей.

О, почувствовавшие себя счастливыми самки были не намерены отказываться от своей идеи! И безумной надежде одной из них суждено было сбыться. Множество их собратьев полегло в невиданном бою, прочие же отступили, и тогда, поняв, что ужас кончился, Ллеу в восторге обнял Ро-А — и прикоснулся губами к ее безобразному липу.

Грязно-белая самка пронзительно вскрикнула — она испытывала небывалое счастье, но тут же в этом крике послышалась смертельная боль: клюв бурого брата, выжившего в битве, вонзился в спину предательницы… Варвар прикончил этого урода одним ударом меча, а Ллеу с изумлением увидел, что сжимает в руках не покрытое грязно-белыми перьями тело, но прекрасную юную девушку, только с большими белыми крыльями за спиной. Прежде чем глаза Ро-А закрылись, она успела прошептать:

— Я счастлива…

Ее подруге Ки-Ай превращение было не суждено даже напоследок: она погибла раньше, убитая одним из людей, в пылу сражения не разобравшегося, что она ему союзник, а не смертельный враг.

Теперь проблема состояла в том, чтобы как-то выбраться с проклятого острова. Кроме киммерийца и Ллеу, в живых осталось не более двух десятков человек, и все они, немного придя в себя, принялись вязать плоты из обнаруженной среди скал растительности, в основном, тонких деревьев.

Конан в этом не участвовал. В битве с То-Ла он потерял много крови, и Ллеу был озабочен тем, чтобы как-то облегчить его страдания. С его помощью варвар добрался до морского берега, разделся и, отстранив юношу, пошел в воду.

— Эй, эй, ты что делаешь?! — воскликнул парень.

Киммериец не ответил. Морская вода обожгла глубокие открытые раны, словно огонь, но он знал, что такая мера совершенно необходима — и весьма действенна.

Спустя трое суток все, кто оставался на острове, могли двинуться в путь, но тут произошла непредвиденная заминка. Спутник Конана категорически отказался ступить на плот.

— Понимаешь, — признался он, опуская голову, — я не могу этого сделать.

— Что за чушь? Ты что, собрался остаться здесь?

— Н-нет, но я… понимаешь, море… это…

— Море — что?

— Я испытываю перед ним ужас, — выдавил Ллеу, багровея от стыда за подобное малодушие. — Все, что угодно… только не это!

Варвару понадобилась пара минут, чтобы переварить услышанное.

— Ты хочешь сказать, что возможен шторм. Который…

— Нет! Это касается только меня,

— Боишься, что ли?

— Ну… да. Когда вокруг сразу так много воды, да еще и берегов не видно, и вообще — я не умею плавать… — голос юноши звучал все тише.

Вот такое было уже просто смешно.

У киммерийца в голове не укладывалось, ни как можно не уметь плавать, ни испытывать непреодолимый страх перед большим количеством воды.

— Ллеу, — сказал она наконец, — ты понимаешь, что это позор?

Парень снова покраснел до корней волос и отвернулся, совершенно раздавленный. Тут к ним подошла Халана.

— Что случилось, Конан? Отчего вы медлите? Скорее, ждут только вас.

Показывать свой страх еще и перед женщиной было совсем уж невыносимо.

Ллеу судорожно сглотнул слюну, в полном отчаянии и панике бросил взгляд на расстилающуюся впереди водную гладь и поплелся вслед за варваром. Но если стыд оказался сильнее страха, то справиться со своим непривыкшим к морским путешествиям организмом юноше так и не удалось.

До тех пор, пока они не достигли твердой земли, Ллеу стоял на четвереньках — а потом и вовсе лежал — на краю плота, извергая из себя содержимое желудка. Хуже того, время от времени он терял сознание, а цвет его лица менялся от зеленого до серого. Говорить несчастный вообще не мог, и только смотрел на Конана, печально и измученно хлопая огромными глазами, а тот боролся с желанием дать своему приятелю хорошего пинка под зад, столкнуть в воду и научить его плавать древним, как мир, способом…

Глава третья

В самом сердце Бритунии — наверное, в этом путешествии Конану попросту следовало бы вообще обходить крупные города как можно дальше, ибо Ллеу, сталкиваясь с большим количеством людей, проявлял себя порой хуже ребенка: он, несмотря на свой дар и горький опыт, был слишком доверчив — они снова попали в ситуацию, которая едва не положила конец их продвижению в Ландхааген.

Пока их путь лежал через бритунийские селения, чем-то напоминающие Туонелл, особых проблем не возникало — Ллеу, вся жизнь которого прошла в подобном же месте, повышенного интереса ни к чему не проявлял и легко находил Общий язык с местными селянами, миролюбие которых соответствовало его собственной натуре и, в особенности, с миловидными белокурыми женщинами, весьма расположенными к тому, чтобы немного развлечься с юным красавцем. Как известно, Ллеу был твердо уверен, что в таких случаях посягает на чью-то собственность — он вообще не мог понять, как человек, независимо от пола, может кому-то принадлежать, он же не вещь и не скотина. Если возникает обоюдное влечение, отчего бы и не провести вместе время?

Приветливые улыбчивые бритунийки, в отличие от него, прекрасно все понимали, однако не отказывались уделить симпатичному чужаку, выгодно отличавшемуся по внешнему виду от местных мужчин, пару-другую часов, так что парню редко какую ночь приходилось приводить в одиночестве.

Так вышло, что, оказавшись в столице Бритунии, Келбаце, спутники разделились.

Относительно крупный, хотя и слабо укрепленный город поразил Ллеу, и он убедил варвара задержаться здесь хотя бы на один день, который они потратили с толком, шатаясь по местным кабакам, и к вечеру были уже изрядно навеселе.

Особенно Ллеу, который на редкость неуверенно держался на ногах, непрерывно смеялся и, не закрывая рта, нес всякую чушь, что, впрочем, вовсе не мешало ему продолжать обильные возлияния. Тем более, что в один прекрасный момент к ним присоединился третий спутник, тоже не местный и, подобно им, казавшийся изрядно навеселе. Выглядел он пренеприятно — лысоватый, плюгавый, да еще без нескольких передних зубов, зато оказался довольно щедрым и, явно полагая приличными средствами, принялся угощать приятелей за свой счет, между делом выясняя, кто они и куда направляются. Относительно цели своего путешествия киммериец, даже будучи в изрядном подпитии, распространиться не пожелал, а Ллеу так попросту не мог — у него слова перестали связываться между собой в доступную пониманию речь.