Как меня опять надули - "Эльфарран" (читать книги онлайн без txt) 📗
Он раздраженно перелистал страницы, с трудом нашел свободное от замечаний место и втиснул свои пожелания между последним предупреждением о моих прогулах и замечанием строгого библиотекаря о просроченной на сто лет книге судеб. Уменьшив свой, и без того бисерный, почерк и не забыв упомянуть о великих предках рода Вентрум, он высказал свое удивление столь беспечным отношением моих родителей к участи их высокоблагородной дочери.
– Если ты не научишься нашим обычаям, – сурово выговорил он мне, на мгновение, оторвавшись от вдохновенного эссе, на тему роли эльфийки в семье, – то тебя можно будет смело причислить к людям. Прекрати свои выкрутасы, умоляю во имя твоего великого деда Франгона.
Я с дедом не была знакома лично, поэтому все взывания к моим матримониальным чувствам пропустила мимо ушей. Тогда, держа указку наперевес словно пику, бедный учитель ожесточенно двинулся к доске.
– Маргота нет на эту эльфийку, – буркнул он себе под нос и, наткнувшись на тоже одиноко сидящего аранена, вдруг расцвел, потому что и у нашего отличника, пары тоже не наблюдалось.
Сосредоточенно разглядывая деревья за окном, аранен явно скучал – королевский выбор судьбы был государственной тайной, и от данного урока его просто освободили.
– Конечно, я не настаиваю, но она просто не сдаст экзамена, – издалека начал учитель, а аранен продолжил отстраненно разглядывать, как шевелятся листья на ветках меллорнов. – Успеваемость нашего класса, к сожалению, не дотягивает до идеала… Я прошу ради чести группы… Это всего лишь ритуал, и ничего более…
Они помолчали. Потом подумали. Потом прикинули возможные последствия. Испугались. Еще раз подумали. Взвесили факты. Весь класс замер, ожидая окончания их немого спора. И когда принц медленно кивнул, соглашаясь с доводами старшего, я, не выдержав, подскочила с места и громко заявила, что скорее поцелую косяк двери.
– И…
– Вот я и говорю – косяк двери. Тут нас некстати зашел проверить куратор. В результате поцелуй вышел несколько смазанным, но зато синяк на лбу, четко очерченным – такой ровненький, с круглыми краями.
– И где поцелуй? – Дин – Струйка Влаги, (новое имя, придуманное мгновение назад) внезапно потеряла интерес к моему рассказу и разочарованно вздохнула.
– Действительно, где? – Я на мгновение остановилась. – Поцелуй? Поцелуй был потом.
Весь вечер прикладывая мне к ушибу настойку из лепестков лилий, мамочка горько плакала, спрашивая богов, за какие прегрешения её предков, боги послали в этот мир непослушную дочь. Отец, раздраженно размахивая моим дневником, добавлял более жесткие эпитеты, сомневаясь в моем праве находиться в столь изысканном обществе, как наша семья. Мама слабо возражала, намекая на счастливые приметы моего рождения, но приметы моего папу интересовали мало:
– Или ты исправишь оценку по ритуалам и обычаям эльфов, или останешься без ужина весь год!!!
Папа знал, чем меня можно страшно напугать.
…В тот же вечер.
– Эльфи, к тебе пришли.
Только по одну этому припеву мамочки, я поняла, что сбылись самые худшие опасения. У двери стоял аранен, собственной персоной.
– Меня попросили подтянуть тебя по нескольким предметам, – он, раскланявшись с моими родными, повелительно указал мне на стол. – – Садись, и пиши.
Пришлось сесть. Развернув длиннющий свиток, я призадумалась, как это просто у других получается – сочинить балладу. Я даже не могла придумать название, а полистав словарь рифм, окончательно расстроилась. Строгий репетитор стоял, отвернувшись к стене, и терпеливо ждал. Окунув перо в густые чернила, я вывела заглавную букву и задумалась, что писать дальше. Время шло. Не выдержав долгой паузы, с тоненького острия пера скатилась огромная черная капля. И на пергаменте расплылась потрясающе красивая клякса, он резко обернулся, услышав, как та упала на стол.
– Ой, вот здорово, – я тут же пририсовала кляксе пару длинных ножек – вышла маленькая птичка. А когда хотела изобразить клювик, то встретилась с гневным взглядом будущего супруга и похолодела от ужаса. Промокашки у меня не было, поэтому наклонившись я быстро слизнула кляксу языком и нежно ему улыбнулась.
Молча отобрав у меня чистые листы, он за несколько минут накатал сорок стихов в сложной манере анн-теннат и бросил мне – учись. Оперевшись подбородком на кулак, я, меж тем, мирно задремала. Из кухни доносились запахи сладкого миндального пудинга, готовившегося сегодня на ужин, я даже представила себе, как орудуя блестящим ножом, папочка разрежет его рыхлое тело и оделит нас, всех своих детей, ровными, словно по эталону кусками. Мама положит на край старинных тарелок тоненькие серебряные ложечки. Я даже почувствовала в мечтах нежнейшей вкус пудинга, перевела затуманенный взгляд на стол и очнулась. Ужин был на грани срыва: до него оставалось менее минуты, а главное задание еще не было выполнено, надо было действовать быстро и решительно. Без предупреждения и всяческих присказок, резко перегнувшись через стол, я крепко ухватила Лега за уши, быстро притянула к себе его лицо и поцеловала. От неожиданности он дернулся, и вместо щеки мои губы попали ему в нос, который сразу окрасился стойкими, несмываемыми чернилами.
– Есть! – не глядя взвизгнула я и бросилась к накрываемому столу. – Папочка, я выполнила домашнее задание!
Прижимая к лицу платок, аранен незаметно покинул наш дом.
На следующий день меня судили за государственную измену, обвиняя в том, что своими действиями я дискредитировала существующую власть. Принимая во внимание юный возраст, мне определили наказание в виде домашнего ареста, но из школы, на всякий случай, исключили. Принцу запретили ко мне приближаться на сотню шагов, поэтому, стоя на другом конце улицы, он издали грозил мне кулаком. Что, впрочем, не мешало ему по ночам, цепляясь за резной наличник, забираться в мое окно, и до утра молчать, сидя отвернувшись к стене, всем своим видом показывая, что он меня презирает. Он даже письма мне присылал в виде чистых листочков, не желая со мной разговаривать, и чем больше злился, тем длиннее были его послания, мама каждый раз во время уборки недоуменно выбрасывала полную корзину его недомолвок.
– Странные вы, эльфы, – ундина (я уже запуталась в её именах) высунула узкую ладошку под начинающийся дождик – осень близко, надо поторопиться в царство фей, там всегда весна. – Ты, – громко крикнула она на тролля, – перебирай копытами порезвее.
…Спустя несколько минут мы обе, увязая в дорожной грязи, на пару тащили нашу телегу дальше. Дорога петляла, словно пьяная, заворачивалась резкими изгибами. С трудом втащив повозку на небольшой холмик, я остановилась. Здесь, на открытом месте, солнце уже не закрываемое витражами листьев берез и осин, обняло нас своими прощальными теплыми объятиями. Ундина разглядывала вывоженные в грязи ноги. Бакен спал, тролль сопел, гоблин потихоньку подглядывал за нами. Вдруг, ощущение опасности заставило меня вздрогнуть и оглянуться. Я медленно повела глазами, стремясь найти источник беспокойства, остановивший меня на полушаге. Динка – Льющаяся Вода, или Струйка Влаги (нет, не помню!), наконец оторвавшись от созерцания собственных ног, вопросительно посмотрела на меня.
– Ты чего? Пошли, дальше.
Но чувство смертельной опасности сковало мышцы. Краем глаза я уловила смутное движение, какой-то стремительный полет.
– Скоромоны. Все на землю.
И они мне сразу поверили, скатились с повозки и растянулись в придорожной грязи. Динка, та даже лопухом голову прикрыла.
Скоромоны, – учитель приносил их уже после начала урока, в огромном стеклянным сосуде, медленно и торжественно. Его неизменно сопровождали два ассистента, чтобы даже в просторном коридоре случайно не столкнуться со встречными эльфами. Руки учителя были дополнительно замотаны в несколько слоев грубого толстого полотна, словно эти слабые полузасохшие стебли могли обжечь кожу страшными незаживающими ранами. Цветы эти были добыты уже давно, несколько тысяч лет назад, но даже сейчас они таили в себе немалую опасность. Эльф-травник очень осторожно клал их на стол, предварительно отведя учеников на безопасное расстояние. Едва трепещущие венчики, словно дивные птички, раскрывали свои желтенькие с крапинками горлышки, но вместо сладкого пения в их глубине таилось нечто иное. Там были семена. Поставив перед нами щит, позаимствованный из лабораторных запасов и скрепленный для надежности металлическими полосами, учитель длинной указкой слегка касался полуспящих стеблей, и в то же мгновение из нежных цветов, вырывались сверкающие острия ядовитых семян. Они с яростью впивались в древний мустагримский щит, и янтарная жидкость текла по его поверхности, разъедая грубые доски. Даже на расстоянии сотни шагов было слышно, как плавилась под обжигающей жидкостью поверхность щита. Осторожно отделив одно из семян, учитель показывал нам, что оно снабжено острейшими наконечниками, числом более трех, и в полете может поражать цель любой стороной. Снова заключив растения в непроницаемые оковы, учитель подробно объяснял, как, впиваясь в тело жертвы, семечко молниеносно впрыскивает под кожу яд.
