Змей Горыныч (СИ) - Пациашвили Сергей Сергеевич (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Но тут он увидел выходящих из ворот горожан. В основном здесь были женщины, которые, вероятно, хотели воспользоваться речной водой для хозяйственных нужд. Ратмир молча наблюдал за ними, разглядел даже прекрасную дочь воеводы Всеволода, которая так напоминала ему Милану. Он тоже заметила его, хоть и тут же отвернулась, сделав вид, что не замечает. А затем женщины приступили к стирке, достали грязные вещи из корзин, зачерпнули воды в кадушки и ушаты. Теперь пейзаж был испорчен их присутствием, и Ратмир вынужден был оставить своё занятие. И всё же, принадлежности, необходимые для рисования, не убрал. Юные девушки только в самом начале помогали своим матерям, а затем детская натура в них победила, и они начали брызгать друг дружку водой, бегать и веселиться. Их звонкий смех эхом разносился вдоль реки, и Ратмир не заметил, как и сам начал улыбаться. Возможно, это и привлекло к нему местных красавиц. Сначала они подошли гурьбой, и, смеясь и переглядываясь, стали спрашивать, чем он тут занимается. Им было любопытно, никогда прежде они ничего не видели. Ратмир, как смог, объяснил им, что пытается изобразить красоту этих мест.
- Зачем это нужно рисовать на досках? - спрашивала дочь Всеволода, - ведь мы и так каждый день видим здесь эту красоту. Она жмурилась на солнце, и в этот момент особенно походила лицом на Милану. Ратмир почувствовал, как сжалось у него сердце, но не подал виду.
- Вы видите это каждый день, - отвечал он, - но я ведь уеду, и, возможно, этих мест больше не увижу. А так, вдалеке отсюда я всегда смогу вспомнить вашу землю.
Эти слова не могли не понравиться местным девушкам, а Ратмир в это время продолжал, обратившись уже к дочери воеводы:
- Во ты, например, очень красива. Такую красоту редко встретишь, но все люди смертны, и старость беспощадна ко всем. И если бы я мог изобразить твою красоту, мог запечатлеть в красках твой лик, то, возможно, ты бы смогла показывать картину своим детям, когда морщины уже коснулись бы твоего лица. И никто бы не забыл, как ты была прекрасна.
- Ты и вправду это можешь? – удивилась девушка.
- Правда, - отвечал Ратмир, - хочешь, покажу?
И она согласилась, и, казалось, когда она начала позировать ему, то стала ещё прекраснее, чем была. Возможно, она уже знала, что делает её краше, как нужно сделать волосы, надуть губки, задумчиво нахмурить лобик. И девушка даже и представить не могла, как она в этот момент похожа на княжну – сестру новгородского князя. Сначала её подруги были рядом, но потом им это быстро надоело, и они ушли по своим делам. Дочь воеводы же продолжала здесь сидеть, оставшись с художником наедине.
- Воевода твой настоящий отец? – спросил он невзначай.
- Нет, - печально нахмурилась девушка, -мой отец погиб. Мы жили в селе Пичаево, когда к нам пришли колдуны, точнее, их слуги из людей. Они забирали дань, не жалели никого. Когда отца не стало, мы голодали, но Всеволод взял её третьей женой, с тех пор голод прекратился.
- Значит, твои братья – Вацлав и Игорь, не сыновья твоей матери?
- Нет, их мать умерла недавно. Моему настоящему брату – 12 лет, его зовут – Фома.
- О, он – христианин. А тебя как зовут?
- Агния, - почему-то раздражённо отвечала девушка, - чего ты так долго?Дай посмотрю.
- Нет, - отвёл в сторону дощечку Ратмир, - ещё не готово.
- А когда будет готово?
- Дай бог к вечеру.
- Нет, я так долго не могу ждать. Моя матушка будет ругаться, у меня ещё много дел.
- Тогда в другой раз закончим. Завтра. Хорошо? Придёшь сюда с утра?
Агния засомневалась, но всё же ответила:
- Приду.
И с этими словами почти бегом направилась к городским воротам. Она была легка и прекрасна, как когда-то Милана. Ратмир видел в ней сходства, но не хотел, отказывался видеть отличия. Для художника был теперь один критерий красоты: сходство с княжной. По ней он мерил всё, любой звук, что напоминал звучание её голоса, считал чудесным пением, любую девушку с похожей фигурой считал самой желанной, и повсюду искал её глаза, и когда видел что-то похожее, начинал умиляться, хоть сердце его и наполнялось при этом тоской.
Глава 12.Талмат и Госта.
Стройные вороные скакуны неслись галопом по пыльной дороге. Всадники не жалели их и гнали всё быстрее и быстрее. Они не боялись свалиться с коней, их ноги и бёдра были невероятно крепки, ведь с раннего детства их обучали верховой езде. Печенеги, как и почти все в то время, не знали седла и стремени, но в отличии от всех, кочевники могли сражаться, не слезая с коней. Мёртвой хваткой их ноги обнимал тела скакунов, их крепкие пальцы хватались за гривы или вожжи, и уже никакие ветры, никакие неистовства разбушевавшегося жеребца не могли свалить их на землю. Талмат и Госта догоняли повозку, запряжённую всего одной лошадью и гружёную сеном. Мужик гнал во весь опор, и, хоть у него была хорошая фора по времени, шансов уйти у него не было никаких. Вскоре печенеги уже были рядом, схватили за вожжи его коня и грубо его остановились. Всё было кончено. Мужик попытался бежать, но Госта набросился на него, как хищник, и свалил на землю, а затем достал кинжал.
- Может отрезать тебе уши? – произнёс сухим голосом Талмат, - наш отец любил отрезать чужакам уши.
- Нет, лучше отрежем его отросток, - подхватил разъярённый Госта, - и то, что под ним. Чтобы ты, собака, больше никогда не мог ласкать женских бёдер.
- Скажи, Вышко, у тебя есть женщина? – спросил Талмат.
- Есть, - дрожащим голосом отвечал мужичок.
- Ты хочешь ещё зачать ей детей? Хочешь? Говори!
- Да, хочу.
- Тогда лучше не дури. Ещё раз такое повториться, и я разозлюсь.
Вышку еле живого от страха усадили в телегу. Ему нужно было лишь показать этим дикарям самый короткий путь до Волги, а потом он отправится домой. Хуторянин в душе уже ругал себя за свою самонадеянность. Уже шли вторые сутки, как он путешествовал с этими чужеземцами, ряженными в славянские камзолы. Вышко лишь выехал за сеном, и тут же был схвачен. Вторые сутки он не видел своей семьи, а до Волги путь был не близкий. И вот, пока его спутники спали, мужик тайком увёл за собой своего коня с телегой и надеялся добраться домой. Здесь уже чужаки бы его не тронули. Но всё вышло иначе. Воины из незнакомого племени не испугались погнаться за ним, хоть их было всего двоя, не испугались нарваться на местных. Причин такой смелости Вышко никак не мог понять, и объяснял для себя это тем, что на самом деле их здесь не двоя, а больше. Не понятно лишь было, откуда они взялись: внешне чужаки были больше похоже на южан. Один, тот, что постарше и звался Талматом, брил бороду, лицо имел узкое и немного вытянутое, чем напоминал лошадь. Сходство усиливалось ещё и тем, что свои длинные чёрные волосы он убирал на затылке в некое подобие конского хвоста. Второй, что помладше, носил совсем короткую бороду, длинные сальные патлы спадали ему на лицо и на плечи, взгляд был хмурый и полный неистовой злобы. Талмат всегда был хладнокровен, что давалось ему очень нелегко. Он постоянно сдерживал своего младшего брата, который был жесток и свиреп не по годам. Сначала христианскую веру принял старший из братьев, а уже затем он заставил тоже самое сделать и младшего. Госта слушался старшего брата, как слушался своего отца, когда тот ещё был жив. В 992-ом году от рождества Христова он погиб, сражаясь против таких же печенегов при Трубеже, на стороне князя Владимира. После той битвы князь решил избавиться от своих союзников-печенегов и переселил в город Владимир, основанный им на ростовской земле. Там печенеги помогали владимирцам отражать атаки половцев, и ряды их поредели ещё больше. А затем братья уехали в Новгород, где поступили в городское ополчение, в сотню Олега Медведя, которая в скором времени в полном составе перешла в богатырское ополчение, под начало воеводы Вольги.
Вышко больше не пытался бежать, вечерами Талмат привязывал его к своей ноге перед сном. Так они и добрались, наконец, до реки, которая была столь огромна, что противоположный берег её казался лишь узкой чёрной полоской на горизонте. Сомнений не было, это и есть могучая Волга.
