Солтинера. Часть вторая (СИ) - Ледок Диана Дмитриевна "diledok" (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
- Да, действительно, это звучит несколько странно.
- Ведь правда? - София пожала плечами. - Куда лучше это бы звучало с моей девичьей фамилией - Мелентьева, но...
Розе показалось, что еще немного, и от ее внешнего спокойствия не останется и следа - бушующие у нее внутри растерянность и непонимание просто прорвутся в конце концов наружу в виде какого-нибудь ненужного вопроса. В качестве профилактики она плотно сжала губы и с мольбой посмотрела Леону в глаза. Тот кивнул ей и спросил, обращаясь к Софии:
- Простите, но мы не совсем понимаем - вы сказали, что ваша девичья фамилия - Мелентьева?
- Ах, да, действительно, - спохватившись, закивала София. - Я совсем забыла - откуда вам знать все это, - она замешкалась на пару секунд, а потом отрывисто сказала. - Мои родители на самом деле удочерили меня, когда мне еще и года не было, и почему-то они посчитали, что мне будет лучше оставить себе фамилию моей родной матери. И я этого не очень понимаю, - прибавила она, вздернув брови. - Куда лучше было бы мне стать Речной, ведь моих настоящих родителей я не помню, и носить их фамилию... Словом, я была Мелентьевой вплоть до свадьбы с Робером. Так что теперь не осталось ничего, что напоминало бы мне о моих биологических родителях. То есть, почти ничего, - нехотя поправилась она. - Осталось завещание, найденное после смерти мамы, да еще и письмо.
Роза ахнула и Леон успокаивающе провел рукой по ее спине.
- Написанное ею? - спросил он глухим голосом.
София кивнула. Осторожно подойдя к стоящему в комнате гардеробу, она выдвинула один из ящиков и достала оттуда коробочку. Стерла с нее пальцем пыль, открыла крышечку и с осторожностью достала ветхое письмо. Передала его Розе и та с трепетом развернула бумагу.
- Это письмо некой Розе, - пояснила София, спокойно глядя на бумагу, которая дрожала в руках Розы. - Письмо твоей теске, которая получила его и впоследствии передала моим опекунам. Кроме него и завещания ничего не осталось. Одежда и прочее имущество досталось ее матери, а я - ее друзьям, Речным. Если хочешь, прочти его.
Не обращая внимания на громко стучавшее где-то у горла сердце, Роза расправила листок на коленях и они с Леоном склонились над ним. Оно было датировано двадцать вторым ноябрем 1926 года, и содержало следующие строки:
"Милая Роза, пишу это письмо тебе, поскольку из всех моих друзей только тебе я могу доверить мою тайну. Возможно, ты захочешь поделиться ей с твоим другом - думаю, будет лучше, если ты сделаешь это и прочтешь письмо ему. Впрочем, оставляю решение за тобой.
За время нашего знакомства произошло много того, от чего я с радостью отказалась бы теперь - слишком много боли мне пришлось пережить. Но сейчас это неважно, и я понимаю, что прожила прекрасную жизнь, и жалеть ни о чем не стоит. Скоро я умру, и я ничуть не сожалею об этом, так как не имею больше цели в этой жизни.
Прежде, чем эта свеча догорит, я постараюсь объяснить тебе, что же случилось - надеюсь, я успею сделать это, прежде чем силы полностью оставят меня. Итак, слушай, или, вернее читай:
Незадолго до рождения моей дорогой девочки я уже думала, что моя жизнь налаживается, что раны, нанесенные мне жизнью, скоро затянутся, не оставив и следа. Я имела право так думать... я чувствовала, что наконец нашла человека, с которым мне наконец удастся забыть о прошлом и начать новую жизнь. Мне казалось, что и он полюбил меня так же сильно, как я его. Я боготворила его, больше того, как выяснилось позже, я просто не смогла без него жить. Ради него я смогла бы сделать все на этом свете, стоило ему только меня попросить. И по его милости я теперь пишу тебе это письмо.
Он оставил меня, и оставил ради другой. После его ухода я думала, что смогу выжить, что смогу вырастить дочь и жить дальше - да, я так думала. Но спустя несколько дней я поняла, что не смогу этого сделать. Да простят меня мои близкие и безмерно любимая дочь!
Моя свеча гаснет, как гаснет и моя жизнь, дорогая Роза.
Письмо я пишу лишь затем, чтобы попросить тебя взять к себе мою Софию, мою девочку, и позаботиться о ней.
И, конечно, затем, чтобы ты не думала, что в моей смерти виноваты люди. Нет, лишь мое сердце всему виной!
Я прошу тебя проследить за тем, чтобы на мой гроб возложили лилии, в знак моей чистой и нежной любви ко всем, кого я оставляю. Это моя последняя просьба.
Да благословит тебя Бог! Прощай!"
Несколько раз перечитав письмо, Роза молча отвернулась и несколько раз прерывисто вздохнула.
Лилии... Если бы она только могла знать об этом раньше! Но как же сама суть письма - почему никто не знал о том, что Анна Мелентьева сама решила покончить свои счеты с жизнью? Неужели София сознательно решила избавиться от темного прошлого собственной матери, и ничего не рассказала ни своей дочери, когда та выросла, ни кому-либо еще из близких? И единственными людьми, с кем она могла поделиться, оказались чужаки, иностранцы - Леон и она. Те, кого эта история просто не должна была заинтересовать. А что до родственников - вполне вероятно, что в конце концов София просто выбросила письмо, а в рассказах дочери ограничилась только упоминанием про лилии. И прошлое оказалось забыто. Забыто навсегда - если бы не они с Леоном.
Но кого Анна имела в виду, когда писала это письмо? Неужели она все-таки хотела, чтобы она, Роза, нашла его и обо всем ему рассказала? Или, быть может, она написала ей о нем просто потому, что не смогла промолчать?
Кончив читать, Леон молча протянул письмо Софии, и, пока та прятала его, он приобнял Розу за плечи.
- Вы знаете, что сталось с этой самой Розой? - спросил он после довольно продолжительного молчания. - По словам вашей матери, она была ее подругой. А что вы о ней знаете?
- О, совсем ничего, - пожала плечами София. - Мои приемные родители говорили, что она только передала им меня, а потом исчезла.
Еле сдержавшись, чтобы не воскликнуть "Как я могла?!", Роза спросила:
- А как нашли это письмо?
- Говорили, что эта самая Роза, ее подруга, придя однажды ее навестить, обнаружила ее в темной комнате с задернутыми шторами, лежавшей на полу с пером в руке, и с этим самым письмом на столе. И еще говорили, что на ее теле не обнаружили ни одной смертельной раны, ни яда в крови... Словом, ничего, из-за чего она могла бы умереть. Ее похоронили, так и не узнав, от чего именно она умерла. Врачи терялись в догадках, и в конце концов решено было считать, что причиной смерти послужило разбитое сердце.
- Ну еще бы, - пробормотал Леон.
- Мама рассказывала, что на гроб Анны возложили целый букет лилий, как она и просила.
София как-то странно угрюмо улыбнулась и добавила:
- Кроме этих писем я ничего не знаю о ней. По крайней мере ничего, что не опиралось бы на факты... Конечно, мне рассказывали о ней ее родственники, но это было совершенно не то, чего бы я хотела... или ожидала услышать на самом деле. Вы понимаете? Ничего не знать о собственной матери, какого? - она горько усмехнулась.
Несколько минут протекли в неловком молчании. София задумчиво смотрела на спящую Олив, а Леон с Розой не смели обменяться и взглядом. Наконец, Леон сказал, что Олив, кажется, заснула. София вздохнула, словно провожая какие-то свои тайные мысли, а потом встала и пошла к двери, поманив гостей следовать за собой.
- Кажется, Фредерик ушел, - сказала она, оглядевшись и увидев сидевшего на диване с газетой мужа. Тот кивнул и улыбнулся.
- Только что, - сказал он. - Морис начал шуметь, и он пошел с ним на улицу. Сказал, что подождет вас, - добавил он, обращаясь к Леону. - Он ведь обещал показать вам город.
- Да, действительно, - согласился Леон, слабо улыбнувшись. Он взял Розу за руку. - Тогда нам пора. Большое вам спасибо за гостеприимство.
София проводила их до двери, а когда Леон с Розой попрощались и вышли за порог, она им улыбнулась все той же странной, угрюмой улыбкой.
