Хищная Орхидея - Полянская Катерина (книги хорошего качества .txt) 📗

Несмотря на довольно густой полумрак, наши взгляды встретились.

Клянусь, еще немного, и вспыхнули бы искры.

— Ну, надо же кого-то им считать, — буркнула я.

— Ты невыносима.

Отвернуться и больше с ним не разговаривать. Такой прекрасный был план! Но экипаж дернулся — и меня с силой швырнуло вперед.

А вернуться обратно уже не получилось. Сильные руки сжались, удерживая. Сияющие магией глаза оказались прямо напротив моих, наши носы почти соприкасались, и я улавливала его дыхание с запахом мокрого леса.

Лучшая защита — нападение.

Исключительно поэтому зашипела:

— Тебя никто не заставляет меня терпеть! — Следующие слова просто вырвались, я не успела их удержать: — И вообще, это ты чарами просочился в наш дом. В мою жизнь. Не тебе жаловаться.

Впервые я прямым текстом сказала это.

Было немного стыдно и одновременно… стало легче.

— Я и не жалуюсь, — со знакомой полуулыбкой, которую я всей душой ненавидела, отозвался Моррис.

Кольцо рук не разжал.

Экипаж при движении немного покачивался, все же дороги у нас неважные. Пришлось упереться ладонями в плечи фейри, чтобы случайно не ткнуться губами ему… куда-нибудь. Поза вообще получилась какая-то нелепая. Одной ногой я упиралась в свое сиденье, вторая, согнутая в колене, прижималась к его бедру. Неудобно, спину уже начало слегка тянуть, и тонкая ткань комбинезона точно не являлась хорошей идеей. Кто же мог знать, что призраки могут быть такими горячими на ощупь? Но если попытаюсь сменить положение, рискую оказаться сидящей на нем верхом. Этого совсем-совсем не хотелось. Так что приходилось терпеть.

— То есть ты даже не собираешься отрицать, что очаровал своей магией мою мать, чтобы просочиться в наш дом? — Изумление и злость немного сглаживали неловкость положения.

Тепло его рук просачивалось сквозь ткань комбинезона. Меня немного трясло. И… только сейчас заметила, что ладони у фейри уже не такие тонкие и изящные, как раньше.

— Зачем отрицать очевидное? — все с тем же непробиваемым спокойствием отреагировал мой детский кошмар.

Я дернулась.

Он оказался сильнее.

— Ну ты и… мерзкая личинка паразита! Ты хуже любого чудовища!

Фиолетовый свет в глазах потемнел, застрял на грани между синим и черным. В какой-то момент я подобралась, ожидая, что сейчас Моррис швырнет меня обратно на сиденье, и будет больно.

Но пробить его равновесие опять не удалось.

— Не надо оскорблений, Мая, — мягко попросил он. Впрочем, не без упреждающих ноток. И сжал крепче, показывая, что это далеко не предел его сил. — Ты хотя бы раз задумалась, как все выглядело с моей стороны?

— Ну и как?!

И какое, спрашивается, мне до этого дело?

— Фейри, которая меня родила, бросила нас с отцом почти сразу, я ее даже не помню. Впрочем, называть отцом этого человека не хочу. Он пил, играл в карты и только из-за моих способностей не избавился от меня раньше. Их выгодно было продавать всяким богатым уродам. Но, даже несмотря на это, я все равно за его долги оказался в клетке.

— Тебя пожалеть? — Это была защитная реакция, потому что внутри уже все дрожало от сострадания.

Как при первой встрече.

Наверняка мне придется расплатиться за это, как и тогда.

— Не надо. — Моррис припечатал меня взглядом, вынуждая прикусить язык, и продолжил рассказывать. Видимо, ему давно хотелось это сделать. — Я провел в ней несколько месяцев, прежде чем «выставка уродцев» добралась до Реведшира. Нас почти не кормили, чтобы не скапливались силы на магию. Я представлял, что все происходит не со мной, старался вообще ни о чем не думать, и время текло почти незаметно.

Он облизал пересохшие губы.

Глаза вновь засветились фиолетовым.

— А потом я увидел тебя. Ты была такой хорошенькой, измазала свое красивое платье, чтобы подобраться ко мне, и смотрела огромными синими глазами. И я… захотел быть там, где была ты. Хотя бы просто в городе. Для этого пришлось собрать последние силы и очаровать подошедшую женщину. Я тогда понятия не имел, что это твоя мать! Кстати, я почти сразу признался во всем, и она поняла.

— О да, она была просто замечательной! Для тебя!

Меня душили жалость, и слезы, и куча застарелых обид… А еще я чувствовала себя запертой в клетке. Я не хотела здесь жить!

— Мая!..

— Что — Мая?

Экипаж снова качнулся. Руки с талии переместились куда-то ниже, удерживая меня от падения, но ни один из нас не придал этому значения.

— Не я виноват в вашем разладе.

— Но с твоим появлением все стало еще хуже!

Когда маленький обаятельный нелюдь поселился в нашем доме, я обнаружила, что герцогиня способна любить. Просто не меня.

— Правда? — Его голос стал недобро вкрадчивым. — Ты сама всегда выставляла шипы. И не только в мою сторону. Сколько раз я сглаживал ваши конфликты? Это я уговорил ее позволить тебе посещать занятия. Иначе ты бы не имела минимальной подготовки для поступления в академию. Это я сделал все, чтобы ты осталась в столице. О более мелких моментах, так и быть, промолчу.

Вот теперь меня точно трясло от ярости.

— Ты стравливал нас!

— Бред.

Как же хотелось расцарапать его идеальную физиономию…

— Ты следил за мной, за каждым шагом!

— Выловил тебя в озере, когда ты чуть не утонула, помог отбиться от девчонок с ярмарки, которые пытались украсть у тебя кошелек и украшения. Продолжать? — Тут у него, конечно, тоже было свое мнение. — Я просто хотел быть частью твоего мира.

— И поэтому постоянно ябедничал на меня матери? — Я нашла, за что ухватиться.

Моррис всегда так делал — легко находил оправдание любому своему поступку. А я оказывалась не то бестолочью, не то полной дрянью. Больше так не хочу! Главное, сейчас не запутаться в его сетях.

— Всего дважды. — Он опять не стал отпираться. — Поверь, я этим не горжусь.

— Поздравляю, в кои-то веки верная оценка ситуации.

Сарказм не был услышан.

— Тебе исполнилось семь, и ты часами просиживала в темном склепе. Согласись, это странно? — Испытующий взгляд. Попытка призвать к разуму. Все как всегда. — Я беспокоился, но не мог даже заглянуть внутрь, ваша родовая сила не пускает посторонних, а я тогда еще не был достаточно к вам близок. Три попытки поговорить с тобой провалились, и я пошел к герцогине.

Меня наказали. А он таскал мне печенье с кухни.

Я кормила им птиц на подоконнике.

Сама не взяла в рот ни крошки. Боялась, что фейри его заколдовал, и если я съем хоть немного, тоже потеряю от него голову, как все.

С тех пор я окончательно охладела к сладкому.

— За ведьму тебе вообще следовало бы меня поблагодарить. Как можно доверяться незнакомой тетке? Между прочим, до тебя три ее ученицы бесследно пропали при непонятных обстоятельствах. Это легко выяснилось. До сих пор поражаюсь твоей беспечности!

Идеальный-преидеальный Моррис.

Ну-ну.

— Был еще третий случай, — мне все еще оставалось, что сказать.

— Какой?

— Когда ты не дал мне сбежать в первый раз и обещал ничего не говорить матери. Но сдал меня со всеми потрохами тем же вечером!

Он посмотрел на меня как-то странно.

— Я не сдавал.

— А кто тогда?

Выразительно так закатил глаза.

Когда хочет, у него очень живая мимика.

— Нас видел и слышал весь вокзал, люди на улице, слуги в доме. Но подлым, конечно, могу быть один я.

Демоны. Мне даже в голову не приходило, что рассказать герцогине мог кто-то другой.

— Я должен был больше защищать тебя, — совсем тихо добавил Моррис. — Но, Мая, я тоже был ребенком. И, в отличие от тебя, у меня не имелось ни семьи, ни дома, ни какого-то места в жизни. К тому же я не совсем человек и не всегда знаю, как вы ведете себя в том или ином случае.

Идиотская ситуация. Все еще до боли обидно, но… так близко, так вкусно пахнет сырым лесом и дождем, и мне искренне жаль мальчика, запертого в клетке на потеху необразованной провинциальной публике только потому, что он не совсем человек.