Ночной охотник - Барнс Томас (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗
Эти вещи были настолько дороги для Хрипуна, что даже ночью он никогда не оставлял их далеко от себя.
Прежде всего, там лежал его заветный кинжал. Боевой клинок с молибденовым девятнадцатифутовым лезвием не раз выручал Хрипуна в самых тяжелых ситуациях. «Оружие выживания» было изготовлено давным–давно, еще в двадцать втором веке для какого–то рядового героя из элитной роты морских пехотинцев «U. S. Forces», отборной части армии Соединенных Штатов.
Не только лезвие могло угрожать неприятелю. Массивная тяжелая ручка кинжала тоже могла служить грозным орудием. Никому не удалось бы сосчитать, сколько вражеских голов с хрустом треснуло после мощных ударов этой рукояти. В рукоятке кинжала Хрипуна, как в футляре, хранилось довольно много разных мелких предметов, в разное время обнаруженных им в самых укромных уголках Забытых Городов. Древняя турбозажигалка, извергающая тонкий язык пламени, не гаснущий даже при шквалистом ветре. Моток тончайшей, но прочнейшей углеродистой арамидной нити, выдерживавшей немыслимые тяжести. Тонкие, но увесистые метательные иглы, изготовленные из титанового сплава, которыми он мог безошибочно поразить цель шагов с двадцати. Компас, вмонтированный в основание массивной рифленой рукоятки. Все эти предметы должны были помочь выжить в самых неблагоприятных условиях и постоянно находились при нем.
Кроме боевого клинка, кожаный мешок Кийта скрывал в себе еще и уникальный древний предмет, напоминавший по внешнему виду гигантскую маску. Голова любого человека, надевшего ее, становилась такой уродливой, что на первых порах даже бывалые сёрчеры покатывались со смеха.
Изуродованное шрамами лицо Хрипуна и так не блистало особой красотой, а в отливающей лиловым глянцем «маске» он сразу начинал походить на гигантского хищного жука, разглядывающего всех окружающих радужно отблескивающими, бессмысленно выпученными «глазами» странной, почти квадратной формы.
В двадцать втором веке таким прибором трудно было удивить даже какого–нибудь несмышленого пятилетнего мальчишку. Это был обыкновенный архаичный ноктовизор. Самый банальный фотонный умножитель, больше известный как прибор ночного видения, предназначался для обзора окрестностей в полной темноте.
Естественно, Кийт совершенно не представлял себе, как именно называлась прежде эта вещь. Невозможно было объяснить, в чем заключался принцип ее действия.
Он знал только, что шел уже шесть тысяч четыреста семьдесят девятый год от Рождества распятого Спасителя мира. После Смерти, словно мраком окутавшей Землю, многие секреты человеческой цивилизации оказались утрачены навсегда.
Обнаружив однажды прибор в одном из Забытых Городов, он не сразу сообразил, в чем заключается его загадка. Потом он даже не мог объяснить себе, почему не оставил на месте дурацкую маску или не отбросил ее в сторону, как часто поступал со многими другими непонятными вещами.
Но вскоре представился удобный случай для открытия тайны. Случайно, бессознательно он надвинул эту маску на лоб во мраке и через мгновение просто обомлел: темнота перестала быть темнотой!
Оказалось, что человеческая мысль несколько тысячелетий назад побеждала даже глухую ночь…
Про себя он окрестил прибор просто и понятно: «совиные глаза».
С тех пор он неоднократно пользовался своей находкой. Кийт постоянно прибегал к помощи «совиных глаз» и изумлял бывалых, опытных, но ничего не понимающих в технике сёрчеров своей невероятной, сверхъестественной способностью видеть во тьме. И так его авторитет в отряде был непоколебим и каждое его слово звучало, как закон, обязательный к немедленному выполнению, — но после того как Хрипун несколько раз продемонстрировал свои новые возможности, уважение сёрчеров превысило все мыслимые пределы.
Рядом с его походным мешком лежало и дорогое, но довольно распространенное в Республике Метс оружие, известное как «метатель».
Метатель, этот заряжавшийся с дула гладкоствольный карабин, стрелял шестидюймовыми разрывными снарядами. При прямом попадании шагов с двадцати он был способен поразить самого грозного лемута… что и испытал на себе вербэр, так некстати напавший на Медноволосого Хорра.
Единственное неудобство этого оружия заключалось даже не в его дороговизне, а в том, что метатель нужно было тут же перезаряжать, что делало его применение в условиях жаркой схватки не очень удобным.
Смертоносные снаряды для метателей производились только вручную в специальных маленьких мастерских, расположенных, как правило, при кандианских Аббатствах, и после каждой очередной экспедиции Кийту, чтобы пополнить арсенал, обычно приходилось отдавать немало своих находок в обмен на драгоценные заряды.
В каких бы местах ни приходилось Хрипуну ночевать, где бы он ни вынужден был приклонить голову, он всегда точно знал, что на шее у него висит ментальный рефлектор, а рядом находятся самые дорогие для него вещи: молибденовый клинок, компьютерная карта, «совиные глаза» и метатель.
В лесной пещере Кийт долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок. Он длительное время бодрствовал, а потом соскользнул в пучину сна, как в бездонный темный омут.
Среди ночи, едва только слабые лучи полной луны, вышедшей из–за облаков, коснулись земли, он внезапно проснулся от гнетущего страха, заполонившего каждую клеточку организма. Сразу стало понятно, что это неспроста.
Так ощутимо могло разбудить лишь то самое трагическое, черное предчувствие, которое внезапно охватило его у костра, когда из языков пламени на него стал надвигаться странный женский образ.
Каждая клетка тела Хрипуна тревожно вибрировала. Каждый сегмент его организма словно впитывал агрессивные телепатические импульсы, источник которых был пока совершенно непонятен.
С первых же секунд Хрипун понял по силе ментальных сигналов, что неприятности, которые он предчувствовал, уже подступили совсем близко.
В такие моменты телепатические способности его обострялись, активизировались, и он мог мысленным зрением мог видеть даже сквозь неживую материю. Мысленный взор проникал сквозь заросли кустарника, толстые стволы вековых деревьев, даже сквозь прочные каменные стены. Временами Кийт таким образом ориентировался в пространстве и был способен предвидеть будущее, безошибочно предсказывая приближение беды.
Но сейчас неожиданно до чуткого слуха Хрипуна донеслось нечто совершенно непонятное, нечто тревожное и пугающее. Ничего подобного он за всю свою жизнь не слышал…
В эту полуночную пору огромный лес обычно всегда был наполнен самыми разнообразными звуками, не прекращавшимися ни на мгновение.
Гудение ночных насекомых сливалось с дикими воплями хохочущих попугаев. Прерывистый хруст веток спорил с осторожным шуршанием травы.
Но сейчас ночной лес словно вымер. А этот странный звук, разорвавший ночной воздух, оказался совсем непохож на завывание ветра, плеск водопада около озера или шелест листьев.
Странный звук словно разбухал и ширился. Он приближался с бешеной скоростью, превращаясь в… громкий женский смех!
Хрипуну казалось, что гигантский лес, раскинувшийся кругом, содрогался от этого непонятного смеха. Ему чудилось, будто ветви мощных деревьев сотрясались, что кипарисы и пальмы раскачивались от крепких корней до высоченных крон и, все равно, смех продолжал надвигаться.
Издевательский, саркастический женский смех точно разбухал в ушах Кийта. Не в силах больше оставаться на одном месте, Хрипун вскинулся на своем ложе и огляделся вокруг.
Все было спокойно. Казалось, что этот непонятный шум достигает только его слуха. Никто из сёрчеров словно ничего не слышал. Все продолжали спокойно спать под сводами лесной пещеры.
А между тем было совершенно очевидно, что женский смех нарастал. Звук его усиливался с каждым мгновением и становился совершенно невыносимым. Хрипун ясно чувствовал, как, по мере приближения однообразного звука, его сердце невольно сжимается.
Вокруг ощутимо сгущалась напряженность. Даже сырой ночной воздух вокруг, казалось, становился вязким и плотным.
