Мусаси - Ёсикава Эйдзи (книга регистрации .TXT) 📗
– Немудрено. Впрочем, я послал за тобой, дабы искупить свое тогдашнее поведение. Проходи, садись. Красотки, сакэ!
– Я тороплюсь. У меня встреча в Сэте. И я должен быть трезвым.
– С кем же ты встречаешься?
– С человеком по имени Миямото. Он друг моего детства…
– Миямото Мусаси? Вы договорились о встрече на постоялом дворе на перевале?
– Как вы узнали?
– Я все знаю о вас с Мусаси. Я разговаривал с твоей матерью – ее зовут Осуги, так ведь? Мы с ней повстречались в главном храме на горе Хиэй. Она поведала мне о своих страданиях.
– Вы встречались с моей матерью?
– Да, прекрасная женщина! Я восхищен ею. Монахи на горе Хиэй относятся к ней с почтением. Я как мог пытался приободрить ее.
Ополоснув чашечку в воде, Кодзиро протянул ее Матахати.
– Выпьем и забудем про старую вражду. Нечего беспокоиться из-за Мусаси, когда с тобой рядом Сасаки Кодзиро.
Матахати отказался от чарки.
– Почему?
– Не могу. Мне пора идти.
Матахати направился к выходу, но Кодзиро схватил его за руку.
– Садись!
– Меня ждет Мусаси!
– Не будь глупцом. Попытаешься напасть на Мусаси в одиночку, так он прихлопнет тебя, как муху.
– Вы ошибаетесь. Мусаси хочет мне помочь. Мы вместе отправляемся в Эдо, где я начну новую жизнь.
– Считаешь, что Мусаси можно доверять?
– Многие ругают его, а все потому, что моя мать распускает о нем сплетни. Она клевещет на него. В этом я убедился, поговорив с Мусаси. Он – мой друг, и я хочу подражать ему и чего-то добиться в жизни. Пусть и с большим запозданием.
Кодзиро хохотал, хлопая ладонями по татами.
– Почему ты такой простодушный? Мать рассказывала о твоей наивности, но ты, оказывается, совсем простак!
– Неправда! Мусаси…
– Сядь и послушай меня. Как ты можешь, предав мать, подружиться с ее врагом? Это подло. Я посторонний человек, и то обещал отважной старой женщине любую помощь.
– Мне нет дела до вашей помощи, я должен встретиться с Мусаси, не задерживайте меня! Эй, девушки, принесите кимоно, оно уже высохло!
Кодзиро пьяно посмотрел на Матахати.
– Не прикасайтесь к кимоно, пока я не прикажу, – скомандовал он девушкам. – Послушай, Матахати. Не лучше ли сначала посоветоваться с матерью, а уж потом отправляться в Эдо с Мусаси?
– Я решил обязательно пойти в Эдо с Мусаси. Если я там чего-нибудь добьюсь, то и с матерью все уладится.
– Повторяешь слова Мусаси. Кто, как не он, научил! Давай подождем до завтра и вместе встретимся с матушкой. А сейчас повеселимся. Останешься здесь, и никаких возражений!
Девушки хором поддакивали Кодзиро, зная, что у него водятся денежки. Никто не принес кимоно Матахати, а после нескольких чарок сакэ он забыл о нем.
В трезвом состоянии Матахати боялся Кодзиро, но во хмелю осмелел. Он хвастал умением пить, требовал еще сакэ, бахвалился, проклиная судьбу. Под утро Матахати свалился и опомнился пополудни.
После вчерашней грозы солнце светило ярче, а воздух был напоен свежестью. Матахати хотелось выплюнуть выпитое накануне сакэ. В ушах звучал голос Мусаси. К счастью, Кодзиро еще не проснулся в соседней комнате. Матахати осторожно спустился вниз, оделся и поспешил в Сэту.
Вода под мостом, замутненная дождем, была усеяна опавшими лепестками сакуры, обломанными веточками глицинии, желтыми цветами акации.
В чайной у моста Матахати сказали, что человек, приехавший на корове, прождал до вечера, ушел в гостиницу, а утром снова был на Ивовом мосту. Не дождавшись, он оставил записку, привязав ее к иве, и уехал.
«Так и не дождался тебя. Не могу больше оставаться здесь. Постарайся догнать меня по дороге», – гласила записка, похожая на большую белую бабочку.
Матахати заспешил по дороге Накасэндо, ведущей из Кисо в Эдо, но и дойдя до Кусацу, он не нагнал Мусаси. Матахати миновал Хиконэ, Ториимото и уже подумал, что проглядел Мусаси. На перевале Сурибати он прождал полдня, вглядываясь в прохожих. Когда Матахати достиг поворота на Мино, он вспомнил слова Кодзиро.
«Неужели меня одурачили? – спрашивал он себя. – Правда ли Мусаси хотел идти вместе со мной в Эдо?»
После долгих поисков Матахати наконец увидел Мусаси на выезде из города Накацугава. Он обрадовался, но, подойдя поближе, обнаружил, что женщина на корове – Оцу. Охваченный ревностью, он не мог держать себя в руках.
«Какой я дурак! – подумал он. – Дурак с того самого дня, как он уговорил меня сбежать на войну. Не позволю издеваться над собой! Подожди, я еще с тобой расквитаюсь!»
Чета водопадов
– Ну и жара! – воскликнул Дзётаро. – Впервые так запарился на горной дороге. А мы сейчас где?
– Недалеко от перевала Магомэ, – ответил Мусаси. – Говорят, это самая трудная часть пути.
– В любом случае с меня довольно! Но скорее бы оказаться в Эдо. Там куча народу. Правда, Оцу?
– Действительно, только я вовсе не спешу в Эдо. Всю жизнь пропутешествовала бы по пустынной дороге.
– Вольно так говорить, когда едешь верхом. Шла бы пешком, запела бы по-другому. Смотрите, водопад!
– Отдохнем, – коротко бросил Мусаси.
Они свернули на узкую тропинку. Цветы на поляне еще блестели росой. Путники подошли к одинокой заброшенной хижине, стоявшей напротив водопада на скале. Дзётаро помог Оцу спешиться и привязал корову к дереву.
– Взгляни, Мусаси, – произнесла Оцу, указывая на дощечку на хижине, гласившую: «Мэотоно таки» – «Чета водопадов». Смысл объяснялся просто – скалы разделили водопад надвое. Один поток, мощный и бурный, низвергался с высоты с грозным ревом; второй, тихий и прозрачный, струился ровным потоком.
Кипящий водоворот у подножия водопада привел Дзётаро в неописуемый восторг. Скатившись вниз по склону, он забегал по обточенным водой камням, подпрыгивая и приплясывая.
– Полно рыбы!
Вскоре он истошно завопил:
– Поймал! Камнем ее оглоушил!
Обрадованный мальчик побежал дальше, и шум воды поглотил его голос.
Мусаси и Оцу сидели на траве в тени хижины. Над поляной играли сотни маленьких радуг.
– Куда он убежал? – произнесла Оцу. – За ним не углядишь.
– Неужели? Я в его возрасте был куда хуже. А Матахати был тихоней. Где он? Откровенно говоря, я за него волнуюсь больше, чем за Дзётаро.
– Я рада, что Матахати нет с нами. Мне пришлось бы прятаться от него.
– Зачем? Мы бы ему все объяснили, и он понял бы нас.
– Вряд ли. Он и его мать не похожи на других людей:
– Оцу, ты окончательно решила?
– О чем ты?
– Хочу спросить, не надумаешь ли ты вернуться к Матахати?
Лицо Оцу исказила гримаса отвращения.
– Никогда! – негодующе ответила она.
Глаза Оцу покраснели, она закрыла лицо руками. Белый ворот кимоно вздрагивал от ее рыданий. Дрожащая фигурка девушки словно бы говорила Мусаси: «Твоя и только твоя!»
Мусаси пожалел о сказанном. Несколько дней он постоянно был рядом с Оцу, любуясь игрой света на ее теле. Вечерами, когда на ее одежду падал неверный огонь лампы, днем в лучах теплого солнца. Бисеринки пота на ее, коже напоминали ему капельки росы на цветах лотоса. По ночам их разделяла тонкая ширма, и он с волнением вдыхал тонкий аромат ее волос. Кровь его закипела, как водопад. Неукротимая страсть овладела Мусаси. Резко встав, он отошел в сторону, на солнце, и сел в высокую зимнюю траву. Он тяжело вздохнул. Оцу подошла к нему, опустилась на колени рядом и вопросительно посмотрела ему в застывшее, строгое лицо.
– Что с тобой? – спросила она. – Я чем-то расстроила тебя? Прости меня.
Чем напряженнее становился взгляд Мусаси, тем теснее прижималась к нему Оцу. Она вдруг обвила его руками, от теплоты ее хрупкого тела Мусаси содрогнулся.
– Оцу! – закричал он. Мощными, коричневыми от загара руками он схватил Оцу и опрокинул ее на траву. У Оцу перехватило дыхание от грубости его порыва. Освободившись из его объятий, она сжалась в комочек.
– Ты не должен так поступать! – хрипло крикнула она. – Как ты мог? Никогда не ожидала от тебя. Неужели ты такой, как все мужчины! – рыдала она.
