Хельмова дюжина красавиц. Дилогия (СИ) - Демина Карина (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗
Младенцы росли. Кто покрепче, то и вырастал, невзирая на холод, царивший в богадельне, на серость, на скудное питание, на учебу в ближайших мастерских, где с учениками-бригитами обращались весьма себе вольно, почитая их за бесплатную рабочую силу. И главное, выходили за двери богадельни отнюдь не королевские экономки, а в лучшем случае швеи да прачки, ежели совсем уж крепко везло, то помощники кухарок…
Свобода?
Да разве ж была она там?
Вот только Себастьян крепко подозревал, что Клементина с его размышлениями не согласится. А потому оставил их при себе. Клементина же, резко повернувшись к племяннику, окинула его нехорошим взглядом. Лишь бы не прибила в приступе благородной ярости… хотя Себастьян крепко подозревал, что убить Матеуша ей не позволят. Кто бы ни стоял за сим выступлением, но на Матеуша у него собственные планы имелись.
А время шло.
Летело просто-таки, отделяя Цветочный павильон от прочего мира, который знать не знал, что творится за запертыми узорчатыми дверями. И к лучшему, что не знал.
— Быть может, — медленно произнесла Клементина, приблизившись к племяннику так, что широкие юбки ее коснулись носков его сапог. — Быть может, я и вправду мало что знаю о той жизни, но… у них есть выбор.
— Ага, — согласился Матеуш, проводя сапогом по юбке, — до скончания дней своих стирать чужое белье… или же в дом терпимости наведаться, но это только ежели лицом вышла. Хотя вы, тетушка, чего уж греха таить, красивы. Вам в публичном доме очень бы радовались.
Пощечина получилась резкой. Хлесткой. И наверняка Клементина давно уже мечтала о чем-то подобном. А Матеуш с улыбочкой отер разбитые губы, запрокинул голову и произнес:
— Правда, с характером вашим пришлось бы что-то делать… но думаю, воспитали бы.
— Ты… наглый мальчишка, — Клементина отступила, точно самой себе не доверяя. — Ты умрешь…
Демон встрепенулся, и Тиана поспешила добавить:
— Да, да, мы помним, в страшных муках.
Нервно хихикнула Габрисия, а Эржбета лишь головой покачала. В голову эту, к слову, нежданно пришла идея нового чудесного романа, в которой прекрасная, но очень одинокая некромантка, одержимая жаждой отмщения, вызывает демона…
Страшного.
Но тоже очень одинокого… Эржбета даже задумалась, следует ли с демоном поговорить на отвлеченные темы, дабы лучше узнать его, или же собственного жизненного опыта ее хватит, чтобы выписать достоверный персонаж.
Тем более, опыт этот стремительно пополнялся.
— Значит, все из-за вашей неудовлетворенности… жизнью? — эту паузу Матеуш сделал намеренно.
Злит?
И если так, то получается у него распрекрасно. Щеки Клементины полыхнули, губы сжались в тонкую линию, а глаза почернели.
Колдовка?
Аврелий Яковлевич, которому, к слову, надлежало уже быть если не в самом Цветочном павильоне, то в непосредственной к нему близости, клялся, что способностей Клементины не хватит и на то, чтоб мышь проклясть, не говоря уже о большем.
Ошибся?
Не похоже… она слишком нервозна для колдовки. И боится. Несмотря на непритворную злость, боится, причем, не только демона, который вел себя слишком уж примерно для Хельмовой твари.
— Да, дорогой племянник, — Клементина сумела-таки справиться с гневом. — Все именно из-за моей неудовлетворенности жизнью. А еще неразборчивости в связях, которой отличились, что твой дед, что твой отец… да и сам ты, позволь сказать, недалеко ушел.
При том она одарила Тиану взглядом, преисполненным такой откровенной ненависти, что и Себастьяну не по себе стало.
Женщин он опасался.
Нет, не совсем верно, он опасался женщин, одержимых идеей мести… или в принципе одержимых идеей? Себастьян на секунду задумался, потом попросту отмел этот вопрос, как не имеющий принципиального значения. В данном случае одержимость была весьма конкретного вида.
— Вы позволяете себе слишком многое…
— А вам, тетушка, ничего? Знаете, а ведь вы к отцу несправедливы. Он ведь пытался выдать вас замуж…
— За гишпанского старика?
— За очень состоятельного гишпанского нобиля. А возраст… помилуйте, должны же у жениха недостатки быть! Зато замужнею дамой вы пробыли бы недолго…
Демон заворчал.
Семейная беседа, которая протекала в целом мирно, навевала на него тоску. Да и в этом, чуждом мире, существу, порожденному Хельмовой бездной, было несколько неуютно. Тело, которое ему досталось, несколько защищало и от холода мира, и от его упорядоченности, в которой демону виделась смертельная опасность, но чем дальше, тем более неуютным становилось оно.
Тесное.
Неудобное, пожалуй, как бывает неудобна старая одежда, пусть разношенная, но все одно слишком маленькая уже… и демон вырвался бы, но…
Путы колдовки держали.
Приказывали повиноваться. И он, бессмертный и почти всемогущий, вынужден был терпеть. А это для демона, честно говоря, было внове. И он ворчал, вздыхал. Ходил, переставляя такие тонкие, неустойчивые ноги существа, которое было слишком ничтожно, чтобы оценить все величие демона, и в ничтожности своей стенало, стонало и ныло, отравляя и без того нерадостное существование. Он бы сожрал никчемную душу, но без нее и тело погибнет. А демон, пусть и не отличался интеллектом, но усвоил, что в мертвом теле еще неуютней, чем в живом.
И остановившись перед алтарем Хельма, демон сунул палец в уха, раздумывая, не пришла ли пора убивать. Он все-таки обещал людям смерть в страшных муках, а к обещаниям, как и к смерти, демон относился очень серьезно.
— Потом, помните, был аглицкий герцог… и тот кхитаец… но вы с возмущением отвергли всех женихов, — меж тем, продолжал Матеуш, не обращая внимания на маневры одержимой Богуславы. — И чем теперь недовольны?
— Я любила и была любима. Но мой брат счел этот брак…
— Мезальянсем, — обрезал Матеуш. — Дорогая тетушка, почему-то вы рассматриваете свободу как возможность исполнить любое свое желание. Вам ли напоминать, что у любого человека помимо его прав и обязанности имеются? К слову, мне моя невеста совершенно не по вкусу, полагаю, как и я ей. Но у нас есть долг перед нашими державами и нашими народами, который мы исполним. И полагаю, мы сумеем договориться друг с другом… после появления на свет наследника, я не стану ограничивать супругу в связях, естественно, при разумном ее поведении… и условии, что связи эти обойдутся без… нежелательных последствий.
— Рассчитываешь на ответную любезность, племянник?
Клементина скрестила руки на груди.
— На равноправие в семье, вам, тетушка, сие должно быть близко и понятно, — Матеуш потрогал губы, которые несколько распухли.
— Лицемеры.
— Объективная реальность, тетушка, такова, что ни я, ни мои сестры, ни вы не имеем права распоряжаться собой, как бы вам того ни хотелось. Допустим, отец разрешил бы этот нелепый брак… и что в итоге?
— Я была бы счастлива.
— Возможно. Есть вероятность, что вы не разочаровались бы в избраннике в первый же год замужества, как то частенько случается. Возможно, он не разочаровался бы в вас… возможно, вы оказались бы просто-таки созданы друг для друга и… что с того? Сестра короля замужем за… за кем, к слову? Бывшим купцом, которому удалось добиться титула? Провинциальным бароном с непомерными амбициями? Помилуйте, тетушка, нас бы просто-напросто не поняли! К вам сватались Радомилы, Кушневичи, Гарошвины… да взять вас в жены был бы рад любой шляхтич королевства, не говоря уже о заграницах. И боги с ними, с заграницами, но разреши отец вашу свадьбу, что он получил бы? Десятки разобиженных князей, которых эта обида сплотила бы?
Клементина молчала.
А ведь не столь она и глупа, понимает все распрекрасно, и про князей, и про политику, и выходит, что сама, собственным упрямством выбрала эту странную стезю, не то старой девы, не то просветленной отшельницы на королевское службе.
— Не слишком ли высокая цена за любовь? — тихо спросил Матеуш. — Король и Совет и без того живут, что кошка с собакой… а ежели до прямой стычки дошло бы, то… кому от того была бы польза?
