Книга Нового Солнца. Том 1 - Вулф Джин Родман (читать книги регистрация txt) 📗
С этой мыслью я устремился наверх, и вскоре мальчик на своих маленьких ножках уже не поспевал за мною. Порой дорога становилась такой крутой, что я с трудом представлял, как спускались по ней груженные камнем телеги. Дважды мы натыкались на трещины: одна из них была такой широкой, что мне пришлось сначала перебросить через нее мальчика, а потом уже перепрыгнуть самому. Я надеялся отыскать воду, прежде чем мы остановимся на ночлег, но не смог, а когда стемнело, мы не нашли лучшего укрытия, чем каменная расщелина; мы завернулись в одеяла и в мой плащ и крепко уснули.
К утру мы оба изнывали от жажды. Сезон дождей ожидался не раньше осени, однако я сказал мальчику, что сегодня, пожалуй, может пойти дождь, и мы двинулись в путь в приподнятом настроении. Он научил меня приглушать жажду, положив в рот камешек, – неизвестная мне ранее хитрость горных жителей. Ветер становился все холоднее, а воздух – разреженнее. Дорога то и дело сворачивала, и временами нам удавалось ловить несколько солнечных лучей.
Петляя, дорога уводила нас все дальше и дальше от нашей Цели, пока наконец гора вовсе не скрыла от нас и солнце, и кольцо: мы оказались где-то на уровне колен сидящего изваяния. Дорога в последний раз круто взяла вверх – настолько круто, что здесь кстати пришлись бы ступеньки. И вдруг впереди взвился целый лес башен с тонкими шпилями – они словно парили в чистом, прозрачном воздухе.
– Тракс! – радостно воскликнул мальчик; очевидно, мать Рассказывала ему о городе чудесные истории и, когда они со Стариком покинули родной дом, обещала отвести его туда.
– Нет, – ответил я, – это не Тракс. Этот город скорее похож на мою Цитадель – на Башню Сообразности, Башню Ведьм, Медвежью Башню и Колокольную Башню.
Он вытаращил глаза.
– Нет, конечно же, это не Цитадель. Я был в Траксе – это каменный город. А эти башни из металла, как и наши.
– У них есть глаза, – заметил малыш Северьян. Он был прав. Поначалу я думал, что у меня разыгралось воображение, тем более что они были не на всех башнях. Потом я понял, что некоторые лица просто смотрели в другую сторону и, кроме глаз, у башен были плечи и руки; в действительности же они оказались металлическими статуями катафрактов, вооруженных до зубов воинов.
– Это не настоящий город, – сказал я мальчику. – Мы наткнулись на охрану Автарха, которая ждет лишь одного его слова, чтобы сокрушить всякого, кто посмеет его тронуть.
– А на нас они не нападут?
– Что, страшно? Они могли бы раздавить нас с тобой словно мышат. Но они ничего нам не сделают, я уверен. Это всего лишь статуи, идолы, поставленные здесь в память о его могуществе.
– А вон большие дома! – сказал мальчик, указывая вперед.
Действительно, здания едва доходили башням-статуям до пояса, и поначалу мы их не заметили. Мне снова вспомнилась Цитадель, где жилые строения, никогда не бросавшие вызова звездам, перемежались башнями. Возможно, это было всего лишь воздействие разреженного воздуха, но мне внезапно почудилось, будто эти металлические люди медленно поднялись, а потом, вскинув руки к небу, исчезли в вышине, как мы когда-то при свете факелов ныряли в темные воды резервуара.
Сметенный ветром на дорогу щебень, должно быть, хрустел под моими сапогами, но память моя не сохранила никаких звуков. Наверное, все терялось перед величием горной вершины, и мы приближались к статуям бесшумно, словно ступали по мхам. Наши тени, которые после восхода тянулись сначала за спиной, а потом по левую руку, превратились теперь в темные лужицы под ногами. Я обратил внимание, что на нас устремлены глаза всех башен – видимо, некоторые я просто не заметил сразу (сказал я себе), хоть они и сверкали на солнце.
Наконец мы выбрались на дорожку, которая вилась между башнями и окружавшими их домами. Я ожидал увидеть руины, как в покинутом городе Апу-Пунхау. Все дома были заперты, таинственны и безмолвны; но казалось, построены они были всего лишь несколько лет назад. Ни одной проваленной крыши; ползучие стебли лиан не вытеснили из стен ни одного серого квадратного камня. Окон не было, и архитектурой эти дома не напоминали ни замки, ни крепости, ни склепы, ни иные привычные мне постройки. Они были начисто лишены украшений и внешнего изящества, но сработаны были на совесть, а разнообразие форм говорило о различном предназначении зданий. Сверкающие фигуры стояли меж ними, словно скованные внезапным леденящим ветром, и вовсе не походили на памятники.
Я выбрал дом наугад и сказал мальчику, что мы ворвемся внутрь и, если нам повезет, найдем там воду, а может быть, даже пищу. Глупое бахвальство! По прочности двери не уступали стенам, а крыша – фундаменту. Будь у меня даже топор, я и то не смог бы пробиться внутрь, а пускать в дело «Терминус Эст» я не решился. Мы потеряли несколько страж, пытаясь отыскать дверь послабее. Второй и третий дома оказались столь же неприступны, как и первый.
– Вон круглый дом, – сказал наконец мальчик. – Пойду взгляну на него.
Ничуть не сомневаясь, что в этом безлюдном месте мальчику ничего не грозит, я отпустил его одного. Вскоре он вернулся.
– Дверь открыта!
24. ТРУП
Мне так и не удалось выяснить, каким целям служили Другие здания. Предназначение же этого, круглого, с куполом, было столь же непонятно. У него были металлические стены, но не из глянцевито-темного металла, как на башнях Цитадели, а из какого-то светлого сплава, похожего на шлифованное серебро.
Это сверкающее здание стояло на ступенчатом пьедестале, и я с восхищенным изумлением смотрел на него в окружении катафрактов во всем великолепии древнего вооружения, открыто стоящих посреди улиц. В нем было пять дверей по периметру (ибо мы не отважились войти сразу, а обошли его сначала кругом), и все они были распахнуты. Я внимательно осмотрел двери и пол перед ними, пытаясь определить, давно ли они открыты; однако на такой высоте пыли никогда не бывает много, и я ничего не смог выяснить наверняка. Окончив осмотр, я сказал мальчику, что войду первым, и шагнул внутрь.
Ничего не произошло. Даже когда мальчик последовал за мной, двери не захлопнулись, никакой неведомый враг не накинулся на нас, воздух не насытился энергией, и пол не ушел из-под ног. И все же у меня возникло чувство, что мы попали в ловушку, будто, карабкаясь по горе, измученные голодом и жаждой, мы были свободны, а сейчас потеряли свободу. Не будь со мной мальчика, я бы, пожалуй, повернулся и убежал. Но в нынешней ситуации я не мог обнаружить страха или суеверия; я был обязан найти еду и воду.
В здании мы увидели множество устройств, которые я не берусь даже назвать. Это не были ни предметы мебели, ни ящики, ни машины в моем понимании этого слова. Почти все они имели самые причудливые формы: у некоторых были ниши для сидения, хотя сидящему пришлось бы согнуться в три погибели и лицезреть какой-нибудь выступ устройства вместо собеседников; другие были снабжены альковами, где когда-то, возможно, отдыхали здешние обитатели.
Эти устройства стояли по краям широких, стремивших к центру здания коридоров, прямых, словно оси колеса. Бросив взгляд вдоль коридора, в котором мы стояли, я увидел смутные очертания чего-то красного, а поверх него что-то коричневое, гораздо меньших размеров. Поначалу я не обратил на них внимания, но, удостоверившись, что описанные мною устройства не представляют для нас ни ценности, ни опасности, взял мальчика за руку и направился к ним.
Красный предмет оказался чем-то вроде ложа очень замысловатой конструкции, снабженным ремнями, которыми можно было бы пристегнуть узника. Его окружали механизмы, предназначенные, как я решил, для освещения и подачи питания. Ложе помещалось на небольшой платформе, а на нем лежали останки человека о двух головах. Сухой разреженный воздух гор давно иссушил тело – оно, как и таинственные здания, могло находиться здесь и год, и тысячу лет. Человек, возможно, даже экзультант, был высокого роста и мощного сложения. Теперь же я мог бы, пожалуй, играючи вырвать его руку из сустава. На нем не было ни набедренной повязки, ни иной одежды, и, хотя мы привыкли к внезапным изменениям детородных органов, было странно видеть их такими сморщенными. На головах еще оставались волосы, и мне показалось, что на правой они были когда-то черными, а на левой соломенного цвета. Глаза на обеих головах были сомкнуты, а рты раскрыты, обнажая сохранившиеся зубы. Я заметил, что ремни, предназначенные для удержания этого существа на ложе, не были застегнуты.
