Фабрика мертвецов (СИ) - Волынская Илона (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
- Что вы делаете в моем доме, милейший? – очень холодно, очень веско, очень раздельно поинтересовался отец.
- Как ррразговариваешь, мерррзавец? – побагровевший от ярости урядник принялся лапать кобуру на поясе.
- От и мне таку байку рассказать намагався: та я ж, звычайно, не слухав! Так они давай вдвоем меня бить, що у-у-у-у! – Юхим принялся раскачиваться, подвывая от жалости к себе. – И руками, и ногами, почитай, до смерти забили, ироды кляти!
- Повторяю! – возвысил голос отец. – Что вы делаете в моем имении и моем доме?
- Ишь, завзятый какой: уж попался, а все россказни рассказывает! – урядник стал вовсе похож на свеклу – такой же багровый и надутый. – Имение это почтенному Остапу Степановичу принадлежит, об том у нас каждому известно.
- Кто такой Остап Степанович? – неожиданно поинтересовался отец у мужиков с дубинками.
- Большой хозяин… - явно растерялся от вопроса мужик. –Усей волости нашей благодетель.
- И что же этот благодетель? Купил имение? – удивился отец.
- Никак нет-с... – вмешался второй мужик, помоложе. – Вроде как намереваются… С акциону-с…
- Остапа Степановича придется огорчить. – усмехнулся отец. – Имение на аукцион выставлено не будет, поскольку пожаловано мне.
- Это кто ж у нас казенные имения жалует? – насмешливо хмыкнул урядник.
- Государь-император. – пожал плечом отец.
Урядник аж притопнул каблуками, невольно вытягиваясь во фрунт… и тут же спохватился.
- Еще и государя к своим воровским делам приплел! А бумаги на имение у тебя в тех штанах остались, которые ты надеть позабыл, босяк?
Урядник победно покосился на подчиненных, предлагая оценить остроумие. Угодливо хихикнул лишь Юхим. Мужики с палками растерянно переминались, а несчастный владелец шашки лишь потел да постанывал, когда шашка тюкала его по темечку. Но опустить руку не решался.
- Митя, подай саквояж! – скомандовал отец.
Митя шумно выдохнул, только сейчас обнаружив, что не дышит. «Надеюсь, это отвратительное недоразумение сейчас и разрешится». – он аккуратно, бочком двинулся за саквояжем.
- Стрельте, Гнат Гнатыч, малого стрельте! – вдруг пронзительно заорал Юхим и урядник, словно подхлестнутый, выдернул паро-беллум из кобуры… и прицелился в Митю:
- Кидай пистолю, ворюга, не то хлопца твоего пристрелю!
Митя замер, оцепенело глядя в черный зрачок дула. Зрачок глядел ему в лоб: холодно, точно, безжалостно, а толстый, красный, покрытый мелкими волосками палец дергался на курке при каждом вопле урядника.
«Но я же не могу умереть! – растерянно подумал Митя. – Вот так…».
Лицо отца закаменело… паро-беллум ни на дюйм не отодвинулся от груди его пленника.
- Пан урядник! – вдруг заголосил мужик, что помоложе. – Поглядите вы те бумаги, може, и правда новые хозяева приехали?
- Тю, дурный! Голяком? – возмутился Юхим.
- Я в лакеях служил, панов во всяком виде видал – и голяком тоже!
- Справди, пане уряднику! – взмолился мужик с шашкой. – Бо мочи вже нема так-то стоять!
- Погляжу! – продолжая целиться в Митю, с глухой угрозой процедил урядник. – Кидай пистоль да ложись на пол, чтоб я и руки, и ноги твои видел, тогда и глядеть буду! – легким движением дула указывая, куда отцу ложиться, распорядился урядник.
Митя с надеждой воззрился на отца: сейчас тот сдастся и ляжет, урядник отведет зловещий ствол, и желудок перестанет дергать ледяной судорогой, а юркие струйки пота катиться по спине. Даже если обозлившийся урядник и стукнет отца разок… сам же потом лебезить и извиняться будет.
Снова короткая гримаса, едва заметно дернувшийся уголок рта… и отец только плотнее прижал паро-беллум к груди своего пленника.
- Ах так… - зловеще процедил урядник, и его палец начал сгибаться… Курок сухо и отчетливо щелкнул в тишине…
- Брось паро-беллум, убийца! – раздался повелительный окрик… и из коридора в залу снова ввалилась толпа. Еще одна. И впереди опять мужик с шашкой наголо!
- Брось, кому сказал! – мужик с размаху опустил шашку на голову… уряднику. В последний момент он, кажется, успел сообразить, что на вооруженном убийце мундир, как и на нем самом. Сделать только успел не много – всего лишь провернуть шашку в руке, так что удар пришелся плашмя.
Урядник рухнул как подрубленный, перегораживая своим телом дорогу вбегающим в залу уездным стражникам. Отлетевший паро-беллум с силой стукнул Митю по босой ноге, тот взвыл и согнулся, хватаясь за ушибленную ногу, паро-беллум оказался у него под носом – и пальцы словно сами сомкнулись на рукояти.
- Пане исправнику, да за что ж? То ж я… То есть, то ж не я… Какой из меня убийца… - простонал лежащий на полу урядник.
Мужчина в мундире уездного исправника, сперва растерянно посмотрел на прибитого им урядника, потом на отца, снова на урядника…
- Гнат Гнатыч? – наконец пробормотал он. – Ты тут откуда?
- Так ворюгу арестовывать приехал. – ворочаясь на полу и то и дело хватаясь за голову, простонал урядник. – А вы чего?
- За убийцей гоняюсь, сюда ушел…
- Казав я! – возрадовался отлипший от стенки сторож Юхим. – Убивец и есть – меня-то как есть убил!
- Заткнись, Юхим! – бросил явно знакомый со сторожем исправник и медленно повернулся к отцу. Глаза его потемнели, наполняясь угрозой. – Ты держишь под прицелом уездного стражника. Власть полицейскую под прицелом держишь, понимаешь это, бунтовщик?
Отец чуть отстранился, оглядел застиранную рубаху пленника…
- Шальвары-с форменные. – смущенно прошептал тот, безошибочно расшифровав этот исполненный сомнения взгляд. – Торопимшись, ваш-блаародь…
- Высокоблагородие… - сквозь зубы процедил Митя.
- Высокоблагородие? Мужик в подштанниках? – насмешливо скривился исправник.
- Хиба высокоблагородия под портки ничого и не носють? – толкнул локтем бывшего лакея его сотоварищ. – А им того… не трёть?
Вот почему у отца такой простецкий вид? Истинно светского человека и в подштанниках бы за мужика не приняли.
- Фарс затянулся. Скольким из вас я еще должен приставить паро-беллум ко лбу, чтобы вы, наконец, выполнили свои обязанности и посмотрели мои бумаги? – устало спросил отец.
- За паро-беллум на каторге ответишь! Давай сюда свои бумаги, ну! – рявкнул исправник.
- Митя… - негромко бросил отец.
Митя не пошевелился, лишь выразительно ткнул в сторону саквояжа отнятым у урядника паро-беллумом.
- В приюте-то тебя почтительности научат, не сумлевайся, щенок! – процедил тот.
Митю ощутимо передернуло. Отец вперился в исправника гневно-начальственным взором:
- Господин исправник! Ваши люди не только о процедуре проверки личности понятия не имеют, но и с законом «Об оскорблении Кровной Чести» не ознакомлены? Не знают, что щенок – это кровный потомок Великого Пса Симаргла, и применение сего звания к кому другому – уголовно наказуемое деяние? Может, у вас в уезде мужики и баб своих осмеливаются суками звать?
- Э-э… Поучи еще меня, ракалия! – рявкнул исправник, но на своего подчиненного бросил весьма недобрый взгляд, так что тот немедленно вытянулся во фрунт и повинуясь начальственному кивку, направился к саквояжу. И лихо вывернул его на крышку рояля. На пыльный чехол вывалился отцовский дорожный несессер, платок, фляжка…
- Сколько наворовал, варнак! На каторге не занадобится, все казенное дадут! – урядник хозяйственно отложил отцовский бумажник в сторону.
Отец брезгливо поморщился.
- Это, что ли, документики? – урядник вытащил кожаную папку с вытесненным на углу гербом. – Поглядим, что ты за птица… - начал он… и осекся, выпученными глазами уставившись в лежащий сверху лист гербовой бумаги. Зашевелил усами, как придавленный тапкой таракан, и вдруг принялся ощупывать печати, словно надеясь, что хоть одна окажется ненастоящей.
- Что там, Гнат Гнатыч? – нетерпеливо спросил исправник.
- Так… дарственная, ваш-блаародь. От… от самого государя-императора! За особые заслуги перед Отечеством и лично Его Императорским Величеством…
