Тигана - Кей Гай Гэвриел (список книг .TXT) 📗
— Я играл на свирели, да, — невозмутимо ответил сидящий на подоконнике человек. — Но я не пастух, и не из Тригии. Для моих целей нужно было играть эту роль и еще много ролей в течение многих лет. Томассо бар Сандре должен это оценить. — И он усмехнулся.
Томассо не ответил на его улыбку.
— Возможно, в таком случае вы сделаете нам одолжение и скажете, кто вы такой в действительности. — Он произнес эти слова так вежливо, как того требовала ситуация. — Отец, может быть, вас знал, но мы не знаем.
— И боюсь, что пока не узнаете, — ответил тот. И после паузы прибавил:
— Хотя скажу, что, если бы я поклялся честью своей собственной семьи, моя клятва бы имела такой вес, что затмила бы обе данные здесь сегодня.
Эти слова были сказаны как нечто само собой разумеющееся и от этого прозвучали еще большим вызовом.
Томассо поспешно сказал, предупреждая предсказуемую вспышку гнева Ньеволе:
— Но вы ведь дадите нам хоть какую-то информацию, даже если предпочитаете сохранить в тайне свое имя. Вы сказали, что Альберико для вас орудие. Орудие для чего, Алессан-не-из-Тригии? — Он с удовольствием обнаружил, что запомнил имя, названное вчера Менико ди Ферратом. — Каковы ваши собственные цели? Что привело вас в этот охотничий домик?
Лицо незнакомца, худое и странно вытянутое, с резко выступающими скулами, застыло и стало похожим на маску. И в полной ожидания тишине он ответил:
— Мне нужен Брандин. Я жажду смерти Брандина из Играта больше, чем бессмертия для своей души по ту сторону последних врат Мориан.
Снова воцарилось молчание, прерываемое лишь потрескиванием осеннего огня в двух очагах. Томассо показалось, что в комнату вместе с этими словами проник зимний холод.
Потом Скалвайя лениво пробормотал:
— Какие ужасно красивые слова! — разрушив это настроение.
И Ньеволе, и Таэри расхохотались. Сам Скалвайя не улыбнулся.
Человек на подоконнике принял этот выпад с легким кивком головы.
— На эту тему я шуток не допущу, милорд. Если нам предстоит работать вместе, вам необходимо это запомнить.
— Вынужден заявить, что вы чересчур горды, молодой человек, — резко ответил Скалвайя. — Не следует забывать, с кем вы разговариваете.
Незнакомец явно проглотил готовые вырваться резкие слова.
— Гордость — это семейный недостаток, — наконец ответил он. — Боюсь, я тоже им страдаю. Но я действительно помню, кто вы такой. И члены семьи Сандре, и лорд Ньеволе. Именно поэтому я здесь. Я уже много лет назад задался целью следить за любыми проявлениями недовольства по всей Ладони. Иногда я его осторожно поощрял. Этот вечер примечателен тем, что я впервые пришел на подобное сборище лично.
— Но вы нам сказали, что для вас Альберико ничего не значит. — Томассо про себя выругал отца за то, что тот не подготовил его получше к появлению этого очень странного шестого участника встречи.
— Сам по себе — ничего, — поправил его тот. — Вы позволите? — Не дожидаясь ответа, он спрыгнул с подоконника и подошел к столу с вином.
— Пожалуйста, — с опозданием ответил Томассо.
Незнакомец щедро налил себе в бокал красного вина. Выпил его и налил еще. Только после этого он повернулся к остальным. Херадо смотрел на него огромными, широко раскрытыми глазами.
— Два факта, — кратко произнес человек по имени Алессан. — Запомните их, если вы всерьез хотите вернуть Ладони свободу. Первый: если вы выгоните Альберико, то не пройдет и трех месяцев, как на вас нападет Брандин. Второй: если изгнать или убить Брандина, через такое же время полуостровом будет править Альберико.
Он замолчал. Его глаза — серые, как теперь заметил Томассо, — с вызовом поочередно оглядели каждого из них. Все промолчали. Скалвайя теребил рукоять своей трости.
— Эти две вещи необходимо понимать, — продолжал незнакомец тем же тоном. — Ни я при достижении своих целей, ни вы при достижении ваших собственных не можем себе позволить забыть о них. В них заключается основная истина положения дел на Ладони в наши дни. Двое чародеев из-за моря поддерживают собственное равновесие сил, и это единственное равновесие сил на полуострове в данный момент, пусть даже восемнадцать лет назад все было по-другому. Сегодня только мощь одного удерживает второго от применения магии, к которой они прибегли, покоряя нас. Значит, если мы попытаемся их свалить, мы должны свалить их обоих — или заставить их свалить друг друга.
— Как? — спросил Таэри, слишком поспешно.
Худое лицо под рано поседевшими черными волосами повернулось к нему с улыбкой.
— Терпение, Таэри бар Сандре. Мне еще надо многое рассказать вам о беспечности, прежде чем я решу, объединять ли наши пути. Я говорю это с бесконечным уважением к покойному, который нас сюда привел, как это ни удивительно. Боюсь, что вам придется согласиться принять мое руководство, или мы вообще ничего не сможем сделать вместе.
— Члены семьи Скалвайя добровольно не подчинялись ничему и никому на протяжении всей письменной и устной истории, — произнес бархатным голосом этот хитрый вельможа. — Я не готов стать первым, кто на это пойдет.
— Вы бы предпочли, чтобы ваши планы, и ваша жизнь, и долгая славная история вашей семьи угасли, словно свечи в дни Поста, из-за простой небрежности ваших приготовлений?
— Вам следует объясниться, — ледяным тоном произнес Томассо.
— Я и собираюсь. Кто из вас выбрал для встречи ночь, когда одновременно восходят обе луны? — резко спросил Алессан, и его голос внезапно приобрел остроту клинка. — Почему не расставили стражу в арьергарде вдоль лесной дороги, чтобы предупредить вас, если приблизится кто-нибудь посторонний, как это сделал я? Почему здесь не оставили слуг днем для охраны домика? Вы имеете хотя бы какое-то представление о том, что вы пятеро были бы уже мертвы — с отрубленными кистями рук в глотке, — если бы я не был тем, кто я есть?
— Мой отец Сандре сказал, что Альберико не станет следить за нами, — с яростью, запинаясь, ответил Томассо. — Он был в этом совершенно уверен.
— И вероятно, был абсолютно прав. Но вы не можете позволить себе такую роскошь — пренебрегать мелочами. Ваш отец — сожалею, что приходится говорить это, — слишком долго пробыл наедине со своей навязчивой идеей. Он слишком зациклился на Альберико. Это проглядывает во всем, что вы делали в последние три дня. Как насчет любопытных бездельников или жадных до денег? Мелкий осведомитель мог решить последить за вами просто для того, чтобы посмотреть, что тут происходит. Вы или ваш отец хотя бы на секунду задумались над этим? Или о тех, кто мог узнать, куда вы планируете приехать, и оказаться здесь до вас?
Воцарилось враждебное молчание. Полено в малом камине обрушилось с громким треском и выбросило сноп искр. Херадо невольно подскочил.
— Интересно ли вам будет узнать, — продолжал человек, назвавшийся Алессаном, уже мягче, — что мои люди охраняют подходы к этому домику с момента вашего приезда? Или что с середины дня здесь находится человек и следит за слугами, которые готовили домик к вашему приезду?
— Что? — вскричал Таэри. — Здесь? В нашем охотничьем домике?
— Для вашей и моей собственной безопасности, — ответил Алессан и допил второй бокал вина. Он взглянул вверх, в тень чердака над головой, где хранились запасные лежанки.
— Думаю, хватит, друг мой, — крикнул он, повысив голос. — Ты заслужил бокал вина, так долго просидев в пыли с пересохшим горлом. Можешь теперь спуститься, Дэвин.
Это действительно оказалось очень легким делом.
Менико, в кошельке которого звенело больше денег, заработанных за одно выступление, чем он заработал за всю свою жизнь, великодушно уступил выступление у виноторговца Бернету ди Корте. Бернет, нуждавшийся в этой работе, остался доволен; виноторговец сперва рассердился, но быстро смягчился, узнав, какую плату, предварительно не оговоренную с ним, запросил бы с него Менико теперь, после произведенного его труппой утром фурора.
Поэтому Дэвину и остальным членам труппы предоставили свободу на оставшуюся часть дня и вечер. Менико выделил каждому премию — по пять астинов — и милостиво отпустил их вкусить разнообразных развлечений на Празднике. Он даже не стал им читать свою обычную нотацию по поводу подстерегающих их опасностей.
