Угрюмый дудочник - Нортон Андрэ (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Я продолжал идти вдоль следов, пока они не исчезли в расщелине. Поглядев на карту, я понял, что это вход в третий туннель. В пыли несколько цепочек следов вели в туннель и из него. Похоже, эти существа тут часто ходят. Из расщелины тянуло таким холодом, что я поразился. Если это рептилия, как она выдерживает такую температуру? Рептилии не могут жить в жаре и под прямыми солнечными лучами, а холод делает их вялыми, некоторые даже впадают в спячку. Именно изучение таких животных привело к открытию «холодного сна»! До изобретения гиперпрыжков огромные расстояния между звездами люди преодолевали в состоянии «холодного сна», лежа в похожих на гробы ящиках.
Существо, оставившее след, тем не менее выбрало туннель, еще более холодный, чем пещера. Самые поздние следы, перекрывавшие остальные, вели туда, и я решил не ходить по ним.
Вместо этого я пошел к лагерю. Дверь, ведущая в пункт управления оружием, была полуоткрыта, внутри темно, темно и в бараке с коммуникатором. Повинуясь какому-то импульсу, я не пошел к населенной казарме. В конце концов я не говорил, когда вернусь, а мне очень нужен заряд для лазера Лугарда. Его можно отыскать здесь. Если бы он нашелся среди припасов или в других помещениях, я бы уже знал.
Я вошел в темное штабное помещение. Закрыл за собой дверь, и тут же вспыхнул свет. То же самое происходило и в других бараках. Но не в пункте управления огнем. Значит ли это, что Лугард активировал только часть оборудования? Мы знаем, что коммуникатор не действует, но что еще здесь есть?
Я подошел к картотекам. Они открывались прикосновением пальцев к реле. Когда я прикоснулся к первому реле, шкаф открылся и я увидел пустую внутренность. Там были секции для микрофильмов и для лент, но самих лент не было. То же и в других отсеках. Тогда я поискал на стенах другие реле и нашел их четыре. Но если они и охраняли какие-то тайны, то не раскрыли их. Может быть, они были настроены на отпечатки Лугарда или даже моего отца, если к ним не притрагивались с начала войны.
Я сел к столу, положив на него оружие. В столе три ящика, тоже пустые. Потом я увидел четвертый, узкий, прямо под столешницей. Я заметил его только потому, что его осветил мой поясной фонарь, который я забыл выключить.
Казалось, открыть этот ящик невозможно: ни защелки, ни кнопки. Я вытащил охотничий иридиевый нож и его несокрушимым концом прощупал еле заметную щель соединения. Потребовалось немало терпения, но наконец что-то щелкнуло, и открылся неглубокий ящик.
В нем оказался только один пластилист — тоже карта. Я разложил ее на столе и принялся сравнивать с той, что дал мне Лугард. Частично они совпадали. Но моя старая карта покрывала лишь около четверти новой. Опять я увидел сеть туннелей. Во всех случаях за преградами, которые я встретил, были обозначены продолжения туннелей, ведущие к каким-то помещениям или установкам.
Ракетные шахты? Или что-то аналогичное? Рядом цифры, настолько мелкие, что их трудно прочесть. Я решил, что это код. Ну, раз эти помещения для нас закрыты, не так уж важно, что там. Меня больше интересовал третий — холодный — туннель. На карте Лугарда он был лишь слегка обозначен, здесь же имелось много подробностей.
Судя по карте, этот туннель вел к пещере, не меньшей, чем та, в которой мы находились. А может, просто одна большая пещера с узким переходом. Дальняя сторона этой пещеры не была дорисована, как будто этот конец составитель карты не исследовал и не знал истинных его очертаний. Пещера на карте была слегка заштрихована, что особенно подчеркивало ее значение; поверх штриховки — опять код. Я вспомнил рассказ Лугарда о ледяной пещере, в которой он нашел следы чужаков. Холод, тянувший из пещеры, свидетельствовал о наличии льда. А специальное обозначение на карте — о важности этого места. Но никаких признаков выхода на поверхность. Приходилось признать, что два известных выхода запечатаны и нам придется возвращаться тем же путем, каким мы сюда попали. А для этого
— разобрать завал, остановивший Аннет. И за ним… я вздрогнул, представив себе подъем. А ведь лифт не работает.
Свернув обе карты, я сунул их в карман. Дальнейший осмотр комнаты связи и жилых помещений ничего не дал. Впрочем, я захватил с собой оружие, решив тщательнее поискать заряды для него. Оружие нам необходимо. Выйдя из штабного помещения, я услышал крики.
— Дагни! Дайнан!
На крики стены отзывались эхом.
— Дагни! Дайнан!
Дверь казармы была распахнута, оттуда струился свет. Видна была Аннет
— это она кричала. Дальше, в полутьме, еще одна фигура — это мог быть только Тед — и еще кто-то, может, Гита, движущаяся в другом направлении — к уступам. И я побежал — вспомнил трехпалые следы.
— Что случилось? — я поравнялся с Аннет, когда она снова позвала детей.
Она повернулась, схватив меня обеими руками.
— Вир, дети — они ушли!
И, продолжая держаться за меня, закричала:
— Дагни! Дагни! Дайнан!
Кто-то с другой стороны включил прожектор. Его луч дотянулся до стены пещеры и осветил расщелину, вдоль которой тянулись зловещие следы.
— Домой… — я расслышал это слово сквозь крики Аннет и увидел Приту. Встретив мой взгляд, она кивнула, как бы подчеркивая значение своих слов.
— Дагни хотела к маме, хотела домой. Она не понимала, что случилось. Когда Аннет пошла, чтобы принести ей поесть, — мы думали, она спит, — Дагни убежала. А Дайнан — он никогда не оставлял сестру.
Это правда. Куда бы ни шел один из близнецов, туда же — и другой. Впрочем, обычно вел Дайнан. И он не позволил бы сестре уйти во мрак одной. По-прежнему помня о следах, я схватил Аннет за руку.
— Тихо! — Всю силу вложил я в этот приказ. — Уведи всех — всех!
Она не понимая смотрела на меня, но больше не кричала.
— Мы здесь, кажется, не одни. — Все, что я мог сказать. — Зайдите внутрь и оставайтесь там. Переключите станнеры на высокое напряжение.
Из тьмы появился Тед.
— Они оставили след, — сообщил он и тут же спросил: — Вир, а выход?..
Я покачал головой.
— Выхода нет. А где след?
Мои страхи оправдывались: Тед махнул в сторону холодной расселины.
— Аннет, Тед, заведите детей внутрь и держите их там! И еще… — я сунул Теду бесполезный лазер. — Обыщи все запасы и попробуй найти заряд к этому. Стреляй во все, что не сигналит фонариком.
Он кивнул, не задавая вопросов. Аннет могла бы задать, но я подтолкнул ее.
— Уводи их!
— А ты куда?
— За ними. — Я уже сделал два шага к расщелине. И добавил как последнюю предосторожность: — Пусть прожектор будет направлен туда.
Свет может и не помочь, но если мне предстояло иметь дело с созданием, живущим во тьме, тогда другое дело.
8
Я нашел следы, которые видел Тед. Не узнать отпечатки маленьких ботинок невозможно. И они лежали поверх моих, там, где я останавливался, осматривая след животного. Я вздрогнул. Если бы я не задержался в штабном помещении, а сразу пошел к казарме, мог бы помешать им уйти. Но сейчас не время думать о том, что могло бы быть. Несколько мгновений я раздумывал, включать ли поясной фонарь. Свет необходим, но он может привлечь внимание. Впрочем, свет совершенно необходим. А вот окликать детей я не буду. Становилось холоднее. Стены туннеля, покрытые инеем, сверкали на свету. Я не понимал, что привлекло сюда детей. Может, они сознательно избегали встречи со мной — ведь они знали, что я исследую два других туннеля. Не похоже на близнецов. Оставалось предположить, что испытанный шок подействовал на обычно робкую Дагни. Она казалась в полузабытье, когда не спала. Дети не могли уйти далеко. Я вслушивался, надеясь услышать их шаги или — я думал об этом с замирающим сердцем — звуки чуждой жизни.
Я видел, что туннелем пользовались — следы лазера, царапины на стенах, отпечатки гусениц — здесь побывали не только люди, но и тележки. Туннель шел под уклон, температура падала. Я слышал только звук собственных шагов. И ничего не видел в луче фонаря. Станнер в руке был установлен на высокое напряжение, хотя это быстро истощало заряд. Сколько у меня запасных зарядов? В кармане на поясе два, еще несколько в рюкзаке, но его я оставил. А сколько у остальных? Надо было проверить это, когда мы осматривали свои запасы. Впрочем, тогда пища и вода казались важнее. Я взглянул на часы. Четыре пополудни — снаружи день, светит солнце. Но здесь эти представления не имели смысла. Дети где-то близко, но я не осмеливался идти слишком быстро. Вывихнутая лодыжка означала бы для всех нас катастрофу. Может, дети, увидев мой фонарь, убегут? Или с них хватит холода и темноты, и они готовы повернуть назад? Мне хотелось крикнуть, но воспоминание о следах заставляло молчать. Туннель круто ушел вниз — похоже на преодоленный нами спуск, только без уступов. Приходилось держаться за стены.
