Глинглокский лев. (Трилогия) - Степной Аркадий (полные книги .TXT) 📗
– Хорошо, если вы настаиваете, ваше высочество, я расскажу. Ваш брат, ваше высочество, боюсь, не сможет подарить стране наследника, он совершенно перестал интересоваться женщинами. Вместо них в его постели постоянным гостем стал юный Гарет Спенсер.
– Вы хотите сказать, что король стал мужеложцем? – ошеломленно спросил принц.
– Именно так, ваше высочество, – облегченно выдохнул барон.
– Это только слухи или?.. – Принц строго нахмурился.
– Никак нет, ваше высочество. К сожалению, мне самому пришлось быть свидетелем одной весьма недвусмысленной ситуации. Есть и другие очевидцы, заслуживающие доверия. Впрочем, его величество и не скрывает своих новых предпочтений.
– Вот как, – задумчиво произнес принц. – А что с королевой?
– Королева в опале, ваше высочество. Она по-прежнему занимает свои покои во дворце, но больше не сопровождает его величество в поездках и не сидит рядом с ним на троне. Под тем или иным предлогом у нее изъяты почти все ее драгоценности, часть продана, часть украшает одежды братьев Спенсер. – Могучий барон не поднимал глаз, ему явно претило выступать в роли сплетника и рассказывать о неприглядных сторонах жизни своего короля.
– Какой удар для королевы, какой позор для короля, – тихо прошептал погрустневший принц. – Это все? – спросил он у барона.
– Нет, ваше высочество. Есть кое-что еще.
– Еще новости? – Принц удивленно поднял брови. – Надеюсь, хоть что-то хорошее вы сможете мне сегодня поведать?
– Даже не знаю, как вам сказать, новость, скорее всего, хорошая, хотя это еще с какой стороны на нее посмотреть, – еще больше смутился барон.
«Да что же это такое с ним сегодня происходит?» – подумал принц. Он никогда раньше не видел своего сурового наставника в таком смущении.
– Вы меня пугаете, – сказал принц вслух. – Давайте же говорите, а я уж решу, хорошая это новость или плохая.
– Ваше высочество, – начал барон торжественным голосом и, подняв голову, посмотрел принцу в глаза, – говорить красиво я не умею, поэтому скажу прямо. Я говорю сейчас не только от своего имени, но и от лица самых знатных людей королевства. В этом конверте, ваше высочество, – барон достал из потайного кармана коричневый конверт, запечатанный сургучом, и положил его на стол, – лежат бумаги с подписями и печатями, подтверждающими мое право говорить и от их имени тоже. Мы имеем честь предложить вам корону Глинглока – со всеми правами и обязательствами, вытекающими из владения таковою. И просим вас занять трон, принадлежавший вашему отцу.
Барон опустился на колено и преклонил голову. Принц задумчиво взял со стола конверт и вскрыл его. В конверте лежали свернутые вдвое листы. Он развернул один из них и прочитал следующее:
«Принцу Георгу, наследнику глинглокской короны. Ваше высочество, барон Годфри действует от моего имени и выражает мою волю. Да здравствует король.
Граф Честер».
Бумага была скреплена личной печатью графа. Принц просмотрел все листы, текст везде был одинаковым, разнились лишь подписи и печати. Всего в конверте было больше двадцати подобных грамот от графов и баронов Глинглокского королевства.
– Встаньте, Седрик. – Принц был поражен, но тем не менее голос его прозвучал спокойно.
Могучий барон поднялся на ноги, лицо его было взволнованно, глаза смотрели прямо на принца в ожидании ответа. Принц молча перебирал бумаги и смотрел на подписи и печати. Семь графов и пятнадцать баронов – немного. Зато за каждой подписью стоял человек незаурядный, чье влияние и могущество определялось не столько знатностью рода, сколько личными достоинствами. И тем не менее двадцать три знатных сеньора, если считать вместе с бароном Годфри, – это слишком мало на фоне трехсот крупных феодальных уделов Глинглока.
– Ваше высочество, здесь всего двадцать два письма от наиболее преданных вам людей. Но если вы дадите свое согласие, их поддержат более двухсот баронов королевства, – правильно истолковал барон молчание своего бывшего ученика.
– Я слишком давно знаю вас, чтобы сомневаться в ваших словах. Но скажите, разве мой брат умер? – Принц Георг резко развернулся и посмотрел прямо в глаза барона.
– Нет, ваше высочество, король жив. – Барон Годфри опустил глаза под его требовательным взглядом.
– Это значит, что вы хотите предложить мне начать гражданскую войну? Ввергнуть Глинглок в жестокую междоусобицу? – Слова принца звучали четко и жестко. – Не лучше ли тогда будет оставить все как есть? Лучше терпеть плохого короля, нежели залить кровью родную землю.
– Ваше высочество, вы сын Карла Третьего и законный наследник престола. Учитывая проявившиеся наклонности короля, он вряд ли будет способен самостоятельно произвести на свет наследника. И после его смерти вы все равно непременно станете королем. Таков нерушимый закон престолонаследия. – Барон поднял голову и, встретив взгляд принца, твердо закончил: – А если это неизбежно, зачем подвергать королевство тяжелым испытаниям? Не лучше ли поторопить события?
– Вы предлагаете… – тихо сказал принц.
– Да, ваше высочество. Одно ваше слово – и Карл Четвертый больше не будет позорить трон своих предков, – глухо произнес барон. – Я уполномочен передать, что верные вам люди готовы все организовать и выполнить сами, вашему высочеству достаточно только отдать приказ, и через месяц вы станете королем.
– Убийство, – все тем же тихим голосом произнес принц. Его не пугало это слово. У королей и принцев своя мораль. На фоне интересов государства человеческая жизнь не самая большая ценность. Но сейчас принц вкладывал в это слово особый смысл. Не отводя взгляда от глаз барона, он ледяным голосом спросил: – Вы предлагаете мне отдать вам приказ – пролить королевскую кровь?
– Гнилую кровь, ваше высочество, – рискнул пояснить барон.
– Вы называете кровь короля Карла Третьего гнилой? Или это кровь Карла Второго, короля-воина, стала гнилой в ваших глазах, барон? – Георг не повышал голос, но под его взглядом могучий барон съежился и словно стал меньше ростом. – Вы забываете, что эта же кровь течет и в моих жилах. Может, следом дворяне решат, что и моя кровь прогнила, и захотят пролить и ее?
Принц, несмотря на свой высокий рост, был значительно ниже барона. Тот возвышался над ним крепостной башней, однако сейчас казалось, что это принц смотрит на барона сверху вниз.
– Мой принц, – только и смог выдавить из себя барон.
– Да, Седрик, я твой принц. Но разве не был я твоим учеником? Разве не ты учил меня чести, верности и рыцарскому достоинству? А сейчас мой учитель и наставник предлагает мне пролить кровь родного брата, короля, которому мы оба клялись в верности. Это выше моего понимания, Седрик. Я мог ожидать подобного от кого угодно в наши тяжелые времена, но только не от тебя. Разве не ты сам учил меня тому, что нет у нас ничего, кроме чести, и что лучше потерять жизнь, нежели лишиться чести? – Услышав такие слова, покрасневший барон шумно выдохнул и снова опустился на одно колено, низко склонив при этом голову. Принц подошел к столу и взял бумаги, привезенные бароном. – Честер, Бланше, Калу, Лансье – эти имена овеяны славой. Эти имена – сама верность и неразрывно связаны со славой Глинглока и глинглокских королей. А сейчас эти люди, знакомством с которыми я раньше гордился, готовы втоптать в грязь свои славные знамена. Нарушить свои клятвы верности и пролить кровь своего сюзерена – королевскую кровь. И с просьбой благословить их на это бесчестье они прислали ко мне человека, которого я считал воплощением дворянской чести. Человека, посвятившего меня в рыцари и являвшегося в моих глазах образцом глинглокского воина и дворянина. Как же ты мог, Седрик Тревор, барон Годфри, опуститься до такого бесчестия?
Принц снова повернулся к преклонившему колено барону и требовательно посмотрел на него. Словно почувствовав его взгляд, барон поднял голову. Лицо его было красным от переполнявшего его стыда, но глаза смотрели твердо. Твердо прозвучал и голос:
– Мой принц, мне выпала честь быть вашим наставником. Но я в свою очередь, как и все глинглокские рыцари, был лишь учеником у вашего отца. Именно у него мы учились чести, верности и достоинству, но помимо этого он научил нас любить свою страну. Любить самозабвенно, так, как он любил ее сам. Я хорошо усвоил его уроки, как и те его ученики, печати и подписи которых стоят на этих бумагах. Да, я учил вас, что честь прежде всего. А ваш отец в свою очередь научил всех нас, что прежде всего Глинглок. И только потом мы, сыновья Глинглока, вместе со своей честью и жизнями. – По мере того как барон говорил, краска покидала его лицо, а голос звучал спокойней. – И если на одной чаше весов будет королевство, а на другой наша честь, мы выберем Глинглок, как бы тяжело нам ни далось это решение и как бы много мы при этом ни потеряли. Да, ваше высочество, вы правы. То, на что мы просим вашего согласия, – это бесчестье для каждого из нас. И поверьте, мы все отдаем себе в этом отчет, поэтому на этом столе и лежат всего двадцать две подписи и печати. В случае вашего согласия после совершенного убийства короля, – барон произнес эти слова без малейшей заминки, – мы готовы навсегда лишиться своих шпор и гербов. И понести любое другое, даже самое суровое, наказание из ваших рук. – Барон особенно выделил последние слова. Он посмотрел на принца в ожидании ответа, но принц молчал. И тогда, не выдержав, барон взмолился: – Ваше высочество, Глинглок гибнет. Вы далеко, и отсюда многое не видно или кажется не таким плачевным. Но мы – там и изо дня в день наблюдаем его падение. Крестьяне нищают, ремесленники покидают наши города и ищут счастья на чужбине. Туда же устремляются и лучшие солдаты и командиры из коронных полков. Уже вторую весну в королевство приходит голод, а феоды погрязли в междоусобицах, узаконенных королем с подачи графа Спенсера. Мы переругались со всеми нашими союзниками и заигрываем с эльфами, нашими исконными врагами. Вы слышали о пресловутой казни браконьеров, когда на площади казнили троллей? Троллей, ваше высочество! Как можно казнить травоядных троллей за браконьерство? – Барон умоляюще посмотрел на принца, он был в хороших отношениях с оркскими кланами и перенял от них трепетное отношение к большим и безобидным троллям. – В этом деле явно не обошлось без эльфийских козней. Ведь Гарет Спенсер без ума от эльфов, он носит эльфийскую одежду, слушает их песни и дружит с эльфийскими послами. А наш король всегда готов порадовать своего милого друга. В то время как оркские послы покидают пределы королевства и наши верные союзники отказываются от старой дружбы. Ваше высочество, только отчаяние могло толкнуть нас на этот поступок. Король, неспособный править, выбравший себе порочных и недалеких министров, – это настоящее бедствие для нашей страны. Наши враги поднимают голову и алчно зарятся на наши границы. Те же эльфы, уверяя Карла Четвертого в своей дружбе и искренности, откровенно зарятся на наши земли и формируют новые полки. Они чувствуют болезнь, поразившую Глинглок, и как шакалы кружат вокруг, ожидая, когда глинглокский лев окончательно ослабнет и можно будет вцепиться нам в глотку. А у нашего короля в казне нет золота для своих солдат, зато его много для фаворитов и лизоблюдов. Если не начать действовать немедленно, мы можем навсегда потерять Глинглок. И что будут стоить наши жизни и наша честь, если мы позволим этому случиться? Ваше высочество, соглашайтесь. Мы не просим ничего для себя и готовы безропотно понести любое наказание, вплоть до плахи, лишь бы вы согласились надеть корону. И Глинглок наконец вернулся бы в надежные руки. Мой принц, умоляю вас стать нашим королем, – с отчаянием закончил барон свою речь, больше похожую на молитву.
