Охота на ведьму (СИ) - Харитонова Алена "Белая Снежка" (читать полную версию книги TXT) 📗
За помощь по хозяйству девчонке была предложена цена аж в пять серебряных дилерм да ещё и комнатушка для проживания! Правда, честная до изумления Фрида сразу предупредила, что пять дилерм — плата по мирарским меркам более чем скромная, но Люция не смутилась ценой. В конце концов, не зарабатывать же она сюда приехала! И надо-то всего — отсидеться до поры. А уж потом серебро ей — Великой Колдунье — будет вовсе ни к чему. Красота!
Мечты снова окрылили девушку. К счастью, время погрезить было самое подходящее — радушная хозяйка проводила помощницу в отведённую ей коморку и оставила «отдохнуть с дороги». Ведьма сбросила тяжёлые башмаки, небрежным движением задвинула их под кровать (туда же до поры был заброшен и меч), а сама упала на мягкое ложе.
Комнатка, которую отвела домработнице Фрида Дижан, находилась рядом с кухней — небольшая, но уютная, с клетчатыми занавесками на окнах, скромной кроватью и пузатым старинным комодом. Обстановка милая и очень домашняя.
Люция смотрела на ровный дощатый потолок, мечтала о своём великом будущем и медленно уплывала в сон — минувшие сутки выдались бурными, а отдых в лесу был, прямо скажем, непродолжительным.
Когда ведьма задремала, ей привиделась вчерашняя ночь и болотное озерцо. Во сне оно отчего-то было страшным — дегтярно-чёрная гладь не блестела в лучах луны, а сама вода казалась густой, словно кисель. Ведьма стояла на берегу, зная, что ей придётся окунуться в эту зловещую жижу, потому что всё тело невыносимо пропахло квасом. Словно против воли Люция двинулась к воде, но у самой кромки берега остановилась и брезгливо потрогала её ножкой. Болотная жижица оказалась ледяной и вязкой.
«Нет, не буду купаться», — категорически решила ведьма, но тут из чёрных глубин вынырнула чёрная рука и ухватила девушку за лодыжку. От ужаса у Люции перехватило дыхание, и она с беззвучным криком рухнула в страшную воду мёртвого озера. Неведомое Нечто тянуло жертву в омут. Ведьма пыталась вырваться, но движения обрели свойственную подобным снам вялость.
И вдруг, в тот момент, когда колдунья уже смирилась с жуткой смертью в трясине, чья-то сильная рука ухватила её за косу и изо всех сил потащила обратно — туда, на воздух. Задыхаясь от ужаса, Люция распахнула глаза.
В комнате было темно, за окнами спал огромный город. Девушка села, слушая, как часто и гулко бьётся сердце. Вот колдунка тихонько хлопнула в ладоши, и в изголовье послушно просиял крохотный болотный огонёк. В одном из ящиков комода юная ведьма нашла свечу и поспешно её зажгла. Не хватало только быть уличённой в колдовстве! Поставив свечу на комод, Люция с удивлением посмотрела на свои руки — они покрылись гусиной кожей и мелко подрагивали. Ведьма потёрла глаза, разгоняя остатки сна. Хватит страхов, настало время для самого интересного. Из складок лежащего на стуле платья девушка извлекла Книгу. Искательница приключений очень гордилась собой, а в особенности тем, что ей достало-таки терпения сначала замести следы, затем выспаться, а уж потом, отдохнув, со свежей головой, браться за древний трактат великого мага.
С едва ли не болезненным благоговением Люция погладила растрескавшийся от старости кожаный переплёт и крохотное зеркальце на обложке. Человеку непосвящённому знаменитый артефакт на первый взгляд показался бы давним, зачитанным томиком какого-нибудь вышедшего из моды дамского романа. Неприглядный в своей безыскусности, он мало походил на ценнейшую магическую рукопись. Но стоило заглянуть в крохотное зеркало…
Ведьма расстегнула металлическую застёжку и открыла Книгу.
Золдан проснулся, едва солнце поднялось над острыми зубцами городской стены. Чародей мог, конечно, позволить себе более продолжительный отдых (тем паче, что задремать ему удалось только под утро), но дело не терпело отлагательства. Волшебник выглянул в окно — у входа в башню дремали, повиснув на алебардах, два стражника Утренняя смена должна придти через четверть часа, стало быть, времени остаётся мало…
Взяв с каминной полки ключи, старый чародей бегом последовал вниз. Он так спешил, что, спустившись по винтовой лестнице к подножью башни, вынужден был на несколько минут остановиться — голова закружилась. «Немощный дурак! — в сердцах выругал себя маг, хватая ртом воздух. — Не хватало только, чтобы из-за твоей дряхлости всё пошло кувырком!». Но кувырком не пошло. Замок открылся с тихим щелчком, хорошо смазанные петли двери не скрипнули, и волшебник, освещая путь магическим огоньком, спустился в каземат.
Ученик лежал на присыпанном соломой топчане. В сиянии магического огня Золдан видел, что Тороя бьёт горячка. Пленник сел и, щурясь против яркого света, смотрел на вошедшего мутным взором.
— Я, старый дурак, чуть не проспал смену караула, — оправдываясь, сказал чародей ученику. — Поспешим.
Узник на неверных ногах побрёл к выходу, предоставив освободителю разбираться с таинством тюремных запоров. Старый маг торопливо запер тяжёлую дверь каземата и поспешил за наперсником. Как оказалось, вовремя. Через несколько мгновений у входа в башню звякнули алебарды — ночной караул сменился и выспавшиеся стражи приняли пост у своих утомлённых сослуживцев. Кто-то (видимо, начальник караула) громко отчитывал ночную смену за разгильдяйство — дремать на посту, где ж это видано? Грозя сослать гвардейцев в самые далёкие пограничные гарнизоны, военный распекал виновных на все лады. «Я вам покажу, как дрыхнуть на службе, остолопы!» — прогремел, удаляясь, раскатистый бас, видимо, начальник увлёк несознательных подчинённых в караульное помещение писать рапорты.
На вершину башни заговорщики поднялись без приключений — обличающе-обвинительный монолог военного оказался настолько громким, что заглушил бы не только шаги крадущихся магов, но и даже рёв военной трубы.
— И угораздило меня, старого деда, забраться на этакую высоту, — пропыхтел, борясь с одышкой, Золдан, — почему, интересно, волшебник должен непременно жить в самой высокой башне королевства? Издевательство какое-то.
Переведя дух, маг несколькими пассами наложил на дверь охранное заклятье и повернулся к ученику. Торой, до сей поры ещё крепившийся, без сознания повалился на пол. Ведьмин Гриб сделал своё дело — опальный маг оказался во власти жестокой лихорадки.
Ну да ничего, дело легкопоправимое.
Золдан произнёс несколько целительных заклинаний и взмахнул руками. Бесчувственное тело ученика воспарило над полом. Послушные воле старого волшебника, невидимые Силы перенесли Тороя на уютную тахту. Теперь осталась ничтожная малость — влить в потерпевшего полстакана вонючего Болотного настоя, самого действенного противоядия от Ведьминого Гриба. Гадость, как и все ведьмачьи зелья, но на ноги ставит лучше заклинаний.
Закончив врачевать подопечного, маг отправился в гардеробную. В полдень в Мирар прибывала королева-мать — следовало присутствовать на торжественном приёме, поэтому-то волшебник тоскливо вздыхал. Подобные мероприятия были ему в тягость ещё во времена молодости — толпы разодетых напудренных вельмож, рёв фанфар, сияние драгоценностей, стянутые шелками надменные фрейлины…
Следуя этикету, волшебнику и самому предстояло облачиться в парадные одежды, а также взять ненавистный Посох. Последний доставлял особенно много неудобств — таскать за собой здоровенную, пусть и очень красивую клюку, удовольствие невеликое. Магического-то толку от Посоха никакого, один статус. Наличие этой обременительной палки говорило лишь о том, что чародей достиг высшей ступени Искусства. В общем, на официальном приёме без костыля никуда, поэтому Золдан взял свою нелёгкую ношу и покинул покои.
Стражники у входа в Башню щёлкнули каблуками, звякнули алебардами и взяли «на караул». Старый маг в знак приветствия склонил голову и поспешил во дворец.
Торой проснулся на следующий день — голова была лёгкой, ум ясным, а желудок отчаянно требовал завтрака. В стрельчатое окно било яркое солнце. На улице стояла прежняя жара, но в покоях Золдана царила умиротворяющая прохлада. Комнаты звенели тишиной — чародей отсутствовал.
