Лестница в Эдем - Емец Дмитрий Александрович (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
Меф и не заметил, как они выскочили из города. Надвинувшийся вечер скрещивал лучи фар. Арей не двигался. Его тяжелая голова была опущена на руки. Рядом, отодвинувшись от него насколько возможно и настолько же придвинувшись к Мефу, сидела Даф.
– Поменяйся со мной местами, а? Не хочу я здесь! – прошептала она Мефу и, не дождавшись ответа, перебралась к окну.
Теперь Дафна и Арей оказались по краям, Буслаев же посередине между ними, да еще с нагло угнездившимся у него на коленях Депресняком.
– Хорошо сидим, э? По степени градации мрака, а? – не открывая глаз, насмешливо произнес Арей.
– Или света, – упрямо сказала Дафна.
Она не желала, чтобы мрак вновь перекинул между собой и Мефом незримый мостик общности, по которому зашагают кожаными сандалиями мертвые его легионы.
Ей подумалось, что в человеческом мире чистая победа над тьмой почти невозможна, как невозможно вброд перебраться через жидкую трясину, не запачкавшись. В конце концов, наполовину проигрыш – это наполовину победа. Главное, куда после битвы обращено лицо сражающегося.
Машину тряхнуло. Мамай ради эксперимента свернул со встречной полосы на свою, по касательной зацепив шарахнувшийся легкий грузовичок.
– Дывадацать пять! Вэсэло, а? – сказал Мамай, кинжалом делая зарубку на руле. Это он считал аварии с начала поездки.
Меф давно не смотрел на дорогу. Его больше занимала сохранность собственных брюк, которые в двух местах уже прорезал бритвенными своими когтями Депресняк. Меф попытался незаметно согнать кота с коленей, и тогда Депресняк, которому не хотелось слезать, выпустил когти уже на полную. Меф взвыл.
– Это потому, что ты его гладил! – сказала Дафна, спасая Буслаева от кота.
– Но ему же нравилось!
– Мало ли! Отдельным котам удовольствие строго противопоказано! От удовольствия они начинают мурлыкать и выпускать когти, – подтвердила Дафна.
– Зоркое наблюдение, светлая! Большинству людей счастье тоже противопоказано. Они мгновенно начинают искать, чем себя наказать, и чуть ли не битое стекло грызут, – насмешливо подал голос Арей.
– Может, проще и честнее поделиться лишним счастьем, урезать себя в чем-то осознанно? Когда у машины работают тормоза, можно позволить себе не врезаться для торможения в столб, – предложила Дафна.
Ей не нравилось, когда мрак выкидывает логические обманки. Арей зевнул и не ответил. Такая уж была у него манера – не слышать вопросов, которые ему неинтересны либо невыгодны.
В дороге Мефу не понравилось. Ехать из Москвы в Питер на автомобиле удовольствие примерно в половинку от серединки от ниже среднего. Особенно если автомобиль то и дело исчезает во время обгонов и после материализуется на трассе километрах в трех впереди, почти под колесами у встречного трейлера.
В Питер они приехали посреди ночи. Промчавшись по центру города, в районе канала Грибоедова Мамай резко свернул направо. Здесь он бесцеремонно припарковался в столб и, обежав автомобиль, открыл шефу дверцу.
Арей грузно вылез, разминая затекшие колени. Улита уже встречала их, нетерпеливо прохаживаясь у низкого, с фигурной ковкой заборчика.
– Шеф! Пока я вас ждала, у меня замерзли ноги! – сказала она капризно. – Давайте уволим этого водителя-чайника! Ему только на тракторе без прав по селу гонять!
Мамай позеленел от ярости и схватился за саблю, однако встретил прищуренный взгляд Арея и мгновенно растаял в ночи вместе с автомобилем.
Улита о чем-то вспомнила и, замахав руками, подала знак. Грянул оркестр, и тотчас за спиной ведьмы, в луче вспыхнувшего прожектора, проявился почетный караул местных суккубов. Все поджарые, смуглые, обмундированные как кавалергарды.
Между ними, улыбаясь, прохаживались три девицы в кокошниках. Косы до пояса, румянец до диатеза. Средняя держала на полотенце хлеб-соль. Она была красива до одурения, до страстного щемления, но глаза у нее были нехорошие, остановившиеся, влажно-бессмысленные, точно у мертвого барана.
– Ага! Суккуб! – понял Меф и не ошибся.
Это был безошибочный признак. Не просто так говорится, что глаза – зеркало души. Суккубы же, как души не имеющие, не могут имитировать и взгляда. Сколько ни бился с ними Лигул, ни орал, ни плевался – так ничего и не достиг. Только даром потратил время и сослал пару сотен бедолаг в Нижний Тартар на полное растворение.
По сигналу Улиты все три девушки белыми лебедицами поплыли к Арею. Мечник, не любивший суккубьего духа, поморщился, махнул рукой, и девицы тотчас исчезли, обрушившись на асфальт пустой грудой народных костюмов.
– Улита! Что ты тут устроила? – спросил он недовольно.
Ведьма подняла с асфальта каравай, подула на него и, откусив кусок с краю, начала жевать.
– Нормально пропеклось. Можно было не волноваться, – услышал Меф ее озабоченное бормотание.
– Улита! Я, кажется, задал вопрос! – повысил голос начальник русского отдела.
Секретарша подбоченилась.
– Интересный фортель! Человек старается, ночей не спит, возится с этими уродскими суккубами, чтобы они рядом друг с другом стоять хотя бы без рож смогли, а ему такое говорят!.. Все, считайте меня с первого числа уволенной по собственному желанию!
Арей примирительно хмыкнул.
– Ладно. Признаю, что был не прав. Дом-то покажешь?
Улита, все еще немного обиженная, но уже заметно смягчившаяся, подала кому-то знак.
В ярких лучах подсветки вспыхнул трехэтажный особняк. Современный, но построенный в пузатом купеческом стиле, с башенками, лепниной и прочим, несколько избыточным декором. Голубовато-белые лучи прожекторов скользили по нему, облизывая со всех сторон.
Заметно было, что Арей приятно удивлен.
– Недурной дом! – похвалил он. – Ты постаралась на славу! Откуда он у нас?
Улита довольно улыбнулась.
– Год назад три друга-бизнесмена построили домик и стали мечтать, как выгодно они его продадут и честно-благородно поделят все на троих. Будут гулять под луной за ручку, каждый со своим чемоданчиком денег. Особенно один все не мог успокоиться. Напишет на бумажке сумму – смотрит. На три разделит – снова смотрит и на стульчике ерзает. Потом его посетила гениальная мысль, что, если вообще не делиться, можно гулять под луной совсем одному. Чик! – и в один дождливый день буквально тут же, где мы сейчас стоим, начинается пальба. Один убит, другой ранен. Раненый хорошо подумал, кто его мог так огорчить, шепнул кому полагается пару слов и спокойненько умер от газовой гангрены. В общем, если совсем коротко, то теперь все трое на кладбище, а особняк в полном распоряжении нашей конторы.
Меф оглянулся на Дафну и по грустному ее лицу определил, что все рассказанное чистейшая правда.
– Выходит, они поубивали друг друга сами? Без вмешательства мрака? – удивленно спросил он у Арея, вспомнив, что не встретил в рассказе Улиты ни одного упоминания суккубов или комиссионеров.
У мечника дернулась щека.
– Ну почему без вмешательства? А кто посылал искусительные мысли, раздувал жадность, унаваживал, скажем так, душу? Допустим, ты подпилил ножки стола лобзиком, но так, что стол остался стоять. Прилетела муха, села на стол, и стол упал. По твоей логике выходит, что в падении стола виновата муха. И верно: нечего копытами куда попало переться.
Последнюю фразу Арей договаривал рассеянно, явно думая о чем-то другом.
– Зал-то спортивный в этой купеческой цитадели есть? Где мы будем выбивать пыль из коврика по имени «Мефодий Буслаев»? – поинтересовался он у Улиты.
– Да. Огроменный залище на весь подвал. Места навалом даже без пятого измерения. Если покажется мало – расширим, – закивала ведьма.
Она выглядела крайне довольной собственной расторопностью и ожидала поощрения. Однако от Арея добиться его было непросто.
– Ну-ну… посмотрим, – только и сказал он.
– Я хочу спать. Надеюсь, наши с Дафной комнаты не на самом верху? Я не дотащусь, – зевнул Меф.
Стоя с охапкой оружия в руках, он мечтал о мгновении, когда можно будет швырнуть весь этот деревянный и стальной хлам на пол, упасть на кровать и, не раздеваясь, вырубиться.
