Третий дневник сновидений - Гир Керстин (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
Как, по-вашему, это согласуется с отрицательным результатом проб на алкоголь и наркотики? Мне кажется, им надо было ещё раз его проверить. Я просто не могу себе представить, что тем утром Тео проснулся в трезвом уме и сказал себе: «Эй, давай-ка я найду сейчас подходящий молоток и поскорей очищу ювелирный магазин». Будем только надеяться, что он и в тюремной камере сможет выполнять свои учебные задания.
До встречи (но завтра, и, пожалуйста, только после десяти!)
Ваша всё ещё озадаченная Леди Тайна
P. S. Я только что услышала, что уже появились первые футболки с надписью: «Тео Эллис, хочу кольцо от тебя». Безвкусица, друзья, безвкусица! (Но одну я уже заказала. Своего размера).
Глава 7
Мы опоздали. Кто-то прямо перед нами взял из лотка последнюю коробочку черники. Это была девуш- ка с длинными золотистыми волосами, явно мне знакомыми. Я остановилась так внезапно, что Мия стукнула меня но ногам продуктовой тележкой.
- Эй! - воскликнула она.
Девушка с черникой обернулась. Это действительно была Анабель. В отличие от меня, она не особенно удивилась тому, что мы встретились здесь. Только улыбнулась, а у меня по коже пробежали мурашки и сердце заколотилось.
- Вот ведь пакость! - сказала Мия. Она имела в виду не Анабель, а тот факт, что у нас перед носом утащили последнюю чернику.
Я некоторое время не могла сказать ни слова, только уставилась на Анабель. Если я и ожидала встретить её, то лишь во сне, где чувствовала себя сравнительно сильной и уверенной, понимая при этом, что вероятность встретиться с ней достаточно велика. Мы жили в одном районе, у нас было много общих знакомых. Будь я внутренне готова к встрече, я бы улыбнулась так же спокойно, как Анабель, и мне не пришлось бы преодолевать приступ иррационального страха, от которого я заледенела.
Хотя... мой страх был не таким уж иррациональным. В последний раз, когда мы с Анабель встретились в реальной жизни, она пробила мне голову железной ручкой факела, так что мне пришлось наложить четыре шва. И это было ещё самое безобидное, что произошло в тот вечер.
Пока я с трудом пыталась успокоить свой пульс, Анабель невозмутимо положила чернику в свою тележку и посмотрела на меня свысока.
- Прикольный у тебя наряд, Лив Зильбер, - сказала она, и от звука её слащавого голоса у меня опять холодок пробежал по спине. - Выглядишь романтической крестьянкой. Чтоб было совсем уж стильно, у тебя ещё и земля под ногтями! - Взгляд её перенёсся на Мию. - Какие вы крутые! И у неё тоже.
Теперь я жалела, что мы так спешили, уходя из дома. Самыми стильными на нас были резиновые сапоги. Анабель была права: у нас под ногтями была грязь и для полного сходства с Мией немного грязи прилипло у меня к волосам и очкам. Нам просто представилась возможность поскорей удрать после работы в саду, и мы ею воспользовались.
Кончался обычный субботний день, пришлось возиться с незнакомыми цветами из семейства ирисов. Мы с Мией всегда работали в саду с удовольствием, не в последнюю очередь для того, чтобы обуть эти красивые резиновые сапоги, которые Лотти заказала нам всем по Интернету.
Это желание чуть уменьшилось после того, как мы в январе захотели преподать урок Рысе из-за её упрямой зловредности и оставили её без любимого Господина Исполина - знаменитого на всю Англию: самшитового дерева в виде павлина. То есть мы его всего лишь основательно подрезали, превратив в другое животное, но у нас получилось плохо. Уже тогда мы, наверно, могли бы понять, что наши пальцы не так искусны, как нам казалось. (На месте, где стоял Господин Исполин, теперь была памятная доска).
Но с романтическим представлением о садовниках мы на этом не распрощались. Нельзя было начинать сразу с такого важного предмета, как «обрезание самшита». Так сказал и Эрнест, сам страстный садовник. В саду было много работы, но не хватало рук, готовых помочь. И вот сегодня Эрнест с торжественной серьёзностью пригласил нас в сад, дал нам новенькие, специально для нас купленные лопаты, предназначенные для женщин, с ручной работы лезвиями и эргономическими дубовыми рукоятками. Почти такими же изящными, как мои резиновые сапоги. Мы тут же с восторгом принялись за работу.
К сожалению, мы тогда не могли предвидеть, что наш будущий отчим - обычно терпеливейший и терпимейший человек - в саду, своём святилище, становился педантом, способным испортить всякое удовольствие. Наверно, эту способность он унаследовал от Рыси, пусть и без её зловредности, это надо признать. Напротив, в саду он бывал в особенно хорошем настроении, но, что бы мы ни делали, ему совершенно не нравилось. Так что наше первоначальное воодушевление таяло с каждой минутой, когда он выражал нам своё недовольство (в дружеской вежливой английской манере). Окантовка лужайки должна была выдаваться не больше чем на полсантиметра, листва располагаться с востока на запад, а не как попало, и оранжевые монтбреции ни в коем случае не могут соседствовать с розовыми флоксами. Чего монтбреции, должно быть, не знали: они чаще всего всходили в местах, где не подходили по цвету. Эрнест называл их «зловредными садовыми террористами» и велел нам их вы- капывать и уничтожать, где бы мы их ни находили. Впрочем, лишь до тех пор, пока он не заметил, что мы не можем отличить зловредные монтбреции от его любимых ирисов. Дело было, думаю, в том, что ни те ни другие сейчас не цвели, а листья у них очень похожи (на наш взгляд, абсолютно одинаковые). Тем не менее я уже проникалась ненавистью к этим до сих пор неизвестным мне «террористам». Они были не просто зловредными, но крайне изощрёнными, потому что вместо них мы вырывали ни в чём не повинные ирисы.
- Нет ли у тебя носового платка? Мне кажется, он плачет, - шептала Мия, когда Эрнест рассматривал вырванные нами растения и успокаивающе к ним обращался.
Это были драгоценные редкости, которые назывались «Бонни бейб» или «Маллоу драматик».
- Всё очень плохо? - спросила я робко.
- Нет-нет, не волнуйся, - сказал Эрнест, стараясь скрыть отчаяние. - Все м-м-м... уже нормально. Несколько ризом я, наверно, смогу спасти... - Он опять посмотрел на растения и забормотал: - Если повезёт, ещё вырастут, правда ведь?
- Не напоминает ли он тебе двоюродную бабушку Вирджинию и комнату с надутыми стеклянными зверями? - прошептала Мия.
- Да, жутковато. - Я с тоской посмотрела на Грейсона, который моющей машиной чистил камни мостовой.
Даже если взгляд у Грейсона был мрачный (он, наверно, думал об Эмили), его работа могла доставлять удовольствие, и я бы охотно с ним поменялась. Я опёрлась, вздохнув, на эргономическую рукоять лопаты и наблюдала за порхающей лимонницей, для появления которой было, кажется, слишком рано, но которая тоже всё-таки явно получала удовольствие. Был один из тех прекрасных дней, когда на солнце можно уже не надевать жакет. Флоранс сидела у себя в комнате на подоконнике у распахнутого окна и читала учебник химии. Или делала вид, что читает, - на самом деле она внимательно наблюдала за соседским садом, где Матт как раз собирался первый раз косить лужайку.
Кнопка, боявшаяся моющей машины, осталась у Лотти на кухне. С тех пор как Лотти объявила, что хочет вернуться в Германию, Кнопка не спускала с неё глаз и следила за каждым её шагом. Некоторые думают, что собаки не понимают человеческого языка. Это мы умеем делать вид, будто ничего не слышали, просто, наверно, потому, что, если об этом заговорим, не сможем сдержать слёз. Оставалось утешать себя тем, что папа как раз переехал из Цюриха в Штутгарт, откуда до Оберсдорфа, как думала мама, рукой подать, а значит, мы хотя бы на каникулах сможем навещать Лотти.
Лотти вначале тоже хотела помогать в саду. Но как раз сегодня она замесила тесто, требовавшее постоянного наблюдения. Теперь она, конечно, была рада, что обошлись без неё. У мамы, проверявшей за кухонным столом школьные тетради, с самого начала хватило ума сказать, что она не годится для работы в саду. Как будто догадывалась.