Терновая ведьма. Изольда - Спащенко Евгения (первая книга .txt) 📗
Сытый волк устроился поближе к очагу и положил голову на лапы. Но, несмотря на сонный вид, слушал внимательно, поглядывая на хозяйку дома из-под полуопущенных век.
— Но вот ветер стал прилетать все реже, занятый своими делами на другом краю света. И хотя юной заклинательнице стоило лишь шепнуть в темноту ночи несколько заветных слов, чтобы наутро ее друг явился, тревога поселилась в сердцах обитателей Небесного края.
«Что, если однажды, Зефир исчезнет? — роптали они. — Сколько мы протянем без ветра?»
Встревоженные люди не давали покоя старейшине общины, потому он приказал дочери сплести для Западного ветра оковы.
— Разве подобное возможно? — поразилась принцесса.
— Если знать нужные руны… — подтвердила Лива. — Из обид, печали и ночного холода выковала способная девушка цепочку для своего гостя, тонкую, как нить. Из вязкого утреннего тумана, смешанного со слезами, изготовила ошейник. И долго сомневалась, прежде чем позвать Зефира. Горько было упекать в плен любимого, но остаться одной — еще страшнее. Ветер есть ветер: появится, крутанет крылья мельниц, принесет ожерелье или жемчуг из-за моря, а в следующее мгновение хохочет под облаками — не поймать.
С каждым словом история звучала все печальнее — на удачный исход Изольда теперь не надеялась.
— Кудесница пленила его? — Ответ был заранее ей известен.
— Да.
Уголек в печи зашипел и погас.
— Когда утром Зефир обнаружил оковы на своей шее, он пришел в бешенство: возлюбленная предала его. Но улететь юноша не мог: волшебная цепь, сотканная из обид, горя и слез, держала крепко. В ярости Зефир поднял такой ураган, что снес с земли дома кудесников, разорил посевы. Он бушевал несколько месяцев, круша лопасти мельниц, сады, дворы без разбору. И вскоре стало ясно: жить в Небесном краю невозможно.
Заклинатели сами накликали на себя беду и сполна расплатились за содеянное. Собрав последние крупицы знаний, они ушли. А спустя какое-то время высохла река, питающая их землю. Ветер окончательно разрушил животворящие мельницы — остров остановился, замер в небе.
Кудесники разбрелись по земле — искать лучшей судьбы. Но достичь былого величия им было не суждено. Оторванные от дома, скитальцы быстро потеряли тайные знания, разучились заклинать.
— Что же стало с возлюбленной Зефира? — Изольда никак не могла выбросить ее из головы.
— Не знаю, — пожала плечами Лива. — Может, пыталась побеседовать с ветром… Но вряд ли он позволил бы подобраться к острову. Так что несчастная, скорее всего, осталась одна.
— Как жаль… — Девушка зевнула. — Давно это случилось?
Заклинательница делано развела руками и принялась убирать со стола.
— Пятьдесят, сто лет назад… я живу в долине немало, а до того жили мои предки.
Задремавший было волк поднял голову и поглядел на кудесницу, но ничего не сказал.
— Вдруг Зефир все еще там? — не унималась Изольда.
— Кто знает… я не поднималась наверх, чтобы проверить. До острова просто так не добраться. Да и сама история — лишь древняя легенда. Есть такая песня, родом из здешних мест.
— Споешь мне?
— В другой раз. — Хозяйка дома прикрыла печь заслонкой, и в комнате сделалось темнее. — Ты едва держишься на ногах.
— Нет-нет, у меня хватит сил, чтобы послушать, — запротестовала девушка.
— Ну хорошо. Ложись в постель, а я, так и быть, спою для тебя.
Сонная Изольда побрела в спальню, но по пути спохватилась.
— Если я займу твою постель, где ляжешь ты?
— Не беспокойся. — Заклинательница достала из закромов свиток плотной ткани и, развернув его, закрепила в дверном проеме за петли. — Сегодня отдохну в гамаке.
— Правильнее было бы поступить наоборот. — Принцесса смущенно застыла. — Давай я устроюсь в дверях.
Но хозяйка махнула рукой.
— Тому, у кого впереди нелегкая дорога, глупо отказываться от возможности понежиться в теплой, удобной постели.
— Наверное, ты права.
— Возьми. — Лива протянула гостье тонкую сорочку. — Завтра поищу для тебя что-нибудь поприличнее.
И она ушла на кухню, любезно предоставив Изольде возможность переодеться. Волк остался у очага, лениво размышляя сквозь дрему.
— Я уже легла, — донеслось из спальни через минуту.
Тогда Лива зажмурилась и тихо запела.
Когда ее голос стих, Изольда уже крепко спала. Дремал и волк, но, услышав шелест, открыл глаза. Это хозяйка дома разложила древние свитки, чтобы сделать в них записи.
— Не стоит тревожиться о ней, — заметив, что Таальвен проснулся, прошептала она.
— Я сам решу, о чем беспокоиться.
— Вижу, ты не доверяешь мне. — Лива отложила перо. — И напрасно. Я не желаю вам зла.
— Может, и так, но ты многого недоговариваешь.
— Вы тоже не слишком разговорчивые, когда дело касается личных тайн.
Она водрузила на стол кованый сундук и принялась деловито в нем копаться.
Волк повел носом, но, кроме запаха древней пыли, пергамента и чернил, ничего не учуял.
— У каждого из нас свои секреты. Оставим же праздное любопытство, чтобы не ворошить осиное гнездо…
— Мрачное сравнение, — вздрогнула заклинательница. — Не слишком ли ты сгущаешь краски?
— Нет. — Он клацнул зубами. — Волкам, знаешь ли, свойственно пребывать в дурном расположении.
— Ты даже не представляешь, насколько прав… — с каверзным смешком Лива извлекла из недр ларца чернильницу.
Таальвен нахмурился, ожидая объяснений.
— Насчет нрава волков… Несколько раз мне приходилось вести с ними беседу, и я не понаслышке знаю, каких усилий это требует. Ведь необузданные инстинкты то и дело врываются в мысли зверя, мешают ему воспринимать человеческий голос… Странно, что у тебя разум ясный… Но при этом, когда я пытаюсь взглянуть на тебя настоящего, перед глазами встает лишь мгла с размытыми очертаниями… Интересно, отчего?
