Призраки грядущего - Геммел Дэвид (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Как тебя зовут?
— Да какая разница, — ответила женщина.
Салида вступил в дворцовый зал в запыленных, потускневших доспехах, с усталыми, налитыми кровью глазами. Но спину он держал прямо и шел, высоко вскинув голову. В зале присутствовали более сорока дворян. Салида поклонился князю, и их взгляды встретились.
— Ты привез мне Чареоса? — тихо спросил князь.
— Нет, мой господин. Зато я привез вам саблю Логара. — Салида высоко поднял клинок и положил его на помост перед князем. — Еще я привел владельца «Серой совы», который был свидетелем боя: он ждет снаружи. Он говорит, что Логар и двое других напали на монаха, и что тот доблестно защищался. Кифа солгал вам.
— Ты предпринял это расследование по собственной воле? — холодно осведомился князь, поднявшись со своего трона из черного дерева.
— Я знаю, мой господин, сколь высоко вы цените справедливость. Должен также сказать, что Чареос и поселянин по имени Киалл сражались рядом со мной и прочими тальгитирцами против большой шайки надренов. Чареос убил не меньше шестерых врагов. Без него, а также без Бельцера, Маггрига и Финна, мы могли бы потерпеть поражение. Я рассудил — неверно, быть может, — что нет нужды вести Чареоса назад.
Князь, помолчав некоторое время, улыбнулся:
— Я люблю, когда мои офицеры проявляют самостоятельность, Салида. Кроме того, ты уничтожил шайку разбойников, выказав при этом, как я полагаю, большое личное мужество Ты заслуживаешь похвалы — и за свои боевые действия, и за свою рассудительность. Ступай отдохни — ты заслужил это.
Салида с поклоном отступил на два шага и вышел из зала. Князь, зная, что привлекает к себе общее внимание, вернулся к своим гостям. Около часа он провел с ними, ведя себя самым благодушным и веселым образом, и только на закате, покинув зал, быстро прошел по каменным коридорам замка и поднялся в свои покои.
Войдя в кабинет, он закрыл за собой дверь. У окна стоял высокий человек с ястребиным лицом и светлыми глазами. Давний шрам белой чертой тянулся от его лба до подбородка. Черный кожаный плащ блестел при свете лампы, и на перевязи через грудь висели три ножа.
— Итак, Гарокас? — сказал князь.
— Кифа мертв. Умудрился утонуть в ванне. Я понял так, что то, другое, дело, закончено?
— Нет, не закончено. Он оскорбил меня, оскорбив моего сына, а затем публично опозорил меня. Найди его и убей.
— Я хорошо владею мечом, мой господин, — но не настолько.
— Я не приказывал тебе сражаться с ним, Гарокас, — я приказываю убить его.
— Не мое дело судить...
— Верно — не твое! — отрезал князь. Гарокас сузил свои зеленые глаза, но промолчал. — Я хочу, чтобы он знал, за что умирает, — добавил князь.
— Что я должен сказать ему, мой господин? Что герой Бел-Азара осужден на смерть за выговор, сделанный дерзкому мальчику?
— Берегись, Гарокас, — процедил князь. — Мое терпение имеет предел — даже с теми, кто служит мне верой и правдой.
— Как прикажете, — сказал Гарокас, откланялся и вышел.
Сны Киалла были тревожны. Он снова и снова видел, как врываются в их деревню надрены, видел их сверкающие на солнце мечи и шлемы, слышал их боевой клич. Он в ту пору был в лесу и собирал травы для аптекаря. При этом занятии он каждый раз воображал себя рыцарем, бардом или благородным дворянином. В своих мечтах он обладал несгибаемым мужеством и мастерски владел всеми видами оружия Но когда начался набег, он застыл на месте, в бездействии глядя, как надрены убивают, грабят, насилуют и жгут Он видел, как Равенну и других женщин перекидывали через седла и увозили на юг, — и ничего не сделал.
Он знал тогда, как и теперь, почему Равенна отвергла его, и заново переживал горечь их встречи на горном лугу у серебристого ручья.
«Ты мечтатель, Киалл, — сказала ему она. — Ты мне нравишься, правда нравишься, но мне нужно нечто большее, чем мечты. Мне нужен мужчина, который строит и растит, — сильный мужчина». «Я тоже могу делать все это», — заверил он. «Только в воображении. Оставь меня. Если Джарел увидит, что ты говоришь со мной, он будет ревновать — а тебе не стоит сердить Джарела». «Я его не боюсь. И я люблю тебя, Равенна. Неужели тебе это безразлично?» «Бедный Киалл, — прошептала она, погладив его по щеке — Опять мечты. Любовь? Что такое любовь?» И она со смехом ушла от него.
Киалл проснулся. Тело согрелось под одеялом, но лицо замерзло. Он приподнялся на локте и увидел, что костер догорает. Киалл подбросил в огонь топлива и сел. Бельцер храпел, Чареос крепко спал. Огонь лизнул ветки и разгорелся. Киалл погрел над ним руки и завернулся в одеяло.
В шалаше было душно и пахло дымом, но этот запах не мог заглушить исходящего от Бельцера зловония. Это уже не сон. Он отправился в путь вместе с героями Бел-Азара, чтобы освободить из плена прекрасную деву. Но действительность ничуть не похожа на мечты. Чареос зол и угрюм, от Бельцера дурно пахнет, а двое охотников слова не молвят ни с кем, кроме как друг с другом.
Бельцер всхрапнул и повернулся, открыв рот. Киалл увидел, что у него недостает нескольких зубов, а остальные гниют. Разве мог этот жирный старик хоть когда-нибудь быть златовласым героем легенды?
«Надо было остаться в деревне, — сказал себе Киалл, — и учиться аптекарскому делу. По крайней мере я смог бы завести себе жену и построить дом». Но нет — у мечтателя своя дорога.
Он услышал шаги на снегу и испугался: вдруг это надрены подкрались к ним, пока они спали? Киалл вскочил и быстро оделся, но тут услышал голос Маггрига. Натянув сапоги, Киалл выполз на заснеженную поляну. Небо радовало глаз густой бархатной синевой, и солнце всходило над восточными горами. Маггриг и Финн обдирали четырех белых зайцев, капая кровью на снег.
— Доброе утро, — сказал Киалл.
Маггриг улыбнулся и махнул ему рукой, но Финн и глазом не моргнул. Киалл подошел к ним:
— Рано вы нынче поднялись.
— Как для кого, — буркнул Финн. — Займись-ка делом. — Он бросил Киаллу зайца, и юноша неумело ободрал тушку. Финн бросил внутренности в кусты, соскреб жир со шкурок и затолкал их в котомку.
Киалл вытер окровавленные руки о снег и присел на камень. Рядом лежал лук Финна, и юноша протянул к нему руку.
— Не трогай! — рявкнул Финн. Киалл рассердился:
— Боитесь, что украду?
— Сказано — не трогай.
— Не принимай это к сердцу, — мягко сказал Киаллу Маггриг. — Ни один лучник не любит, чтобы трогали его оружие. Такое уж у нас суеверие. Видишь ли, каждый лук делается для своего стрелка. А Финн сам делает свои луки, и даже мне не разрешается прикасаться к ним.
— Нечего за меня оправдываться, — проворчал Финн. Маггриг, пропустив это мимо ушей, продолжил:
— Когда мы придем в нашу хижину, ты увидишь там много луков. Быть может, Финн подарит тебе один, подходящий по длине руки и по силе.
— Что толку, — сказал Киалл. — Я не стрелок.
— Я тоже не был им, когда встретился с Финном. Но чему только не научится человек, когда за дело берется мастер. Финн завоевал все мыслимые награды. Даже талисман регента, за который боролись лучники шести стран: Дреная, Вагрии, Вентрии, надирских земель и даже Машрапура. С Финном никто не может соперничать.
— Да, пока что не может, — проворчал, смягчившись, Финн и улыбнулся. — Не держи на меня зла, парень. Я человек нелюдимый. Но тебе я вреда не хочу и надеюсь, что ты найдешь свою милую.
— Жаль, что вы не пойдете с нами, — сказал Киалл.
— Что делать. Я не хочу, чтобы мою голову насадили на кол или вывесили мою шкуру около надирской юрты. Мое боевое прошлое осталось позади. Странствия и подвиги — это для таких молодых, как ты.
— Но Бельцер-то идет, — заметил Киалл.
— Этот никогда не повзрослеет, — буркнул Финн. — Но в тяжелую минуту на него можно положиться, это точно.
— Как и на Чареоса, — ввернул Маггриг.
— Да. Странный малый этот Чареос — но ты, парень, смотри на него и учись. Такие не часто встречаются, если ты понимаешь, о чем я.
