Замок горного короля - Тарр Джудит (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
Когда наконец прибыл Моранден, Мирейн встретил его в своем собственном килте и плаще, уже вычищенных и зашитых. Сопровождали старшего принца его родственники из Умиджана, и на копье каждого из воинов красовалась отрубленная голова бунтовщика. Отрубленные головы были и на копьях воинов Янона, которые с песнями подходили к крепости. Женщины Умиджана затянули протяжную песнь: в ней слышался восторг победы и плач по погибшим. Среди всеобщей суматохи одиноко стояли Мирейн и три его спутника, оставшиеся в живых. Вокруг них словно сгустилась тишина, в которой прозвучал уже знакомый Вадину щелчок пальцев. Он снова подумал, что где-то встречал этот знак, но у него опять не хватило времени, чтобы вспомнить. Все направлялись к Мирейну; Моранден шел впереди, отдав поводья первому попавшемуся слуге, и смотрел в лицо сына своей сестры. Радость победы переполняла его, делая великодушным; он обнял своего соперника, и Мирейн улыбнулся в ответ, словно они всегда были лучшими друзьями. Вадин не мог понять, почему ему совсем не хочется присоединять свой голос к восторженному гулу, поднявшемуся в этот момент. Воины звенели копьями о щиты, выкрикивая: - Мирейн! Моранден! Моранден! Мирейн! Когда наконец установилось некое подобие тишины, Моранден сказал: - Хорошо сработано, родственник. Великолепно. Если бы ты не был рыцарем Хан-Гилена, я сделал бы тебя рыцарем Янона. Мирейн улыбнулся, глядя в радостное и величественное лицо, такое любезное сейчас, и со всей учтивостью ответил: - Я воспринимаю твои слова так, словно они правда, дядюшка. Моранден рассмеялся и хлопнул его по спине, чуть не сбив с ног, а затем обратился к барону: - Полагаю, ты устроил моего родственника и ухаживал за ним так, как он того заслуживает. Ведь он ни больше ни меньше как наследник Янона. - Я уступил ему собственную комнату, - сказал Устарей, - и отдал в его распоряжение собственных рабов. - Которыми, - вставил Мирейн, - я вполне доволен. Ну что за праздник любви! Вадин почувствовал тошноту. К счастью, долго это не продолжалось: необходимо было позаботиться о раненых, распорядиться трофеями и улечься в постель с женщинами в соответствии с триумфальным ритуалом. Мирейну предложили отдых со всем положенным лечением последствий недавней скачки. Хотя никто не узнал правды и ни о чем не догадался (при ходьбе он не хромал, а два дня, проведенные без седла, разгладили морщины усталости на его лице), его баловали и нежили словно принцессу, и он ничего не мог с этим поделать. Однако он покинул внутренний двор замка с большой охотой. Джеран отправился навестить свою кобылу, жизнь которой, по-видимому, была вне опасности благодаря помощи Мирейна. Туан следовал за ним, поглядывая на сеновал и на одну из служанок. Мирейн тащился на некотором расстоянии за ними. Бешеного поместили в отдельное стойло. Он стерпел прикосновение к себе чужих рук, решив, что это делается только для его пользы, но с присутствием другого жеребца, который вел себя здесь как король, не смирился. Величественный молодой гнедой сенель получил ужасные раны, хотя Бешеный воздержался от того, чтобы забить его насмерть. Вадин подозревал, что дело здесь в презрении. Черный демон, казалось, был весьма доволен своей ссылкой: рядом находилась Рами, а золотистая кобыла Джерана медленно возвращалась к жизни, и глаза ее снова блестели. Покоряясь повелительному взгляду принца, Бешеный благосклонно принял лакомства, припасенные для него Мирейном, и фыркнул, когда Вадин заметил: - Можно подумать, ему пришлось участвовать в чем-то не страшнее парада. На нем даже царапины нет. Мирейн ласково погладил голову Рами. Брешь в стене, через которую просунулась ее морда, образовалась здесь одновременно с появлением Бешеного. - На этой красавице тоже, - сказал принц. - Она уже разленилась. - Можешь поговорить с ней, - угрюмо произнес Вадин. - Сенели не пользуются словами. - Мирейн осмотрел копыто Бешеного, осторожно наклонившись над ним, и как будто разговаривал с сенелем: - Я для Рами - великий господин, который сияет в ночи, повелитель магии. Я могу разговаривать с ней и понимать то, что она хочет мне поведать, и, быть может, она хорошо думает обо мне. Но тебя единственного она любит. Вадин едва расслышал все это. Слова были только словами, звуком, затуманивающим мысли, память же нанесла ему удар такой силы, что он чуть не упал. Люди в Хан-Яноне, уроженцы Окраин, тайные знаки и щелчок пальцев, который раздавался везде, где появлялся Мирейн. - Знак, - произнес Вадин. - Знак, который они подают друг другу так, чтобы ты не видел. Это Великий Знак против принца демонов. - Знаю, - спокойно сказал Мирейн, выпуская из рук копыто и разглаживая запутавшуюся прядь в черной гриве. - Знаешь? - Вадин с трудом удержался, чтобы не закричать, и перешел на шепот. - Ты знаешь, что это значит? Здесь владения богини. Аварьян здесь такой же враг, каким богиня стала в Хан-Гилене и каким король хочет сделать ее в Хан-Яноне. Враг. Противник. Обжигающий дьявол. И они знают, что ты его сын. Любой человек в Умиджане может убить тебя, и все признают его святым. - Но пока никто не пытался. Никто не пытался сделать это, когда мы были здесь одни, без всякой защиты. Теперь появился Моранден, а из Дола идет его армия. - Откуда ты знаешь, что Моранден не станет подстрекателем твоего убийства? Он отправил тебя сюда. Может быть, это отлично подстроенная ловушка? - Значит, теперь ты против него? Желчь горьким комом подкатила к горлу Вадина. Он сглотнул. - Нет, это не так. Только теперь мне стало ясно, что бы я сделал, будь я на месте Морандена, среди своих вассалов. Я бросил бы тебе вызов и убил бы тебя, а потом позаботился о том, чтобы правда никогда не вышла наружу. - И тем не менее, - сказал Мирейн, - ты кое о чем забыл. Армия уже научилась хорошо ко мне относиться. - От этого очень легко разучиться. - Вадин схватил его за руку. - Давай сбежим. Прямо сейчас. Мирейн перевел взгляд с его руки на лицо и холодно приподнял бровь. - Ты неожиданно стал трусом? - Я не привык медлить возле ловушки. Свободная рука Мирейна медленно приподнялась в знак несогласия. - Нет, Вадин. Немало всякого случилось из-за моей гордости, но сейчас я не могу убежать. Эта игра слишком хорошо началась. И я должен доиграть ее до конца. - Даже если ты погибнешь? - Я или Моранден. - Или вы оба. - Вадин отпустил его. - И что я спорю с тобой? Сама Имин не смогла бы убедить тебя. Ты всегда все делал по-своему. Давай. Убивай себя. Будешь себе спокойно лежать мертвым и не увидишь, что будет дальше. Это больно кольнуло Мирейна, но укол был недостаточно силен. - Если такова воля бога, то пусть так и будет. Но я сделаю все что смогу, чтобы предупредить это. Ты доволен? Ничего другого не оставалось. Мирейн не согласится.
Парадный зал барона Устарена отличался пышным убранством. Его рыцари обедали на белом дереве, капитаны - на бронзе, а сам он и наиболее знатные гости пользовались тарелками и кубками из чеканного серебра. Здесь, как и в любом другом месте Окраин, женщины не разделяли трапезу с мужчинами, но дворянам прислуживали девушки с потупленными взглядами, одетые в скромные платья с покрывалами. "Нескольких, - подумал Вадин, можно было бы назвать хорошенькими". Та, которая сновала вокруг Мирейна, безусловно была смазливой - ласковые черные глаза и гибкое тело, вот только она оказалась даже выше Вадина, так что рядом с Мирейном выглядела просто великаншей. Вадин ненавязчиво попытался заглянуть под ее покрывало, чтобы узнать, так ли прекрасно ее лицо, как глаза. Мирейн тоже разглядывал ее с настойчивостью, которая уже начинала граничить с оскорблением. Но все же он не переступил эту границу. Устарей положил тяжелую руку на его плечо и осклабился. - Дочь моей сестры, - сказал он, кивая головой в сторону девушки. Нравится? Мирейн подбирал ответные слова с явной осторожностью. - Она очень красива и хорошо мне прислуживает. Она делает честь вашему дому. - Не сделает ли она честь вашему дому, принц Я нона? Девушка застыла, словно загнанная охотниками лань. Страх ее был вполне осязаем. Его почувствовали и барон, и Моранден, который смотрел, слушал и не произносил ни слова, и Мирейн. Мирейн сильнее других чувствовал этот страх, смешанный с зачарованностью и странно-беспомощным и пронзительным сожалением. - Я слишком молод, - ответил Мирейн, - чтобы думать о подобных вещах. Устарей рассмеялся, издав радостный рев. - Слишком молод для этого, принц? Может быть, ростом ты и напоминаешь ребенка, однако легенды приписывают тебе возраст мужчины. Неужели они просто лгут? Весь зал молниеносно затих. Туан с Джераном находились далеко, так же как и остальные воины, доказавшие свою верность Мирейну. Вадин не мог их отыскать. Каждый, чье лицо он узнавал, был солдатом Морандена, все они смотрели на Мирейна напряженно и с ощутимой враждебностью. Старая и действенная тактика. Отделить врага от его союзников, окружить и победить. Кубок Мирейна был полон крепкого сладкого вина. Он поднял его и выпил, салютуя Устарену. - Мужчина есть мужчина, какого бы роста он ни был. - Или даже если он полубог, - не унимался Устарен. - Скажи мне, бог приходил к твоей матери как мужчина? А может быть, как дух, в виде золотого ливня или теплого дождя? Как бог овладел своей невестой? Глаза Мирейна сверкнули, но голос прозвучал ровно. - Все, что произошло, навсегда останется между нею и богом. - Как бы он ни пришел, - сказал, ничуть не смутившись, Устарей, - он оставил тебе свою метку. По крайней мере так говорят. Мирейн стиснул свою золотую руку в кулак. - С его стороны было очень милостиво оставить мне доказательство нашего родства. - Позволено ли простым смертным взглянуть на него? Напряжение в зале возросло до такой степени, что стало почти видимым. Мысли Вадина метались. Он сделал попытку заговорить. - Метку! - кричал какой-то человек. - Покажи нам метку! Неожиданно Мирейн поднялся, чуть не опрокинув свой стул. Один или двое пирующих рассмеялись, думая, что он перебрал. Мирейн выбросил вверх кулак. - Да, отец пометил меня. Он поставил клеймо, чтобы все могли его видеть. Смотрите! Золотым пламенем зажглась его ладонь. Кто-то вскрикнул. Вадин почувствовал, что позади него притаилась опасность. Он напрягся для прыжка, но было слишком поздно. Сильные руки схватили его и потащили назад. Черное лезвие рассекло воздух около груди Мирейна. Девушка, прислуживавшая ему, кружилась, широко открыв застывшие глаза. Моранден вскочил на ноги. Воины Умиджана сгрудились вокруг него. Двое держали сопротивлявшегося изо всех сил Вадина. Но Мирейн был свободен. Люди в зале отступили назад, убрав столы. Вокруг центрального очага образовалось свободное пространство, и люди по его краям стояли в строгом ритуальном порядке: мужчины - снаружи, женщины - внутри круга, а в самом его центре находились Мирейн и родственница барона. Она отбросила покрывало и оказалась еще более красивой, чем предполагал Вадин. И гораздо более опасной. В каждой руке она держала по кинжалу: один был черным и прямым, другой - бронзово-коричневым, с изогнутым лезвием. Она двигалась медленно, легко, словно в танце, постепенно приближаясь к своей цели. Вадин укусил державшую его руку. Ее владелец почти бессознательно ударил его, но не выпустил. Пока Вадин собирался с силами, чтобы возобновить борьбу, Моранден выкрикнул яростно и грубо: - Нет! Я запрещаю! Ему ответил Мирейн, сбросивший свои парадные одежды и ни разу не сбившийся с такта в этом смертельном танце. Голос его был пугающе мягок: - Оставь это, родственник. Либо я умру, и ты получишь все, о чем так страстно мечтал, либо я останусь жив, и тогда мы встретимся с тобой в честной битве. Как ты можешь проиграть? - Он ослепительно улыбнулся. - А я проигрывать не намерен. Черной молнией блеснул кинжал. Мирейн увернулся в танце. Девушка улыбнулась. - О великодушный, - почти пропела она. - О храбрый мальчик, ты пришел сюда, чтобы драться в войне, затеянной из-за тебя. Как жаль, что ты должен умереть. Ты так молод. - Черное лезвие, - хрипло произнес Моранден, перекрывая затихающее эхо ее слов, - черное лезвие отравлено. Другое предназначено для твоего сердца. После того как ты расстанешься со своим мужеством. - Нежный яд, -сказала она. - Он заставляет жертву мечтать о том, чтобы лечь и любить меня. Ты сделаешь это? Ты возлюбленный богини, и ты так прекрасен. - И так любим ее врагами. Мирейн поклонился Морандену, который не мог или не хотел помочь ему, но выполнил требования чести. Он двигался шаг в шаг с женщиной, повторяя ее движения и сохраняя дистанцию, которую она никак не могла сократить. Сначала Вадин думал, что слух изменяет ему. В зале, где ярко горел огонь, было так тихо, как будто в него не набилось почти полтысячи человек, следящих за тем, как два безумных создания скользят друг за другом. Но вот в эту невообразимую тишину вплелась медленная нежная музыка. Темнота, пронизанная золотом. Голос, одновременно глубокий и ясный. Это Мирейн начал петь. Женщина... нет, жрица, приверженка богини, никем другим она и не могла быть, - жрица прыгнула, словно когти выставив вперед бронзу и черную сталь. Пение оборвалось. Зазвучало вновь. Теперь оно слышалось отчетливо, но слова были странными. Казалось, в них нет никакого смысла или по крайней мере смысл этот выходил за рамки человеческого понимания. Чья-то могучая фигура ворвалась в круг - Устарей с напряженным лицом, с застывшими глазами, во власти чар. Мирейн исчез как тень. Жрица обернулась, и кинжалы сверкнули в ее руках. Черный клинок ударил первым. Барон стремительно налетел прямо на отравленное лезвие. Медленно, издав звук не более громкий, чем вздох, он опустился на пол. Жрица звонко и дико расхохоталась. - Кровь! Кровь во имя богини! Мирейн набросился на нее, быстрый и ловкий как кошка. Черный кинжал глубоко вонзился в сердце Устарена. Бронзовый сверкнул так близко от щеки Мирейна, что коснулся ее подобно бритве. Принц резко и яростно рассмеялся. Его золотая рука сжалась вокруг запястья жрицы, и она взвыла от боли. Нож упал, она тоже. Отпустив жрицу, Мирейн подхватил кинжал и обернулся. Пламя взметнулось к кровле и рассыпалось на тысячи тлеющих угольков. Он прошел прямо по ним. Через них. Стоявшие в круге расступились, в ужасе отпрянув под его взглядом, охватившим их посеревшие лица. Божественная сила наполняла его глаза, пламенела в них, поглощала их. - Глупцы, - произнес он с ужасающей мягкостью. - Храбрые, безрассудные, вероломные глупцы. - Адское отродье! - взвыл самый смелый или самый безумный. Это могла быть женщина. Это мог быть мужчина, визжащий от страха. Мирейн не ответил. Он остановился перед братом своей матери и сказал: - Я запомню, что ты помог мне. Запомнишь ли ты, что я ниспослал смерть на главного бунтовщика, зачинщика беспорядков на Окраинах, вождя племен? Он мог бы поймать в ловушку нас обоих: меня - убить, а тебя - сделать своей марионеткой. Я оставляю тебе его владения и его людей. - Он швырнул к ногам Морандена кинжал, звякнувший в тишине. - Делай с ними все что хочешь, лорд Западных Окраин. Мой отец призывает меня в другие края.
