Индиана Джонс и Хоровод великанов - МакГрегор Роб (книга регистрации TXT) 📗
– Я же сказал, в четыре, – распахнув дверь, Инди обернулся. – С каких это пор ты так печешься о моем приходе и уходе?
– Эй, я только хотел с тобой распрощаться перед уходом в клуб, вот и все, – вскинул руки Шеннон.
– Знаешь что – если я тебя не застану, то зайду туда выпить.
– Просто возвращайся к четырем, лады?
Инди мягко ступал по толстому ковру вестибюля «Эмпайр-Клуба», где остановился Лиланд Милфорд. Стены были увешаны портретами в пышных золоченых рамах; некоторые изображения строго взирали на зрителя сквозь монокли. Вся тяжеловесная здешняя мебель была изготовлена исключительно из дуба. У сидевшего за стойкой худого, угловатого портье были тоненькие, будто нарисованные, усики. Когда Инди поинтересовался, как пройти в комнату Милфорда, тот разгладил усики кончиками пальцев и переспросил чванливым, как вся здешняя обстановка, голосом:
– Доктор Милфорд? А ему известно о вашем приходе?
– Да. Он меня ждет.
Выражение лица портье стало вопиюще-чопорным.
– Простите, сэр, он ушел. Мне кажется, он упомянул, что отправится к мадам Тюссо.
– В самом деле? – передразнивая его интонации, сказал Инди. – Пожалуй, тогда мне пора в путь-дорогу.
Инди развернулся и зашагал к ближайшей станции подземки. Десять минут спустя он нашел Милфорда в музее восковых фигур. Тот совершенно неподвижно стоял сбоку от Генриха VIII и его шестерых жен, держась за лацканы своего пальто и очень напоминая восковую фигуру, которую поставили не в то столетие.
– Точное воспроизведение, не правда ли? – сказал Инди.
Милфорд медленно обратил лицо к нему. Его блекло-голубые глазки уставились на Инди, а усы зашевелились.
– Да, но позволь мне показать тебе кое-что еще.
Направляясь вслед за престарелым профессором в другой зал, Инди лишь головой покачал. Ни намека на удивление его появлению здесь! «Скверный признак», – подумал Инди. Он-то думал, что сегодня Милфорд будет в норме. Вернувшись в свой кабинет пятницу утром, в день последнего экзамена, Инди застал там Милфорда. Тот пребывал в полнейшем замешательстве, твердил, что должен передать Инди нечто важное, а когда не вспомнил, что именно, то заявил, будто уже сказал это.
Они бессмысленно препирались пару минут, а потом Инди пора было отправляться на лекцию. Они быстро уговорились о совместном ленче в клубе; Инди надеялся что Милфорд вспомнит, что же столь важное хотел сказать. Разговор так подействовал Инди на нервы, что он забыл проверенные курсовые в кабинете и вынужден был возвращаться за ними.
– Погляди на Робеспьера и Марата, – подходя к восковым фигурам лидеров французской Революции, сказал Милфорд. – Вот этих двоих воспроизвели с особой точностью.
– Почему это?
– Потому что моделями мадам Тюссо послужили их собственные головы тотчас же после гильотины.
Инди поперхнулся.
– Вот так ловко! Пожалуй, их не пришлось просить посидеть смирно.
– Пожалуй, что нет, – рассмеялся Милфорд. – К счастью, их избавили от обозрения своих обезглавленных тел, так что в их выражении отсутствует примесь ужаса.
– В каком это смысле? Если кого-то лишили головы, то откуда ему знать, как выглядит тело?
– Ну, видишь ли, некогда существовала такая практика: палач хватал отрубленную голову сразу же после падения ножа гильотины и поворачивал ее лицом к телу. Поскольку в мозгу еще оставались кровь и кислород, считалось, что сознание сохраняется еще секунд тридцать.
– Это правда?
– Судя по описаниям выпучивающихся глаз и шевелящихся ртов, можно думать и так. Но может быть, это лишь бездумные конвульсии.
– Да, но все-таки сама мысль… – голос Инди упал до шепота и смолк.
– Да, просто занимательно, чего-чего только мы не делаем друг с другом, – немного помолчав, снова заговорил Милфорд. – Мы привыкли считать прошлое временами варварства, но погляди-ка на наш собственный век! Тысячи и тысячи человек пожертвовали собой в Великой войне. Симпатичные французские деревушки завалены трупами. Поля обильно политы кровью. Если хочешь знать мое мнение, никакая она не великая.
Они бродили по музею около часа. Инди даже не потрудился спросить, вспомнил ли Милфорд, что собирался сказать. Очевидно, сегодня не самый подходящий день для поверки краткосрочной памяти пожилого профессора. В конце концов, Инди удалось убедить Милфорда выпить с ним чаю в ресторанчике у музея. Когда они уселись, а официант принес чай и бисквиты, Инди заговорил о своей поездке в Шотландию. Объяснил, что поведет раскопки в отшельнической келье святого Ниниана, пещере, некогда использовавшейся ранними христианами для созерцательных размышлений, и ставшей, согласно мифу, последним приютом Мерлина. «Быть может, пещера является его эсплюмуаром», – добавил он в конце, пристально следя за выражением лица Милфорда при упоминании «эсплюмуара», но старик-профессор лишь поглаживал совершенно седые усы и хмуро глазел в окно. Инди даже обернулся посмотреть, что его там настолько заинтересовало, но профессор просто ушел в собственные мысли.
Заметив, наконец, что Инди замолчал, профессор заморгал и заглянул в свою чашку.
– Проклятье, Инди, я ведь хотел тебе что-то сказать. Ну-ка, погоди. Я что, уже говорил?
Инди попытался сохранить учтивость, но был слишком раздражен.
– Доктор Милфорд, давайте не затевать это по новой. Вы мне сказали лишь то, что хотите мне что-то сказать.
– Ну, – Милфорд почесал ухо, – если я еще не сказал, то оно наверняка всплывет. А что ты там говорил насчет Шотландии?
Инди повторил свой рассказ.
– Значит, решили откопать Мерлина, а?
– Ну, не совсем Мерлина, но…
– Знаешь ли, – Милфорд почесал подбородок и потрогал усы, – похоже, я недавно уже толковал с кем-то на тот же предмет.
– Со мной.
– Да-а?
– Вы говорили со мной, когда мы вместе были в Тауэре. У вас имелись серьезные сомнения по поводу возможности доказать его существование.
– Да-да, конечно!
Инди откусил кусочек бисквита и хлебнул чаю.
– Кстати, вам ничего не известно об «эсплюмуаре» Мерлина?
Милфорд повторил слово вслух и пробормотал:
– Да-да-да. Это одно из тех слов.
– Что вы хотите сказать?
– Одно из тех слов, которые были неправильно поняты при многократном переводе с французского на английский и обратно. – Он с огорченным видом помахал ладонью в воздухе. – Ужасная путаница. Можно целую жизнь посвятить изучению этих слов, пытаясь привести все в порядок.
Именно такой жизни Инди и старался избежать, променяв лингвистику на археологию. Но слова Милфорда его заинтересовали, и он попросил объяснений.
– Об этом «эсплюмуаре» я почти ничего не знаю, но дам тебе еще один пример по поводу твоего приятеля Мерлина. Ты знаешь, что такое курган?
– Разумеется, – Инди отхлебнул чаю. – Я ведь уже пару месяцев, как стал археологом. Это груда земли или камней над могилой. Их даже называют могильниками. Британия буквально покрыта курганами.
– Довольно верно, и если Мерлин был реальной личностью, то похоронен в одном из них.
Решительный, даже самоуверенный тон Милфорда удивил Инди.
– А почему вы так решили?
– Тебе наверняка известен рассказ о «Le Cri de Merlin», крике Мерлина из могилы. – Инди кивнул. – Так вот, это ошибка, – Милфорд медленно помешивал чай.
– В каком это смысле?
– Ошибка переводчика, впервые появившаяся во французских текстах, позднее перешедшая в английские. Исходным словом было «крук», староанглийское название кургана, а его перевели как «cri». Далее Гальфрид Монмутский берет французское «cri» и переводит его как «крик». – Профессор лучезарно улыбнулся Инди. В данный момент он пребывал в родной стихии, и еще не закончил речь. – Например, если вернуться к вопросу об отсечении головы: когда Элдол снес Хенгисту голову, то «поднял над ней великий крик» [25], пишет Гальфрид Монмутский. Разумеется, следует полагать, что он возвел над ней великий курган. Так по обычаю хоронили саксонских вождей.
