Цветы в пустоте - Сергеева Александра (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
– Я считал психически нездоровым вас, сир, но… должен заметить, что ваш брат в этом отношении гораздо хуже…
Пират напряжённо и задумчиво погладил его по волосам.
– Ну, по крайней мере, ты признаёшь, что хотя бы в чём-то я не безнадёжен.
Сильвенио заглотил сразу три таблетки обезболивающего, и взгляд его начал заметно поясняться от Контроля.
– Я могу избавить вас от него, – сказал он, немного помолчав.
– Мм? Ты же не причиняешь вреда?
– Только живым. Ваш брат – уже мёртв. То, что от него осталось, не должно существовать по законам Вселенной. Он терроризирует ваш разум, а это неприемлемо. Я могу… помочь…
– Нет.
Сильвенио, натирающий мазью болезненные укусы и прочие повреждения, непонимающе глянул на него.
– Нет? Но, сир, я правда могу помочь, он больше не будет вас беспокоить… Кроме того, он представляет непосредственную угрозу как для вашей репутации, так и для всего корабля…
– Для чего он представляет угрозу сейчас, так это для твоей тощей задницы, а с остальным я как-нибудь справлюсь, – отрезал пират неожиданно грубо. – Как бы там ни было, а я не позволю тебе копаться в моей голове. Тебе – и никому. Мой разум, даже заражённый – только моё дело. Уяснил? Вот и славно. Приходи в себя быстрее, мы сейчас же отчаливаем от базы. Слишком опасно оставаться на Приёме.
Сильвенио вздохнул. Кажется, у него ощутимо прибавилось проблем в и без того нелёгкой жизни…
note 5
"А я ведь почти готов был поверить, что его вполне можно терпеть…"
note 6
ГЛАВА 4. Нарцисс.
"Нарцисс перестал есть, пить, спать, потому что не в силах был отойти от ручья, откуда его манило собственное отражение, и таял почти на глазах, пока не исчез бесследно…"
– Лиам.
Мерное гудение главной консоли завораживало, и Сильвенио сделал вид, что целиком им поглощён. Правда, с Аргзой этот номер не прокатывал никогда – тот просто брал его за шкирку в случае игнорирования и больно кусал за ухо или за подбородок. Или гладил задумчиво шею своими сильными жаркими пальцами, словно бы намекая, что его очень опасно злить. Или насмешливо дёргал его за длинный шёлковый ручеёк синего хвоста, стекающего по спине от затылка до худых бёдер. Или…
Но Сильвенио уже научился определять разницу в их интонациях, и потому не обернулся на этот раз, понадеявшись, что, раз игнорирование не действует на самого Аргзу, то подействует хотя бы на его брата.
– Лиам. Лиам. Лиам. Лиам.
Сильвенио передёрнуло: Аргза никогда не повторял его имя таким бессмысленным тоном, и его голосом это звучало ужасно. Но он не обернулся, продолжая напряжённо выщёлкивать на клавиатуре отчёт о сегодняшнем доходе с торгового корабля гарлианцев.
– Лиам.
Он не обернулся. "Может, он уйдёт, наконец," – подумалось ему.
– Лиам. Совершенно дурацкое имя, не находишь, мальчик? И не слишком ли ты дерзко игнорируешь зов своего хозяина?
– Вы… не мой хозяин. Хватит с меня и Паука. Настоятельно прошу вас покинуть его разум.
В синеватом мерцании экрана отразились белые глаза, и Сильвенио замер.
– А чем же я хуже моего братца, интересно?
Чёрные когти почти нежно прошлись по его щеке. Сильвенио резко выпрямился, отстраняясь, повернулся к нему, невольно прижимаясь к консоли. Он всё ещё так и не выработал стратегию верного поведения в отношении этого существа, занимавшего теперь разум Аргзы с завидной периодичностью. Если с самим Аргзой большую часть времени вполне можно было договориться и обеспечить себе более-менее приемлемые условия существования, раз уж Паук так часто шёл ему на уступки, то главная проблема в общении с его братом, Конрадом Грэном, заключалась, пожалуй, в том, что, как бы разумно он себя с ним ни вёл, в итоге ему всё равно доставалось.
– Неточная формулировка вопроса…
Удар когтями пришёлся плашмя по рёбрам, отшвырнув его на пол. На плотной ткани серой куртки остались рваные порезы, но кожу, к счастью, не задело – иначе яд бы убил его за считанные минуты. Когти были любимым оружием Паука, и в ближнем бою действие их было просто сокрушительно. Хорошо хоть, что у Конрада не было намерения убивать Сильвенио. Правда, вопрос был в том, до каких пор у него такого намерения нет.
– Не понимаю, как Аргза тебя терпит, – белые глаза нависли над ним, открытые так широко, словно были напрочь лишены век – он ещё не совсем научился управлять чужими лицевыми мышцами, и выглядело это по-настоящему жутко. – Мало того, что ты абсолютное бревно в постели, тощий и бесхарактерный, так ещё и ведёшь себя по-хамски. Смеешь поправлять своего хозяина этими уточнениями. Но… – он хищно дёрнул щекой, оскалившись. – По крайней мере, ты действительно забавный. И ты ведь будешь послушен, правда, мальчик?
Сильвенио закрыл глаза. Похоже, ему предстояла ещё одна бессонная ночь.
– Да, – выдохнул он, на всякий случай блокируя клавиатуру консоли. – Я буду послушен.
Кто бы знал, как ему это всё надоело!..
Чёрный Овен, казалось, и не думал теперь когда-либо оставить тело Аргзы в покое. Аргза ничего о его визитах не помнил – когда он просыпался, то не чувствовал даже следа присутствия брата в своей голове, но периодически находил либо избитых до полусмерти рабочих, либо в буквальном смысле затраханного до такого же состояния Сильвенио. Последний смотрел на него с немой укоризной и обидой, но больше даже не заикался о том, чтобы помочь. Хотя всем, в том числе и самому Аргзе, было уже очевидно, что сам он со всем этим не справляется, несмотря на то, что заявлял обратное: времени в его теле Конрад проводил совсем немного, не больше пары часов примерно раз в два дня, но и за это время он умудрялся натворить много всего неприятного. Сильвенио мрачнел всё больше с каждым днём. Он прочитал всю имеющуюся в интернет-архивах информацию про Конрада Грэна, но нигде не говорилось ни слова о том, что тот хоть когда-то проявлял признаки подобного навязчивого нестабильного психического состояния. По словам очевидцев, Чёрный Овен был хоть и довольно жёстким и бескомпромиссным лидером едва ли не хуже Паука, всё же был в основном серьёзен и не тратил силы на причинение вреда своим же подчинённым без веской на то причины. Тот же Конрад, которого Сильвенио узнавал теперь, без всякого повода срывался на рабочих, никого, впрочем, не убив ещё и даже ни разу не попытавшись сделать что-то с самим кораблём. Было похоже, будто бы ему неинтересно строить какие-либо планы и размышлять о том, как можно было бы выгоднее воспользоваться своим возвращением. Будто бы он просто не знал, чем себя занять в неожиданно приобретённой за чужой счёт жизни, и оттого пытался хоть как-то унять то чувство опустошения, которое теперь отчётливо им владело, развлекаясь, как мог. Понятия о самих развлечениях у него, в общем, тоже были заметно размыты: и бил, и насиловал он всё с тем же выражением невыносимой скуки на лице, словно бы не понимая, отчего это больше не разогревает его кровь. Остальным членам команды перепадало от него почти в той же степени, что и Сильвенио – если не посчатливливалось попадаться ему на глаза раньше первого помощника – но они даже не подозревали, что страдают не совсем от рук своего непосредственного капитана. По кораблю прошёл слух, что Аргза в конец обезумел, и, в общем-то, это было не так уж далеко от правды.
