Шайтан-звезда - Трускиновская Далия Мейеровна (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
И он сжимал в руках джамбию, и потрясал ею, так что я испугался, как бы он случайно не поранил себя или меня, и забрал ее. А Ади сказал, чтобы я оставил ее себе, потому что он не сможет больше видеть этот клинок. Так что я всегда ношу ее с собой – и вот она, у меня за поясом.
И мы сели на коней, и помчались, и приехали в лагерь, и провели там два дня, не имея известий из дворца, и вдруг нам сообщили, что наследником царя назначен Мерван! Ади, услышав это, в ярости вскочил на коня, и помчался по пустыне, и вернулся несколько часов спустя, покрытый пылью, а конь его был при последнем издыхании.
Я же расспросил гонца, и вот что он мне сказал:
– Открылось, что мать Ади аль-Асвада, чернокожего, и придворный врач умыслили отравить жену царя и ее ребенка, царевича Мервана, чтобы единственным наследником сделался Ади. И она заболела, и утроба ее не принимала пищи, и позвали врача, но он сказал, что не может разобраться в причине ее болезни. И тогда пришли имамы, и стали читать над ней молитвы, и вдруг она приподнялась и слабым голосом сказала, что спасена. И она поведала, что когда лежала без сознания, душа ее улетела и оказалась у райских врат, и ангел Ридван в зеленых одеждах, охранявший их, сказал ей: «Уходи, о женщина, во имя Аллаха, твое время еще не настало, как не настало время твоей соперницы и придворного врача, с которым она сговорилась!» И стали искать мать Ади, ее соперницу, и придворного врача, но нигде их не нашли. И было объявлено, что они увидели неудачу своего злодеяния, и испугались, и тайно покинули дворец!
Когда я услышал это, то не поверил собственным ушам, и велел гонцу рассказать мне это дважды и трижды. И он повторил свой рассказ, ничего не прибавляя и не изменяя.
И я пошел к Ади, и обнял его, и поклялся ему в вечной преданности. А потом я спросил его:
– О брат, как же это вышло, что ты видел тело своей матери, отравленной врачом, и врача, и поразил его джамбией, а потом оба они, уже мертвые, исчезли из дворца?
– Я не знаю, о Джабир, – отвечал мне Ади, – и сейчас я думаю, что, возможно, не поразил этого проклятого врача насмерть, а всего лишь ранил.
– Как же ты догадался, что он отравил ее? – спросил я.
– Она лежала на ложе, и еще шевелилась, а он вливал ей в рот какое-то зелье, дурно пахнущее, а она отталкивала его, – сказал Ади. – И вдруг зелье полилось у нее изо рта, и она упала, и руки ее вытянулись вдоль тела, так что сразу было видно – ангел смерти Азраил явился за ней!
– А что, если он пытался дать твоей матери противоядие? И только этим объясняется, что он оказался в ее покоях в ночное время, о Ади! – воскликнул я.
– Но почему же он не объяснил мне этого? И если он жив – то почему не дает о себе знать? А если мертв – куда делось его тело и тело моей матери? – такие три вопроса задал мне Ади, но я мог ответить лишь на один из них, на первый.
– О брат, а разве есть время на разговоры у человека, на которого ты замахнулся джамбией? Он и Аллаха не успеет призвать, как ты поразишь его, и острие выйдет, блистая, из его шеи! Тем более, если у него слюна от страха высохла…
И тут лишь Ади после всех волнений последних дней закрыл себе лицо, и заплакал, и я утешал его, как умел. А потом я позвал надежного невольника, и дал ему денег, и велел вывести мою мать из дворца и спрятать ее, так как опасался за ее жизнь. И он сделал это, и я отправил свою мать к ее родственникам, а Ади узнал об этом, и похвалил мою предусмотрительность, и запомнил ее.
А я успел расспросить свою мать, и она сказала, что мать Ади действительно в последние дни несколько раз тайно призывала к себе придворного врача, и они беседовали наедине, но женщины скрывали это дело, потому что врач молод и хорош собой, так что они поняли это дело по-своему.
И мы провели какое-то время в военном лагере, окруженные преданными Ади отрядами и полководцами, ожидая, что еще предпримет царь, отец Ади. Вскоре царь прислал гонца, и в послании был приказ к Ади приехать в столицу. Но мой брат был сильно обижен на отца, который не сделал его наследником, а отдал трон ребенку, еще не покидавшему харима, хотя было время, когда он обещал отдать трон Ади. И мы остались в лагере. Я полагаю, к своему же благу.
Потом привезли другое послание, и в нем царь приказывал своему старшему сыну отправляться с частью войск на границу, где были замечены отряды вооруженных франков. Это могли быть паломники, которые никогда не ходили поклониться своим христианским святыням без вооруженной охраны, и собирались для этого в целые караваны по тысяче и более человек, а могло быть и нечто совсем другое. Царское приказание пришлось Ади по душе, и он отобрал тех воинов, чью верность испытал, десять тысяч всадников в полном вооружении, стойких в боях и в тяготах, и поставил над ними полководцев, которые были ему преданы, и мы поехали к границе.
Я не стану описывать наших стычек с франками, и бесед Ади с пленными, и его вопросов, и их ответов. Все вы знаете, что франки прибыли сюда из Афранджи, чтобы освободить могилу пророка Исы, которого они называют богом, хотя он не предвечен, а сотворен. И нет мне дела до споров между богословами.
И мы были заняты битвами с храбрецами, и поединками с витязями, и конными ристаниями, и это длилось несколько лет. Мерван вырос, и стал сидеть вместе с царем в диване, и приказывать, и дозволять, и запрещать, и мы получали из столицы послания от царя и отвечали ему, но не приезжали туда ради своей безопасности.
И вот как-то мы с небольшим отрядом всадников преследовали противника в течение трех дней, так что отдалились от своего лагеря, и оказались в долине, обильной деревьями и растениями. И Ади велел уставшим всадникам устроить привал, и расседлать коней, и приготовить себе пищу.
А ему подарили коня по прозвищу аль-Яхмум, что значит «убивающий всадников», и он не знал усталости и был обучен бою и яростен в битве. И подо мной тоже был хороший конь, и вот мы вдвоем поехали осмотреть эту долину, потому что Ади искал уединения, и только мне он позволял свое уединение разделить.
Мы ехали, беседуя, и заехали довольно далеко, так что увидели горы, замыкающие собой долину. Тогда мы посмотрели на звезды и установили свое местоположение, и вдруг оказалось, что мы добрались до христианского монастыря в честь их подвижника по имени Савва, а чем он знаменит – я не знаю.
– В этих местах нужно быть поосторожнее, о Ади, – сказал я, – потому что франки часто навещают этот монастырь, даже теперь, когда воюют, и здесь можно столкнуться с целым отрядом всадников.
– Я не вижу тут угрозы, о Джабир, – отвечал мне Ади. – Уже ночь, и если кто-то приехал, то он уже в монастыре, за стенами, и охрана также. А лошади у них, сам знаешь, скверные. Хорошо то, что ты предупредил меня, оправдав свое прозвание – Предупреждающий, и мы просто не будем подъезжать слишком близко к ущелью.
А монастырь был построен в давние времена как раз в начале ущелья, на крутом горном откосе, его каменные стены уступами поднимались вверх, и поблизости не было никакого жилья. Но в противоположном склоне ущелья были выбиты маленькие пещеры, которые служили кельями тем монахам, что предпочитали отшельничество. Теперь, когда мы воевали с франками, эти кельи, очевидно, пустовали, и их обитатели скрывались в монастыре, и мы заговорили об этом, и повеселились над отшельниками, которые нынче вынуждены терпеть общество себе подобных.
И мы ехали, пока не оказались в роще на берегу неширокой реки, и вдруг услышали с другого берега и громкий шум и нежный, звонкий смех, пленяющий сердца мужей. Но те слова, что доносились до нас, были нам непонятны.
– Это жены и дочери франков, о Джабир, – сказал мне Ади. – Видимо, они плохо переносят дневной жар и стараются проспать самое тяжелое время в палатках, покрытых мокрым войлоком, а ночью выходят на прогулку. Ты видел когда-нибудь христианских женщин?
– Хотя они и ходят без изаров, с открытыми лицами, но я ни одной из них не видел, если не считать старой невольницы моей матери, о Ади, а по ней судить трудно! – со смехом отвечал я. – Но, говорят, они сильно отличаются от тех гречанок и армянок, которых мы с тобой знаем. Давай сойдем с коней и подкрадемся поближе, и посмотрим, чем это они там занимаются! А если хочешь, мы можем налететь на них и похитить одну или двух, и лучшей добычи мы в эту лунную ночь не найдем, клянусь Аллахом!
