Четырнадцатое, суббота - Жариков Владимир Андреевич (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
Час-другой прошел в томительном ожидании. На безопасном отдалении от нашей клетки собрались ребятишки. Они указывали на нас пальцами и что-то выкрикивали. У молодых женщин тоже нашлись какие-то дела в разных концах деревни, как предлог продефилировать мимо нашей тюрьмы и бросить беглый взгляд в нашу сторону. Наконец, появился шаман. То, что это он, было нетрудно догадаться по истатуированному лицу, особо изощренному пирсингу и куче навешанных на него побрякушек из костей каких-то животных и блестящих камушков. Он произнес что-то типа "Талапупа на балуту". Лева перевел:
- Ты звал меня, чужеземец?
- Я хочу спросить, уверен ли ты, о великий шаман племени Туа-тао, на все сто процентов в эффективности завтрашнего культового обряда?
Лева затормозил.
- Ты чего?
- Никак не могу вспомнить, как по-ихнему звучит "эффективность".
- Переводи своими словами. Когда потребуется дословный перевод, я тебя обязательно предупрежу.
- Акупа апата лопата на фигата, - пробубнил Лева.
Шаман задумался и что-то проговорил.
- Он сказал, - перевел Лева, - на все воля богов. Но боги бледнолицего пришельца, наверное он имел в виду нашего толмача, очень благодушны после такого ритуала.
- Паразит! - снова раздался голос из волчьей клетки.
- Это ты не переводи, - предупредил я Леву. - Скажи ему вот что: у меня есть средство, которым я излечил множество мужчин от мужской слабости, и действует оно безотказно уже сотни лет.
Лева перевел.
- У них лунный календарь, - пояснил он мне. - Я сказал: столько лун, сколько звезд на небе.
- Молодец! Ты прямо поэт.
- Мабута батута киргуду бамбарбия, - после небольшой паузы произнес шаман.
- Он говорит, дай свое средство, если жертвоприношение не подействует, они испробуют его.
- Блин! - сказал Лешек.
Мне тоже хотелось сказать нечто подобное, но я решил не поддаваться эмоциям.
- Скажи ему, это средство заколдовано, оно будет действовать, покуда его хранители, то есть мы, живы.
Шаман произнес свою абракадабру, из которой следовало, что ему надо посоветоваться с шефом, с вождем, то бишь. Совещание было недолгим, вскоре он вернулся со словами:
- Великий вождь Туа-тао хочет испробовать твое средство.
Что ж, это шанс. Теперь мне надо достать пузырек с пантокрином, подаренный таежником. Если местное население еще не разворовало нашу поклажу, он скорее всего цел. Я обратился к Леве:
- Скажи ему, пусть принесут мешок, привязанный к седлу каурого мерина.
Когда мой рюкзак доставили к нашей клетке, я попросил вынуть из него круглую жестяную коробку из-под кинопленки, которая использовалась под аптечку.
- Пусть шаман откроет, - сказал я. - И достанет вон тот стеклянный пузырек с белой пробкой.
- Нет, не тот, - шаман потянулся к перекиси водорода. - Ага, вот этот. Скажи ему, вождю нужно выпить… Как сказать чайную ложку?
- Скорлупу ореха, - подсказал Лешек.
- Во-во! Скорлупу ореха этого зелья. И пусть отправляется к своим женам.
Шаман недоверчиво посмотрел на флакон и что-то проталалакал.
- Он опасается, что это яд.
Черт побери, ну что за народ, а?! Как можно не верить честному шарлатану?
- Пусть даст сюда.
Шаман просунул пузырек между прутиков. Я открыл пробочку, капнул капельку жидкости на палец и слизнул.
- Переведи, Лева, что больше мне нельзя. Иначе я сломаю клетку и изнасилую все племя. И пусть не боится, в конце концов, мы всё еще пленники. В крайнем случае выберут нового вождя. Впрочем, это можешь не переводить.
Началось долгое ожидание. Подействует или нет? И принесет ли шаман этот пузырек вождю? И не опередит ли его интриган толмач и не зашвырнет ли мой пузырек в чистые воды Лихолески? Такие мысли терзали нас до заката. Вечером молоденькие неандерталки принесли нам какую-то еду - миску баланды, похожей на распаренную в жирном бульоне мякину, да пресные лепешки. Вольфу кинули несколько костей. Он брезгливо закопал их в углу своей клетки.
Всю ночь мы, не смыкая глаз, просидели в форме трехлучевой звезды, прислонившись друг к другу спинами, слушали песни дикарей под бубны и барабаны и вопли танцующих у костров. Народ Туа-тао обмывал победу над племенем Буа-бао. И как в такой обстановке их вождь может выполнять свой супружеский долг перед двенадцатью женами?! К рассвету костры погасли и наступила зловещая тишина…
Вот первый луч осветил верхушки деревьев западного леса. Сейчас к нам приведут конвой и кому-то из нас придется отдать свою жизнь и мужское достоинство во благо повышения потенции вождя племени Туа-тао. Запели петухи, в лесу замолкли ночные птицы, их сменили своими голосами другие пичуги. Где-то вдалеке свиристела малиновка и какая-то птаха спрашивала: "Витю видел?". Мычали коровы и блеяли овцы. Вроде бы тихое благостное утро, тем не менее селение наполняла какая-то недобрая, можно сказать, зловещая тишина. Закуковала кукушка. Даже бессмысленно было спрашивать ее о сроке нашего существования в этом мире.
А вот и конвой. К нашей тюрьме приближались шаман, цивилизованный толмач и еще пять воинов в полном вооружении. Стало быть, на алтаре уже все готово к предстоящему жертвоприношению. И все равно в душе теплился слабый огонек надежды, один малюсенький шанс, один шанс из тысячи, может из миллиона. Вдруг мой заветный пузырек попал, все-таки, к вождю, а не лежит на дне Лихолески, вдруг вождь его, все-таки, соизволил испробовать, и вдруг, о чудо, он оказал положительное воздействие. И этот шанс…
Шаман и его свита приблизились к нашей клетке.
- Акуна матата таталата, - произнес шаман.
Не поручусь, что привожу дословно эту абракадабру.
- Вас хочет видеть вождь, - перевел толмач.
По его виду можно было подумать, что его мучает зубная боль, мигрень и колики в животе одновременно. Не то он прибыл из деревни Большие Бодуны, не то чем-то сильно расстроен. Нас конвоировали (и что порадовало, не связывая рук) к самой невзрачной хижине селения.
- Наш вождь очень скромен и не любит выделяться роскошью, - передал через толмача шаман, поймав наше недоумение.
Внутрь пригласили меня одного, мои спутники остались снаружи в компании воинов. Шаман и толмач вошли следом за мной. Вождь восседал на куче козьих и овечьих шкур в окружении двенадцати разномастных и разновозрастных красоток и курил кальян. Красотки, на первый взгляд, были вполне всем довольны, картина представлялась вполне идиллической. Вождь был не так уж и стар и внешне походил, скорее, не первобытного человека, а на представителя одной из южных народностей нашей необъятной Родины. Он сказал что-то по-тарабарски, толмач перевел:
- Шаман племени Туа-тао передал мне твое зелье…
Вождь сделал паузу и затянулся.
- Оно… оказало… Превосходное действие!
Толмач чуть не поперхнулся на этих словах. Поглядеть на него - лимон съел, не иначе. Столь кислая рожа не поддается описанию.
- Поэтому мы решили не совершать сегодня жертвоприношений и можем отпустить тебя.
- А как же мои друзья?
- Они останутся. Если завтра твое средство окажется бессильным, мы прибегнем к жертвоприношению.
- Тогда и я никуда не пойду! - решительно сказал я. - И первым взойду на алтарь, если мое средство не поможет тебе остаться плейбоем.
Вождь передал мундштук кальяна одной из жен, медленно встал, подошел ко мне и положил руку мне на плечо.
- Ты благородный человек, - сказал он по-русски с легким кавказским акцентом. - Я отпускаю тебя и двух твоих спутников. У тебя есть еще пожелания?
- Отпустите волка, верните нам коней и наши личные вещи.
- О'кей! - сказал вождь. - Более того, я приношу извинения за нанесенный моральный ущерб и в качестве компенсации дарю тебе вот этот талисман. Он обладает какими-то волшебными свойствами, какой-то магией, честно говоря, я не знаю, чем именно. Мне его подарил один заезжий купец за одну… Да, в общем, неважно, это долгая история. Короче, держи…
Он протянул мне золотую бляху, украшенную рубинами, на которой был изображен сидящий крылатый лев в шлеме, сжимающий в поднятой лапе рубиновый меч. Сзади раздался какой-то грохот, а жены вождя сначала дружно взвизгнули, потом расхохотались. Толмач лежал на брюхе, вытянув вперед руку, и хрипло пытался что-то сказать. Видимо, он резко рванулся вперед, а шаман сделал ему подножку.
