Что-то не так (СИ) - "gaisever" (читать книги бесплатно .TXT) 📗
– Таахе́йммдетт, – Эйнгхенне тронула за плечо.
Он поднялся, взял ее на руки, отнес на платформу, принес посох, и они двинулись дальше.
Наконец нескончаемый мост кончился – они шли, наверное, целый час, – и клинок дорожного полотна пронзил берег, разъединив волнистое плоскогорье. Они шли еще час, потом еще час – перевалило за полдень, солнце покатилось к западному горизонту. Склоны холмов, мерцая позолоченным изумрудом травы, становились выше; впереди, прямо по курсу дороги, стала расти гора, заслоняя небо зеленым конусом.
– Твейрге́дде, – обернулась Эйнгхенне, указывая на гору. – Те́йддленг тте́йстенге́ммдерт эндхе́нгерг.
Марку стало интересно каким образом теперь поведет себя дорога – можно было ожидать, например, тоннеля в несколько километров, прекрасно освещенного и снабженного полной инфраструктурой. Однако дорога, приблизившись к подошве горы, сделала простой поворот направо на север. Площадка, обозначенная высоким столбом (так уже было перед первым шаром, когда они шли с Гессехом); затем поворот под углом в сорок пять градусов; затем снова пронзающий местность луч.
Еще двадцать минут дороги – еще один такой столб, такая площадка, такой угол; поворот налево на запад – и очередная прямая, параллельная той что весь день вела их от «станции».
Обойдя таким образом гору, они вышли в долину, по дну которой продолжалась дорога и которая вдалеке расступалась понижающимися отрогами. В этой дали Марк увидел сооружение каких здесь еще не встречал – одинокая башня, взлетающая из зеленого ложа и возносящаяся над ландшафтом – метров, как казалось отсюда, на сто. Башня взносилась в яркое небо еще более ярким снопом огня.
Сооружение завораживало; в нем особенно ощущалась мощь и гармония мастерства здешних зодчих. Экстерьер башни был прост – пять поставленных друг на друга параллелепипедов, соединенных между собой темными лентами перетяжек; характерный зубчатый парапет, оформляющий верхнюю грань. Этой своей простотой вид башни еще больше захватывал, в своей стремительной мощи.
Когда показалась башня, Эйнгхенне напряглась и крепче вцепилась в посох. По мере того как они, покинув мост, двигались по нагорью, напряженное беспокойство девушки возрастало. Она сидела выпрямившись, вцепившись в свою железку двумя руками. Вспомнился Гессех – со своим жезлом тогда, в городе, в первый раз.
Они приближались; башня росла, заслоняя все небо. Смотреть на нее было больно – кладка сверкала, не только отражая солнце, но и, казалось, даже множа его сияние. Когда до блистающего столпа осталось метров сто пятьдесят, Марк разглядел цепь узких проемов, стремящихся по оси восточной стены. Только здесь обнаружилось, что на самом верху, под зубчатым парапетом, сверкает огненный круг, обрамляющий все тот же загадочный герб – похожий больше на какую-то схему. Материал стен блистал с такой силой, что собственного свечения голограммы издалека было не отличить. Только этот слепящий клинок, взлетавший из зелени ложа и вонзавшийся в голубизну небес.
Зрелище грандиозное, и завораживало так, что Марк, задрав голову и глазея, остановился. Эйнгхенне смотрела вперед, по-прежнему бледная как полотно, по-прежнему крепко сжимая посох. (У девчонки, вдруг пришла в голову мысль, просто нет выхода; ей надо на запад, она идет рассчитывая на милость богов – или что у них тут вместо небесных сил, – рассчитывая на «может быть, повезет»?)
Нижний сегмент башни был чуть шире всех верхних; ширина основания раза в три превосходила ширину дорожного полотна; сегмент поглощал дорогу привычной квадратной аркой. Марк дотолкал платформу до арки, они миновали проем. Башня оказалась пустой по всей высоте. Вдоль восточной и западной стен бежали пунктиром узкие прямоугольники окон; свет струился вниз будто пересыпаясь сверкающим конфетти.
И снова – метрах в шести над дорогой, строго по центру квадрата-основания башни, в воздухе парил и сверкал всеми своими гранями огромный кристалл. Недра камня снова непроницаемы – багровая темнота, еще больше глубокая в сиянии всего этого света. Эйнгхенне не отрываясь смотрела в шар, явно ожидая – и, может быть, в большей степени опасаясь – определить там некий сигнал.
Они без происшествий миновали пространство башни и вышли на дорогу с другой стороны. Затем произошло странное – и совсем неожиданное. Платформа, ответив на очередной толчок как следовало, проскользила четыре метра и упруго остановилась. Марк догнал ее, толкнул снова – безрезультатно. Квадрат словно завяз на неком магните – упругий ответ на толчок, десять сантиметров вперед, затем эти десять сантиметров назад – и стоп. Ни вперед, ни назад; ни вправо, ни влево.
Девушку строптивость платформы не удивила. Эйнгхенне, как видно, восприняла такое завершение путешествия как само собой разумеющееся. Она неуклюже спрыгнула на дорогу – по-прежнему слабая; не успей Марк ее подхватить – она бы упала, – с тревогой обернулась на шар. Но в башне ничего особенного не происходило.
– Я тебя понесу! – он попытался взять ее на руки.
Девушка улыбнулась, мягко освободилась, взяла его под руку, и они двинулись дальше. Обошли платформу, прошли еще несколько метров – и тут Эйнгхенне вскрикнула, и посох выпал у нее из руки – звон рассыпался по дороге, растворился в слепящих зайчиках. Марк нагнулся, подхватил посох – и вскрикнул сам, и сам выронил сверкающий стержень. Посох был раскален; Марк посмотрел на ладонь – на коже разгорался ожог.
– Что за дьявол! Это еще что за шуточки?!
Эйнгхенне посмотрела назад. Шар горел тяжелым рубином, вязким, зловещим, мрачным – сквозь прозрачный огонь сверкающих граней.
– Макхи́ггет! – сказала она тихо. На глазах ее показались слезы.
Марк схватил ее на руки и с остервенелой решительностью зашагал прочь от проклятой башни.
– Верге́ймметт! – Эйнгхенне попыталась вырваться. – Верге́йнгет, доо! – она ударила его в плечо – так сильно, что Марк этого, в ее состоянии, не ожидал.
Всей серьезности дела ему не понять – это ясно... Он поставил ее на дорогу; она стояла, плача, оглядываясь по-детски беспомощно.
– Ну, тогда двигай сама! – он дернул ее за руку, устремляя прочь от проклятой башни.
– Эмм редхе́нтде, – она посмотрела на него сквозь теплые золотые слезы. – Редхе́нтде егхаарге́тт, – она указала на запад.
– Это «ред» я уже как-то слышал, – отозвался со злостью Марк. – Мне его уже говорили. И потом засадили в затылок камнем. Только «ред» мне было на юг. Ну, и что будем делать?
Эйнгхенне стояла – бледная, погасшие волосы, потухший взгляд – и плакала. Затем снова обернулась на пылающий шар, затем посмотрела на запад, затем снова на шар, и долго стояла так – разглядывая не шар, а перспективу за башней, будто решаясь идти обратной дорогой. Затем обернулась на юг.
– Ну, что делаем? – не выдержал наконец Марк. – Куда-то идем?
Эйнгхенне присела и провела пальцем по шву между плитками – между параллельными линиями узора, отражавшего солнце так, что Марк прижмурился.
– Эгха́ргентде, – она постучала по перламутру плитки согнутым пальцем.
– Дорога, я понял.
Она переместила палец на полметра к югу и провела параллельную линию.
– Эгхаарга́ндентде, – обернулась и указала на юг.
– Другая дорога? Это я тоже понял. Километров через двадцать будет еще одна, потом, наверно, еще одна – это я понял. Между дорогами, кроме этих жутких людей, никого и ничего нет. Ну, я, во всяком случае, не видел – пока. Дальше?
Эйнгхенне изобразила двумя пальцами идущего человека – от первой линии к другой.
– Ну, пойдем, это ясно. Дальше?
– Ведхе́ргде дассе́мме, – девушка постучала пальцем в пространстве между обозначенными дорогами. – Таахе́ргтент, – она тронула Марка двумя пальцами и перебежала ими от ближней дороги к дальней. – Демме́нтмент-ле, – она указала на себя, затем пробежала пальцами от первой дороги полпути до второй. – Ре́ххентмента́й. Дассе́мме, – она постучала пальцем себя по груди и скрестила перед собой руки.
– Даасе́мме... Я слышал это слово там, в городе, – Марк указал на восток. – Не помню как он называется полностью, – Ле́йнгерге́ммех, и что-то еще... Я, кажется, понял что ты хочешь сказать. Нам нужно перебраться на ту дорогу.
