Завтрашний ветер. Незнакомка (СИ) - Ракитина Ника Дмитриевна (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Жива.
Поскреб ногтями левый висок. Нацедил вина из бочки и плеснул в лицо беспамятной данмерке. Она застонала и заворочалась. Красными широко распахнутыми глазами уставилась на Лина:
— Что? Где?
Аррайда присела на корточки рядом с ней:
— Что здесь было?
— Вы кто? А мой хозяин?
Лин встряхнул бедняжку:
— Тихо! Тебя Увита звать?
— Да. А кто?..
— Твой хозяин умер.
Похоже, служанка была крепкой женщиной, потому что всхлипывать и падать в обморок больше не стала. А может, смирилась с мыслью, что Раллен мертв. Она села, поправила платье на коленях, подобрала и натянула упавший чепец с кокетливой ленточкой.
— Я предупреждала. Я говорила!
— Тихо. Вот, выпей, — Лин подал ей кружку с остатками вина. — И расскажи медленно и внятно все, что ты помнишь.
Увита вытерла лицо рукавом.
— Они два дня тому пришли. Двое.
— Они — кто?
— Камонна Тонг, — служанка скривила узкие губы. — Ты, чужеземец. Если скажут, что вам в Балморе хорошо — не верь.
Лин терпеливо кивнул:
— А имена ты назвать можешь?
Увита сощурила глаза-угольки.
— А их тебе любой назовет, если жить не хочет. А я — хочу. Слушать будешь? Им на Раллена плевать было. Они меня оттолкнули в сторону, и один так ехидно спрашивает, где Лландрас. А где ему быть…
Она подняла палец к потолку.
— А потом он сбросил их с лестницы. Я, дура, из кухни выскочила, зачем?.. — служанка закачалась из стороны в сторону. — Они сказали, что прощают, и что он может подумать. Но если не отречется от нее, то они снова придут.
— От кого? — Лин мягко тронул Увиту за плечо. Служанка подняла глаза, вытерла дорожки слез на щеках:
— Он — жив?
— Он… наверху. Нет.
— А вы… ты, — Увита перевела взгляд на Аррайду.
— Что здесь было?
— Они пришли… вечером, меня оттолкнули. Хозяин стал кричать, чтобы они убирались, что он сам со слугой разберется. А они втолкнули его в залу.
— Камонна Тонг? Сколько их было?
— Пятеро. Я убежала. Меня хотели остановить, но один крикнул… — Увита пожевала губами. — …сказал, что им нечего меня бояться. И надо же оставить свидетеля. Я убежала сюда и заперлась. А наверху гремело и кто-то кричал, — она зажала уши руками и закачалась снова.
— Где их искать?
— Что?
— Где их искать?! — Аррайда встряхнула служанку за плечи. Увита подняла мокрые глаза:
— В Клубе Совета, напротив силтстрайдера. Ты…
Но Аррайды уже не было.
— Он звал. Он надеялся… — фальшивая слеза в пьяном голосе. — Но она так и не пришла. И он сдох… с ее именем на устах.
Гогот.
Аррайда, оттолкнувшись, спрыгнула со стены. Покачнулась, выпрямилась:
— Я пришла.
На ней скрестились мутные взгляды. Стало тихо. Только чуть слышно плескал водомет. И звенели цикады в густой траве вокруг окольцованной брусчаткой каменной чаши. Аррайда никогда еще не видела на Вварденфелле такой густой сочной травы — по пояс, черной в темноте, сплетенной с плющом, расползшимся по кирпичной стене внутреннего дворика Клуба Совета, и с древовидными грибами о многих шляпках. Шляпки голубовато светились. Но куда ярче, словно вечерняя звезда, посвященная даэдре Азуре, сиял фонарик на бортике водомета. Озарял ночную трапезу: разломленный хлеб, грубо нарезанный сыр, откупоренные кувшины с суджаммой и флином. Небрежно брошенный подле мерцающий клинок без ножен. И пятерых данмеров, нетрезвых и счастливых.
Столкновение в особняке Хлаало не прошло для них даром: у одного, в коричневых штанах и светлой рубахе, было перевязано плечо, у крепыша в кожаном панцире и переднике молотобойца заплыл правый глаз… Но в алых взорах сияло общее для всех пятерых выражение сытого довольства и гордости, лишь слегка разбавленное недоумением.
— Нва-ах…
Двое остались сидеть, трое поднялись лениво, как коты; окружили.
— Вы убили Лландраса Белаала?
"Не плачь, не смей плакать!"
Молотобоец сузил здоровый глаз:
— А тебе что… за дело… п-пигалица?
— Он мой друг.
Тот, что в белой рубахе, согнулся от смеха — и застонал.
— Так это ты… — захихикала тетка в узком черном платье. — Жаль, опоздала туда… сестрица. А то бы…
— Ну и ладно, — кузнец пьяно поводил пальцем перед носом Арррайды: — Зато все узнают, что это ты-ы… его убила. И… ик… у нас свидетели есть… Сколько нужно…
— Плачешь? — хохотала черная. — Совесть мучит? Недолго уже… Имперские пс-сы… по следу. З-завтра. Варро — с-справ-ведливый…
Аррайда словно развдвоилась. У одной все внутри скручено в комок и дорожки слез по щекам, вторая холодно отмечает: вот этот, худой, с перевязанным плечом, шевельнул пальцами — колдует… Снять первым. Коренастый молотобоец поигрывает топориком — золотистым, двемерской работы, с узорными долами для легкости и кровавой шпинелью в обухе. Похоже, им зарублен Хлаало. Темляк надет на запястье — сразу метнуть не успеет, но близко не подходить.
— Пшла вон…
Свист вылетевшей из-за плеча клейморы. Они — расслабленные, пьяные, посчитавшие дела на сегодня законченными — просто не успевают понять. А клеймора прямым колющим волшебнику в грудь. Рывок назад. Круговой мах вправо. Кузнеца с его панцирем сметает в водомет: боком; вместе с сыром и клинком, что валялся на бортике. Синяя молния из вскипевшей воды. Похоже, меч молний — был. Глаза болят под веками. Но кузнец уже не встанет.
Вслепую прыжок влево, противный хруст — еще один ранен или убит. Остались двое. Шелест воды и травы, запаленное дыхание, слабый стон — слишком шумно, чтобы услышать — где. Укол в плечо. Есть! Поворот — и рубящим слева. Треск. Вой. Утробный. Затихающий. Хлюпанье. Шум падения.
Кружится голова. Колючки под веками. Сзади справа женский крик:
— Караул!! На помощь!!..
Рывок с поворотом. Удар. Все.
— Идти… можешь?
Жесткая брусчатка под ладонями и коленями, боль в груди; и наружу через рот и ноздри рвется все, съеденное и выпитое за ужином, тело встряхивает, выбрасывая обильные порции кислой дряни. Дышать не видно.
Тьермэйлин сунул клеймору в петлю и рывком поставил Аррайду на ноги. Перехватил за спину, левую руку закинув себе на шею. Вытер Аррайде лицо.
— Давай потихонечку.
Шаг. Еще шаг.
Вонь рвоты, крови, испражнений уходит назад… паленого, вытоптанной травы… Стук калитки. Дуновение в лицо — остывающий камень, река, дерево. Балмора. Будь ты проклята…
Тьермэйлин почти нес Аррайду на себе, шумное дыхание аптекаря отдавалось под шлемом. Наемница и рада бы была идти сама, да ноги подгибались, носки сапог скребли брусчатку.
— Подер-жись…
Рука в перчатке уперлась в стену, сжала выступающий камень.
Лин перевел дыхание. Щелкнул пальцами. Заклинание затрещало, будто сухая кошачья шерсть под ладонью. Аррайде сразу сделалось легче, ушла противная слабость. И тут же сверху на лицо со стиснутыми от боли веками обрушился ливень.
— Вот и ладушки! — перекрывая плеск воды и рычание грома, прокричал приятель. — Всех смоет!
Дождь лупил по шлему, сквозь бармицу протекал за шиворот, колотил по бахтеру на спине. Ноги расползались в скользких лужах. Несколько раз Тьермэйлин не смог Аррайду удержать и рухнул вместе с нею. До дома они доплелись грязные и промокшие с головы до ног.
На стук открыл хаджит Черрим:
— А яичница…
Он подхватил Аррайду. Лин, освободившись от тяжести, шумно дыша, привалился к косяку.
— Эдвина, лампу! И воды!
Хаджит уложил Аррайду на кровать, принялся стаскивать с нее железо, за ним одежду. Девушка стиснула зубы, когда Черрим неосторожно дернул рукав, присохший к ране.
Три дыхания над собой: пыхтящее, словно качают мехи — альдмера; глубокое ровное наемника, и ведьмы — легкое, едва ощутимое. И прикосновение мокрой ткани к плечу. Ловкие пальцы почти безболезненно удаляют лоскутья рукава.
— Отрава.
От неожиданности — услышать Эдвинин голос — Аррайда раскрыла глаза и тут же захлопнула, от рези слезы хлынули из-под век.
