Не быть волшебником (СИ) - Степанов Вадим (лучшие книги онлайн .txt) 📗
Глава 9.
Париж
Когда попадаешь в среду профессионалов, очень непросто сохранить спокойствие и уверенность. Это все равно, что попасть на другую планету, где ты никого не понимаешь, ничего не знаешь, и, в лучшем случае, крутишь головой, пытаясь в море терминов выловить знакомые звуки.
Так чувствовал себя Костя, находясь среди двух волшебников, один с которых, к тому же, был еще и профессором.
- Ничего не вижу нового, - разглядывая картину, произнес Александр Белый. - Изображение точно описывает твою комнату, девочки как живые, да и кот твой, вон, даже двигается, как на переливных картинках.
- С котом понятно, - ответил Микаэль, - коты живут в нескольких мирах сразу, что, к сожалению, не поможет нам его вытащить. Но, смотри, художница, словно дорисовывает комнату. Видишь?
- Честно говоря, нет. Но что ты хочешь сказать? Она пытается нас рисовать что ли?
- Это же логично - она рисует комнату, а мы сейчас как раз и являемся частью этой комнаты.
- Думаешь, специально все это сделала?
Микаэль отошел от картины и посмотрел в окно.
- Не знаю, - ответил он. - Но что-то в последнее время мне везет на такие вот случайности.
- Ладно, Мика, это все лирика. Будем вытаскивать девушек?
Микаэль повернулся к другу и уверенно кивнул головой.
- Будем. Ты знаешь как?
- Есть мысль, - ответил Белый. - Есть у меня один прибор, я его называю - выпрямитель. Взял с собой, когда ты позвонил.
- Выпрямитель?
- Да, ну когда-то думал, что двухмерное пространство, это такой сложный загиб трехмерного. И мой выпрямитель, вроде как, выпрямляет его. Но потом я понял, что принцип действия у него несколько другой. Вернее он все еще что-то выпрямляет, но явно не двухмерное пространство, а вот его побочное действие, которое я случайно заметил, как раз и извлекает изображение на свет. Но принцип у него другой. Он, вроде как, берет внешнее изображение и дорисовывает его, понимаешь, дополняет.
- Как три-дэ принтер, - решил блеснуть знаниями Костя, до этого слушавший разговор молча.
- Тогда скорее уж как графический редактор, - заметил Белый.
- Эй, редактор, - напомнил Мика, - что делать-то?
- Надо поднять картину повыше, а я на полу, под ней, включу выпрямитель. И все. Когда прибор начнет работать, наши пропащие посыпятся на пол, как из рога изобилия.
- Они же расшибутся, - ужаснулся Костя, разглядывая высокий потолок.
- Не расшибутся, - заверил Белый, - да и мы не с улицы на чай зашли - если что подлечим, а то и поймаем.
- А, правда, Саш, зачем такие кульбиты, - спросил Микаэль, - нельзя их оттуда, так сказать, горизонтально вытащить?
- Нет, не получится. Ты туда только руку засунешь, как тут же сам станешь частью картины. А сами они не вылезут, потому что являются частью этого мира. Зато есть гравитация, которая часто роняет людей, то есть хорошо умеет это делать.
- Убедил, - кивнул Микаэль, - давай сделаем.
Очень скоро, привязав веревку к картине паутинкой, изображение подвесили на крючок для люстры. Под ним профессор расположил устройство, напоминающее своей формой глобус, только очень вытянутый глобус. Спасатели расположились под картиной, чтобы успеть поймать ожидаемый груз и эксперимент начался.
"Выпрямитель" загудел, закрутился, начал дымить. От него исходили волны, собирающие гармошкой пространство, отчего помещение стало расплываться, как видеоролик с плохим качеством съемки.
- Смотрите, получается, - закричал Константин, - изображение шевелится, усы торчат.
И действительно нарисованная мебель на картине, так же нарисовано стала падать, Летунья уже была нарисована не возле художницы, а под столом, спасающейся от падающих книг, а Трюфель, кажется, нащупал дорогу домой, и всеми силами пытался протиснуть усатую морду в трехмерный мир. Выглядело это ужасно, словно преломленное солнцем в воде, тело кота, маленькое на картине, переходило в огромную мохнатую голову, которая с усилием и мяуканьем, прорывалась в этот мир. И тут выпрямитель как-то странно заурчал, затрясся, и, издав громкий хлопок, рассыпался на несколько частей.
- Что случилось? - спросил Микаэль, разглядывая обломки, - это можно исправить?
- Можно, - мрачно проговорил Белый, - только это бессмысленно. Похоже я не подрасчитал мощности. Тут нужен агрегат мощнее. Но тогда все, что свалится на него, разорвет в сильном электромагнитном поле.
- Вы ничего не можете сделать? - с паникой в голосе, спросил подросток.
- Могу, наверно, - неуверенно ответил Белый, - но это надо подумать.
- Да, давай переведем дух, попьем чайку, - успокаивающе проговорил Микаэль, - и обязательно что-нибудь придумаем. Наверняка есть способ. Пойдем на кухню.
- Ей, чайовники! - раздался рассерженный голос с потолка, - а вы ничего не забыли?
Из висящей под потолком картины, на волшебников с укором смотрела голова Трюфеля. Он так и остался в картине, успев освободить одну лишь голову.
- Вот не повезло, так не повезло, - глядя на своего кота, заметил Микаэль, - лучше бы ты лапами вперед полез, Трюфель.
- Думаешь, так удобнее бы было? - не понял кот.
- Не знаю насчет "удобнее", но было бы гораздо тише.
- Ну, что вы, в самом деле, - возмутился Костя, - снимите же его быстрее, ему же плохо.
Картину сняли с потолка, поставили на багет, прислонив к стене так, чтобы голова кота не перевешивала. Трюфель поведал историю художницы и рассказал, как они очутились в картине.
- Да уж, оставляй вас после этого, - сказал волшебник.
- Кто же знал? - жалобно заметил кот. - Мы оглянуться не успели, как нас затащило в эту жанровую живопись. Вы меня вытаскивать вообще собираетесь?
- Эх, Трюфель, знать бы как, - ответил профессор. - Мы попробовали один прибор и вот, что получилось. Новые попытки могут привести вообще к неизвестным последствиям.
- Нет, пожалуйста, - взмолился кот, - не надо этих ваших экспериментов над животными. А что, без техник не обойтись. Мика, вы же волшебники, придумайте что-нибудь.
- Мы думаем, Трюфель, думаем, - ответил Микаэль.
- А что если дорисовать выход? - предложил Костя. - Вроде как дверь или что-то через что можно выйти. Проход, какой-нибудь?
Волшебники переглянулись.
- А что, вариант, - согласился профессор. - Только кто рисовать будет. Насколько я знаю, среди нас художников нет. А нарисовать нужно так, чтобы это выглядело как часть картины.
- Да, тогда можно было бы просто оставить открытым проход в наш мир, и они бы могли просто выйти. Кстати, а где вторая картина?
- Какая вторая? - не понял Белый.
- Трюфель, - повернулся Микаэль к коту, - ты говорил, что эта горе-художница друга своего уже врисовала в один портрет?
- Да, она с этим и пришла, - ответил кот, вращая головой в попытках отвоевать у картины еще немного своего мохнатого тела.
- Ну, вот. Значит надо и на той картине этот выход нарисовать.
- Кхм, Мика, - напомнил Белый, - а ты ничего не забыл? Кто рисовать-то будет? Я таких художников не знаю. Тут же нужен, как бы, необычный подход.
- Я знаю одну художницу, - ответил Мика.
- О, нет, - протяжно простонал кот, - только не это.
- Что такое? - удивился профессор.
- Помнишь, как на месте грязной деревушки, по-моему, Лютецией ее называли, резко вырос целый город?
- Ты про Париж?
- Про него. Это вот был подарок. Сколько суеты было: кельтов прогнали, римлян еле затащили. Те упирались, в эти болота вообще идти не хотели. Но Микаэль наш втюрился в одну скульпторшу и давай Парижи строить.
- Не говори глупости, Трюфель, мне просто понравилась сама идея творческого города. Но согласись, получилось. Сколько художников, писателей и прочих творцов приютил, а то и вырастил этот город.
