Три короны для Мертвой Киирис (СИ) - Субботина Айя (книги хорошего качества .TXT) 📗
Сотня золотых монет империи? Цена вышколенного боевого коня в полной сбруе и овса ему на пропитание на год вперед.
— Надеюсь, рас’маа’ра, тебя не унижает общество бывшей шлюхи? Не всем нам улыбается удача родиться в золотой колыбели и не каждому хватает смелости бороться с судьбой.
Киирис с замешательством смотрела на склоненную бритую голову. Но еще большее смятение вызвал поступок Дэйна. Для чего жестокосердному императору за баснословные деньги покупать шлюху, через которую прошла добрая половина Скалта?
— Я с радостью приму этот дар, мой император. — Слова больно царапали горло, не желали выходить наружу.
— Вот и славно, Киирис. С этого момента, Корта — твоя личная сеах [14]. Она останется сеах до тех пор, пока ты не пожелаешь подарить ее кому-нибудь, отказаться от нее или избавиться любым другим способом.
Киирис просто кивнула, ведь попросту не знала, как благодарить за полученную в дар рабыню. Как вообще благодаритьза человеческую жизнь?
— Вот и славно. Корта?
— Да, мой император. — Рабыня поднялась, но продолжала смотреть в пол, будто боялась, что стоит распрямить шею — и та сломается, лишив того немного, что еще можно было назвать жизнью.
— Позови моего личного лекаря — рас’маа’рунужно осмотреть и заняться ее ранами.
— Слушаюсь, мой император.
Рабыня беззвучно, будто не касалась ногами пола, вышла.
А Киирис с ужасом поняла, что снова осталась наедине с человеком, в чьей власти было превратить ее жизнь в сказку или в бесконечный кошмар. К счастью, император Дэйн как будто благоволил ей, раз за одну почти невинную шалость расщедрился на столь дорогие подарки.
— Тебе нужно переодеться, Киирис.
Еще один приказ и взгляд из-подо лба, от чегосердце затрепетало, словно пришпиленный к доске еще живой мотылек.
— Ты выглядишь лучше, чем в нашу первую встречу, но я все еще недоволен.
— Император желает, чтобы я переоделась прямо сейчас? — Она потянулась к завязкам, которые удерживали на плечах тонкую, невесомую, словно паутинка тунику. Та, другая, развратная и раскрепощенная, знала, как управляться с этим мужчиной, безошибочно угадывала его желания. Но сейчас ее не было, а Киирис знала лишь то, что одна мысль о близости с хозяином Нэтрезской империи бросает ее в дрожь.
— Я бы с удовольствием, Киирис, но, боюсь, если я не посплю хотя бы пару часов, то с меня будет мало толку на сегодняшнем военном совете.
Он криво усмехнулся, поднялся, снял рубиновый обруч — символ его власти над всеми и вся — и небрежно бросил его на кровать.
— Поможешь мне, рас’маа’ра?
Киирис подошла к нему, стараясь держать дистанцию и все еще не до конца понимая, чего от нее желает император.
— Ближе, Киирис.
Она сделала еще шаг, несмело потянулась к завязкам на его сорочке. Пальцы предательски дрожали, выдавая волнение, а император не делал ровным счетом ничего, чтобы облегчить задачу. Кое-как справившись с завязками, Киирис потянула сорочку вверх. Дэйн поднял руки, его тело легко выскользнуло из плена дорогой ткани.
— Брось на пол, — приказал он, когда мейрититна стала осматриваться в поисках места, куда бы сложить его одежду. — Ты дрожишь. В чем дело? Разве в прошлый раз тебе не понравилось то, что я делал? Я не великий знаток женщин, Киирис, но не настолько слеп, чтобы не увидеть желание в их глазах.
— В прошлый раз, мой император… то была не я, а лишь часть скованных со мной душ.
— И это я тоже понял. Поэтому и спросил, сколько же их в тебе.
— Трое, мой император.
— Стало быть, той, бестелесной и скованной, я нравился больше, чем тебе живой из плоти и крови.
— Я пока не знаю, готова ли…
— Но разве рас’маа’ра не должна быть готова по первому требованию своего господина? Я ей-богу пытаюсь понять, как устроена твоя сложная душевная организация, Киирис, но чем глубже заглядываю, тем больше чувствую себя безмозглым мальчишкой, которому подарили бесполезную игрушку.
Так вот она кто — игрушка.
Киирис положила ладони на завязки его штанов, но окончательно растерялась, обескураженная не сколько его словами, сколько своей на них реакцией. Да, безусловно она всего лишь игрушка: баснословно дорогая, экзотическая, да еще и Скованная в одно целое с тремя такими же, как и она, иномирянками. Ее готовили быть игрушкой, учили, как ублажать мужчину, скрашивать его досуг светскими беседами или, если он пожелает, бессмысленной болтовней, учили владению тремя музыкальными инструментами и игре в «камни и кости». Потому что та женщина, которую господин назовет своей женой, будет рожать ему наследников и наследниц, будет с ним на пирах и торжественных церемониях, будет управлять его домом и следить за тем, чтобы в замке всегда был уют и достаток. Жена, а не какая-то игрушка, будет истинной хозяйкой его сердца, даже если он будет ложиться с ней лишь чтобы зачать потомство.
— Если мой император пожелает, я буду такой, как ему хочется, — проглотив горечь, покорно ответила она.
— Но до тех пор, пока у меня нет ключа… — Он сделал многозначительную паузу, предлагая мейритине продолжить.
— До тех пор, пока кто-то не отопрет таэрн, я не могу принадлежать ему всем телом и душой.
— Но на тебе не было ошейника и, если зрение меня не подводит, его нет до сих пор.
— Таэрн — это всего лишь выкованная в таургии вещица, мой император. Им нас Сковали, но чтобы завладеть мной, необходим ключ. Сам по себе таэрн всего лишь красивая вещица из стали и золота, и теургические путы невозможно снять просто разбив замок.
Дэйн положил свои руки поверх ее ладоней и, уже более мягко, произнес:
— Ты же не рабыня, Киирис, хватит смотреть в пол, иначе я буду думать, что омерзителен тебе.
— Нет! О нет! Конечно нет…
Последние слова замерли на губах до того, как она поняла, что в самом деле не испытывает отвращения к этому человеку. Но ведь боится его и чувствует, что лучше бы станцевала босая на раскаленных углях, чем стояла так близко. Она медленно скользнула взглядом по его телу: великолепный плоский живот, с очерченными мышцами, широкая развитая грудь, руки, увитые выпуклыми мускулами, как будто он день и ночь напролет занимается тяжелым физическим трудом. Взгляд Киирис коснулся его лица: безупречно мужественное, хоть и бледное. Наследнику луны положено быть светлокожим, ведь его отец был из шигеру [15].Красив ли Дэйн? Безусловно. А его внешняя красота и великолепное сложение, приправленные тяжелым характером и привычкой всем командовать и все держать под контролем, делают императора Нэтрезской империи почти идеальным мужчиной. Или… идеальным без всяких «почти»?
— Могу ли я… — С молчаливого согласия мужчины, мейритина скользнула ладонью вверх по его животу, замерла, едва касаясь пальцами рваного шрама с правой стороны ребер. — Откуда он?
— Оттуда же, откуда и прочие мои шрамы — с поля боя.
— Разве император не должен беречь свою жизнь?
— Император должен вдохновлять воинов собственным примером, а не трусливо прятаться за их спинами.
Да, пожалуй, он идеальный.
— Только что ты боялась меня и дрожала, будто перед заплечных дел мастером [16], а сейчас в тебе снова что-то переменилось. — Он сел на кровать, потянул мейритину на себя.
Киирис негромко охнула, когда император усадил ее на себя, положил ладони на ягодицы, поглаживая одновременно и ласково, и требовательно.
— Мне нравилась смелость той, другой, но куда больше мне нравится твоя собственная робость и загадочность. И меня сильнее самого крепкого ююнского вина пьянит тот факт, что я могу запросто овладеть твоим телом, но ты все равно останешься недоступной. Меня не возбуждают женщины, что корчат из себя недотрог, потому что у каждой из них такой список любовников, что трахаться с ними все равно, что совать член в помойную яму. Но ты выглядишь такой искренней в попытках держать меня на расстоянии.
