Неспящий (СИ) - Морриган Барбара (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
— Хотелось бы мне сказать, что у меня не таверна и не постоялый двор, но я рад, что ты приходишь в норму. В гостиной ты сможешь найти остатки ужина. А теперь, пожалуйста, оставь меня, — сказал он, переливая какую-то голубоватую жидкость из одной бутылочки в другую.
Виатор замешкался на мгновение, но, ощутив, что выхода у него нет, сделал шаг вперёд, сжимая кинжал в руке за спиной. Тарин по-прежнему не повернул головы, однако, замер, прислушиваясь. Собравшись с силами, Тори бросился вперёд, занеся лезвие над головой, но лекарь вовремя соскочил со стула и подался в сторону. Он стремительно обернулся, посмотрев на Виатора немигающими светящимися глазами, отчего внутри всё похолодело.
— Ты не очень-то знаком с законами гостеприимства, — всё также равнодушно процедил он.
Тори хотелось ответить что-то, что хоть немного оправдает его, но он прекрасно понимал, что слова ничего не смогут сделать в этой ситуации. Он — лишь рука судьбы, безликая и бездушная, тянущаяся вперёд, не жалеющая никого. Сейчас нужно было забыть о совести, о чувстве благодарности, о дрожащих от истощения коленях и сделать то, что он должен был сделать. Виатор бросился на Тарина и навалился на него всем телом, прижав к полу. Два светящихся глаза по-прежнему будто бы смотрели одновременно сквозь него и в его душу. Каждое движение лекаря было чётким и степенным, даже в критической ситуации. Он не поддался, но и не стал лихорадочно отбиваться, а пытался лишь уловить момент для освобождения, не отрывая взгляда от врага.
— Ты глуп, Виатор Рэсис, — проговорил он, — впрочем, ум губит куда мучительнее.
После этих слов Тори как заворожённый замахнулся и полоснул по горлу Тарина, поморщившись от брызнувшей прямо в лицо горячей маслянистой крови. Тарин без лишних движений прикрыл глаза и, захрипев, зашёлся судорогой, и даже в ней можно было углядеть некоторое благородство, которым веяло от него до последнего. Тори отшатнулся от тела и вытер лицо рукавом. Неожиданно до него донёсся неслышный доселе звук. Кашель. По тембру было легко определить, что кашляли в доме, и делал это, несомненно, ребёнок. Тори осознавал, что ему нужно уходить как можно быстрее, но, тем не менее, какое-то любопытство повело его вперёд, он пошёл на звук и обнаружил за соседней дверью такую же комнату, какая предназначалась и для него самого. На кровати покоилось сжавшееся в комочек хрупкое тело, дрожащее мелкой дрожью.
— Тейна Тарин… — донёсся до Виатора совсем тонкий детский голос, — мне так больно… Почему мне так больно?
Внутри Тори будто бы что-то сжалось, и в глазах на мгновение потемнело. Он сделал робкий шаг назад, чуть не потеряв равновесие, а затем бросился бежать.
Найти дорогу от дома Тарина оказалось не слишком просто, но Тори всё-таки удалось сориентироваться и выйти к амбару в ночной темноте, тускло освещаемой светом нескольких уличных фонарей.
— Тори! Благословение двенадцати, ты вернулся! — бросился к нему Аббе, — всё в порядке?
— В полном… — опустошённо прошептал Виатор.
— Нужно убираться отсюда, но они закрывают ворота на ночь, — раздосадованно процедил советник, — придётся ждать до утра.
Тори скользнул взглядом в дальний угол, где, свернувшись калачиком, спала Спек.
— А что она?
— Ничего. Переживала за тебя, но потом отключилась. Думаю, лучше бы нам исчезнуть до того, как она проснётся…
— Но после того, как проснусь я, — пробурчал Тори и рухнул на своё неизменное спальное место, почувствовав приятный запах соломы.
— Пожалуй, отдохнуть действительно не помешает, — задумчиво пробормотал Аббе и присел на лежанку неподалёку. Он будто бы проникся атмосферой волнительной тёплой ночи перед длинной дорогой и, хоть глаза и слипались, щемящее чувство в груди не давало уснуть. Звёзды здесь были гораздо ярче, чем над королевским замком, окутанным светом сотен городских огней, не угасающих до самого рассвета. Он достал из-за пазухи резной медальон на серебристой цепочке и поднёс его к правому глазу. В рамке из серебра, между двумя кусочками кристально чистой слюды был заточён маленький северный цветок. Его невзрачные зелёные листья были удивительно прекрасны, особенно, когда пробиваются среди снегов. Когда Рарэ была маленькой, отец потратил невероятное количество золота на эту побрякушку, но как светились от счастья её глаза! В тот день, когда они виделись последний раз, она вложила медальон в руку Аббе, попросив никогда не забывать о ней. Ах, если бы он только смог…
Через прозрачное стёклышко звёзды казались ещё более волшебными и манящими. В этот момент он почувствовал себя ребёнком. Взрослым совсем некогда смотреть на звёзды, но каждый, наверное, хоть раз взбирался на крышу покосившегося сарая, чтобы лениво раскинуть руки и смотреть в бесконечное тёмное небо. Аббе вспомнил, как отвёл Рарэ на озеро, когда она была ещё совсем малышкой. Девочка крепко держала его руку, то и дело повисая на ней, и всё время прижималась к брату, как напуганный котёнок. Ночная прогулка в бесконтрольном детском одиночестве завораживала её, и её большие голубые глаза лихорадочно метались, стараясь разглядеть каждую мелочь вокруг. Будто бы ночью мир становится совершенно иным, и привычные вещи исчезают, уступая место новым, неведомым и наделённым какой-то особой силой. Аббе улыбался и крепче сжимал в своей руке маленькую ладошку, параллельно рассказывая сестре о созвездиях, царственно расположившихся на небосклоне.
— А это луна, — заботливо пояснял старший брат, — видишь, какая яркая? И стёклышки в твоём медальоне сделаны из лунного камня.
— С настоящей луны? — поднимала она бездонные глаза, с жадностью ловя каждое слово.
— С самой настоящей. Потому что ты особенная. Как каждая из этих звёзд.
От воспоминаний к горлу предательский подступал непослушный ком, и что-то внутри начинало щемить так, что физическая боль порой заглушала моральную. Сколько же лет прошло с последней встречи… Аббе сжимал в руках прозрачную подвеску и старался взять себя в руки. Удивительное чувство — когда тоска по утраченному смешивается со светлой надеждой. Но даже кратчайшие сроки перед достижением долгожданной цели превращаются в вечность. Даже если ты ждал этого годами. Аббе глубоко вдохнул и опустился на спину, прикрыв глаза.
— Я почти рядом… — чуть слышно прошептал он в пустоту.
— Тейна Тори! Тейна Тори! — высокий взволнованный голос в этот момент звучал просто оглушительно.
Виатор открыл глаза и увидел перед собой испуганное лицо Спек, озарённое яркими солнечными лучами. Трудно сказать, что увиденное его обрадовало при всём уважении. Ибо ничего хорошего это значить не могло, да и лишних свидетелей их с Аббе отбытия создавать не хотелось.
— Что случилось? — как можно более непринуждённо спросил Виатор, приподнявшись на локтях.
— Тейна Тарин… он… мёртв, — нервно сглотнула она, — тейна Тори, ты видел его последним! Что произошло вчера ночью?
— Я… Я не имею понятия, о чём ты говоришь, — пожал плечами Тори, — он отпустил меня обратно, и я дошёл сюда и лёг спать. Я ничего не видел.
— Тейна Тори! — Спек схватила его за руку, отчего Виатор вздрогнул и быстро отдёрнул кисть, — что случилось?! Тейна Тарин — не простой человек, это не останется незамеченным! Ворота перекрыли, город заблокирован, имена последних пациентов станут известны очень быстро. Тебя обязательно придут допросить, так скажи же мне, что ты знаешь обо всём этом? — её голос звучал очень неровно, периодически срываясь.
Виатор не нашёлся, что ответить, и просто уставился в пространство над её правым плечом.
— Неужели… — девушка посмотрела на него огромными ошарашенными глазами и попятилась назад.
— Тори, надо выдвигаться! — послышался позади голос Аббе, суетливо вскочившего со своей постели и упаковывавшего немногочисленный багаж.
— Куда вы собираетесь? Выезд из города всё равно перекрыт! — дрожащим голосом проговорила Спек.
— Придумаем что-нибудь, — пробормотал советник.
Спек поджала губу, и посмотрела на Виатора несколько опустошённым взглядом, полным страха и непонимания. В этот момент он был готов поспорить, что она поняла всё происходящее как нельзя правильнее.
